заслужил мое доверие.
— Но это же демон, Дрэгонсбэйн! — возмутился Дараш. — Пойми ты наконец. Демон, пытающийся украсть твою душу.
Махак презрительно фыркнул.
— Так или иначе, что бы ни случилось со мной здесь, на земле, моя душа пойдет по Небесному Пути. И этого у меня не отнимет никто. Душа — не дамские подвязки, ее не украсть. И вот что, приятель. Я убил дракона, и с той поры предки полируют для меня место в Небесном Доме да улыбаются, наверное, как последние идиоты. А мой отец, должно быть, все уши небожителям прожужжал, похваляясь моими подвигами.
— Это все пустое, — отмахнулся Ракан. — Предрассудки.
— Хочешь сказать, что я лжец?
Рингил потер ладонями лицо.
— А может, Ракан, это Откровение — предрассудки? Об этом ты не думал? Может, махаки все-таки ближе к истине и, как говорится, взялись за самострел с нужного конца? Разве ваш единственно истинный Бог спасал в последнее время ваши шкуры? Разве являлся кому-то из вас?
— Ты же знаешь, что Бог не являет себя людям! — заорал Халган. — Что это ересь! Откровение не материально. Тебе это известно. Почему ты упорствуешь в заблуждении? Почему извращаешь священное?
— А мне нравится все извращенное. И тебе оно, может, понравится, если представится случай.
— Оставь моих людей в покое, — вмешался Ракан. — Выродок.
Рингил послал ему воздушный поцелуйчик, смачно чмокнув губами. Прежде чем Аркет успела очнуться от грез, в которых витала некоторое время, капитан уже с проклятием вскочил со скамьи. Она едва успела поймать его за руку и заставила сесть.
— Достаточно. Разберетесь со своими религиозными предпочтениями как-нибудь потом, когда заняться будет нечем. А сейчас я хочу знать, Рингил, почему ты так уверен, что двенды придут за тобой.
Рингил снова переглянулся с Дрэгонсбэйном.
— Может, ты ей расскажешь?
Эгар пожал плечами.
— Мы видели их на берегу. Дважды за ночь. Голубой огонь и внутри его, в самой сердцевине, темная фигура. Они за нами следили.
— А это не могло быть что-то другое? — спросил Халган. Верить в историю о двендах ему хотелось не больше, чем в рассказ о Такаваче. — Может, какой-то охотник просто пошел отлить к реке, а свет в тумане рассеялся. Или еще бывают болотные газы. Местные рассказывают…
— Местные много чего рассказывают, — покачал головой Эгар. — Я на болотах уже месяц вкалываю и до вчерашнего вечера ничего подобного не видел. К тому же, Аркет, это вполне соотносится с тем, что ты рассказала о Хангсете. Мерцающий голубой свет, неясные фигуры…
— Именно так они проходят через серые места, олдраинские болота. — Рингил устало потер глаза. Заснув в лодке, он проснулся невыспавшимся и разбитым. — Насколько я смог понять, есть места, где им не требуется аспектный шторм, но их немного. Одно из них там, где похоронено кириатское оружие. Или, быть может, это как-то связано с теми изваяниями из глиршта, о которых мы говорили. Не знаю. Одно могу сказать: в подвал Терипа Хейла Ситлоу проник так же легко, как если бы в стене была дверь.
— И было это ночью.
— Да. Я бы сказал, в этом отношении легенды правы. Двенды действительно не любят солнечный свет. На олдраинских болотах почти всегда сумерки. Один раз появилось что-то похожее на солнце, но уж очень тусклое, словно выгоревшее. Как будто от него только оболочка и осталась. Может быть, если двенды вышли первоначально именно оттуда, это и объясняет, почему они так плохо переносят яркий свет. И еще. Я встретил одного двенду по имени Пелмараг, который вроде бы участвовал в нападении на Хангсет, так вот, он рассказал, что им пришлось уйти до рассвета, потому что день обещал быть солнечным. Он так и сказал: «Времени оставалось часа два, не больше».
— Тогда Эннишмин — самое подходящее для них место, — проворчал Эгар. — За все время видел солнце раза два.
