одной рукой указал на дверь, другой ослабил галстук. – Я сказал – оставь меня.
– Я нахожу, что Франция по-прежнему великолепное место для самых утонченных наслаждений жизни, – изрекла графиня, уплетая пирог с курицей и свининой. – Я была здесь в юности, во время господства у нас дома пуритан. Я так отчетливо все помню. Какая это веселая и яркая страна, здесь живешь полной жизнью. Должна сказать, что я с нетерпением ожидаю балов и маскарадов, праздников и фейерверков.
Леди Прюд выразила неодобрение.
Мадемуазель Смит положила себе еды и теперь, усевшись, поглощала ее со скромным видом.
– Разбежалась, – невнятно пробормотала леди Уиппингем. – Балов захотелось. Да пуританства здесь даже больше, чем в Англии при Кромвеле. – Она осушила бокал и налила себе еще вина.
– Это правда, что времена изменились, графиня. – Леди Мердо-Мактавиш вытерла губы. – Теперь у нас не много праздников. Но мы заменяем их чем можем. Сочиняем, музицируем…
– Что вы имеете в виду? – взревел лорд Уиппингем, положив вилку. – Да нам с рассвета до заката продыху не дают. Мы должны торчать в клубах и заниматься всякой скучищей, которая нам совсем неинтересна. Мы наблюдаем за игрой друг друга на бильярде, набиваемся в музыкальный салон в сотый раз послушать визгливое исполнение все той же арии. У нас есть наши увлечения: игра в карты, сочинение глупых историй, заучивание житий этих несчастных святых, создание… машин. Мы гуляем по парку и в лесу, мы пьем – кофе, чай, вино, всевозможные полынные и другие крепкие настойки, чтобы попытаться забыть, как мы несчастны…
– К вашему сведению, лорд Уиппингем, на следующей неделе для нас устраивают маскарад, – резко заметила Прюд. – Оба их величества прекрасно осведомлены о том, как необходимы скромные развлечения в печальной жизни изгнанников.
– О да, и маскарады! А если вы, как и я, не танцуете, то сидите себе и потейте позади личины горгульи или дикого животного, наблюдая за нескончаемой чередой увальней, выделывающих курбеты и нелепые коленца в бесконечном разнообразии танцев, пока не наступит кульминационный момент и мы всей толпой с угрюмым видом не выстроимся для кадрили. И только после этого нам наконец-то дозволят побаловаться единственным утешением в этом жутком месте – сном.
Графиня заметила, что под разглагольствования лорда Уиппингема Изабелла Мердо-Мактавиш методично складывала куски со своей тарелки в салфетку, лежавшую у нее на коленях.
– Чепуха! Не верьте ему, графиня. Мы счастливы здесь, – отрезала Прюд. – День каждого святого отмечается с особым стилем и размахом. Завтра, например, День святого апостола Иакова-младшего. И я уверена, что маскарад на будущей неделе доставит всем массу удовольствия.
Вошел доктор. Он придержал дверь для невзрачной маленькой женщины с крупным крючковатым носом и плаксивым красным ртом.
– Ах, боюсь, мы опять опоздали! – Доктор сел рядом с графиней. – Вы новенькая. Как мило! Как вам ужин? Кстати, меня зовут Стикуорт. Доктор Стикуорт.
Невзрачная дама села по другую сторону от него.
– Восхитителен. – Графиня заметила, что в другую дверь вошла с нагруженным подносом Элпью. Леди Анастасия взмахнула салфеткой, чтобы привлечь ее внимание, и увидела, что Элпью пытается сделать то же.
– Я практикую медицину в цивилизованной английской манере. Здесь же лечение напоминает скорее фантастическую разновидность колдовства, чем медицину в нашем привычном понимании; они применяют травы, диету и хирургию! Я же придерживаюсь доброй старой английской методы: клизмы, слабительное, потогонное, пиявки, банки, кровопускание. Ничего иноземного и неестественного.
Стикуорт подмигнул Аурелии. Покраснев, та одним глотком осушила свой бокал.
– Элпью! Простите, доктор… – Графиня устремила взор к столику в углу. – Это моя служанка Элпью. – Она понизила голос. – Ее у меня забрала сами знаете кто… – Она указала глазами на леди Прюд.