У имперских сие заявление вызвало взрыв смеха. Напряжение за столом немного спало. Стороны обменялись мнениями по поводу дождей и туманов. Дараш даже постучал кулаком по ладони — жест этот в Ихелтете означал хорошую шутку. Эгар возражать не стал.
— Мы можем их остановить? — негромко спросила Аркет, и веселье рассеялось так же быстро, как и вспыхнуло. Взгляды собравшихся обратились к ней. — Очевидцы рассказывают, что в Хангсете стрелы проходили через голубое свечение навылет, не причиняя двендам никакого вреда.
Рингил хмуро кивнул.
— Так оно и есть. По словам Эрила, то же произошло со стрелой Гирша, когда он выстрелил в Ситлоу из арбалета. Думаю, в самом начале перемещения двенды появляются как призраки. Но в Хангсете не все было совсем уж безнадежно, как вам может показаться. Пелмараг признался, что его отряд понес-таки немалые, по их меркам, потери. Только на берегу полегло пять или шесть двенд. И это до начала рукопашной, когда солдаты гарнизона еще не поняли, с кем имеют дело. Так что часть стрел все-таки достигла цели. Точно не знаю, но, по-моему, в виде призраков они долго существовать не могут. В какой-то момент двендам приходится переходить в более материальную форму. И вот тогда… — он тоже хлопнул кулаком по ладони, — их можно брать. Пелмараг признался, что в городе они потеряли еще с полдюжины своих. Исход мог бы быть и другим, если бы ваши солдаты не были так напуганы и лучше понимали, с кем имеют дело. Эту ошибку мы повторить не должны. Я дрался с Ситлоу на мечах и могу сказать, что чувствовал контакт. Так что все возможно.
— Справиться с ними не так уж трудно, — проворчал Эгар. — Я и сам убил двоих ночью. Одного кинжалом в горло, другого — кулаками и топором. Дохнут они, как и люди.
— А как быть с теми разрушениями, что мы видели в Хангсете? — спросила Аркет. — Оборонительные сооружения, построенные кириатами, расплавлены, прожжены насквозь. Словно драконьим огнем.
Рингил нахмурился. Воспоминания смешались, спутались, поблекли и уже казались нереальными, какими-то обрывками снов. Он сложил ладони, подпер кончиками пальцев подбородок, задумался. Маленькая резная фигурка на болоте… разговор с Пелмарагом…
— Он сказал что-то насчет «когтей солнца». Насчет чего-то, что они выпускают в аспектный шторм перед тем, как пройти самим. Как пробную стрелу перед наступлением.
— Никаких следов от стрел не осталось, — иронически заметил Ракан.
— Не думаю, что эти самые когти солнца есть у них здесь, на болоте. — Как Рингил ни старался, память терялась в тумане. Более того, попытка вспомнить что-то отзывалась тупой болью, и ему это сильно не нравилось. — Они применяют разную тактику, и не все согласны с подходом Ситлоу. Некоторые предлагали лобовой штурм. Ситлоу предпочитал работать иначе.
— Ты это точно знаешь? — усомнилась Аркет. — Двенды пытались действовать скрытно?
— Я не… — Рингил вздохнул. — Не так все просто, Аркиди. С чешуйчатыми было по-другому. Здесь речь не идет о крупной миграции целого народа через океан с целью покинуть умирающий мир. Там вопрос стоял так: победить или умереть. Двенды далеко не едины. Они разделены на группы, они не согласны друг с другом, у них отсутствует единая стратегия. Да их не так уж и много в данный момент. И даже те, с кем я успел познакомиться, постоянно из-за чего-то спорят.
— Кормчие говорят, что они импульсивны и дезорганизованы, — задумчиво сказала Аркет. — Возможно, не вполне нормальны. Тебе так не показалось?
Рингил поежился, вспомнив марш через олдраинские болота.
— Показалось. Пожалуй, так оно и есть. Ситлоу… — Он осекся.
— Что? — не вытерпел Ракан.
Рингил покачал головой.
— Нет, ничего. Не важно.
— Тебе, выродок, не важно, — рассердился Халган. — А мне и моим людям очень даже важно. Ты хочешь, чтобы мы дрались и, может быть, погибли, полагаясь только на твое слово. Полагаю, в данных