Доктор понимающе кивнул.
– Простите… – Элпью обратилась к Стикуорту: – Кажется, вы врач? Пайп вдруг стало плохо. Боюсь, ее отравили.
– Отравили? – громко повторила леди Уиппингем. – Вот это развлечение так развлечение, скажу я вам! Давненько у нас в Сен-Жермене никого не травили.
За столом воцарилась тишина – все положили вилки. Лорд Уиппингем, бледный как привидение, со скрежетом отодвинул свое кресло.
– Идемте, Стикуорт. – Схватив Элпью за руку, он направился к двери, ведущей в кухню. – Пайп, ты сказала? Поторопитесь, приятель.
– Возможно, маркиз был прав насчет картофеля. – Мадемуазель Смит последовала за Уиппингемом и Стикуортом. – Может, французы правы и он ядовит.
– Спаси нас, Боже, и помилуй! – Леди Мердо-Мактавиш тоже поднялась. Графиня заметила, как ловким движением она скинула полную еды салфетку в открытую сумку у своих ног, а ту осторожно задвинула ногой под стол, подальше с глаз, а затем пошла к двери. – Пайп отравлена! – причитала она. – Какой негодяй мог это сделать?
– Кто или что такое эта Пайп? – спросила Вирджиния, налегая на пирог. – И зачем кому-то понадобилось отравить ее?
– Она озорная ирландская девушка из числа прислуги, – ответила Аурелия, не прерывая трапезы. – Довольно дерзкая и забавная для служанки.
– Полагаю, мне стоит пойти и посмотреть, что с ней случилось. – Леди Прюд вытерла рот и медленно поднялась. Графиня обратила внимание, что руки у нее дрожат. – Скорее всего много шума из ничего.
– А я могу пойти? Я никогда не видела отравления. – Вирджиния присоединилась к леди Прюд, оставив за большим квадратным столом лишь графиню, леди Уиппингем, Аурелию и невзрачную носатую леди.
Графиня посмотрела на дверь. Если кто-то отравлен, она должна помочь. Или хотя бы пойти и осмотреться на месте.
– Не ходите за ними, – сказала леди с крючковатым носом. – Они всегда устраивают такой переполох, потому что развлечься им здесь нечем – разве что разыгрывать драмы.
– Пайп для лорда Уиппингема все равно что ребенок. А люди всегда тревожатся за детей. – Аурелия говорила спокойно, не поднимая взгляда от тарелки. – У вас есть дети, графиня?
– Мои пьесы, мои статьи… но детей в буквальном смысле слова – нет, никогда не было. – Графиня вздохнула, радуясь, что никогда не слышала поблизости топота маленьких ножек. – Но у меня есть Элпью. Она мне как дочь.
– А у вашего мужа есть дети?
– Если откровенно, то, полагаю, у него по ребенку во всех портах – отсюда и до Занзибара. Но мы уже много лет живем врозь, так что мне ничего об этом не известно.
Съев все, что было у нее на тарелке, Аурелия пошла к буфету за новой порцией.
– Вы жена доктора? – Графиня повернулась к маленькой женщине с крючковатым носом.
– Еще чего! – фыркнула леди Уиппингем. – Ее муж – это настоящее явление. Чтобы в него поверить, нужно увидеть его.
– Я герцогиня де Шарм. – Невзрачная женщина улыбнулась. – Мой муж – герцог де Шарм.
– Очаровательно! – Графиня вспомнила возбужденного, нетвердо державшегося на ногах денди с браслетами и серьгами. – Это же замечательно! – Леди Анастасия надеялась, что ее лицо не выдаст истинных чувств, однако рот у нее открылся так широко, что с подбородка отвалился кусок белил и упал на колени. – Вы замужем… за французом! – Растерявшись от смущения, графиня решила последовать за остальными на кухню. – Прошу, не сочтите меня невежливой, но я действительно должна посмотреть, не могу ли чем-нибудь помочь…
– От всех этих разговоров про отравление мне стало нехорошо, – заявила леди Уиппингем. От взора графини не ускользнуло, что лицо этой дамы покрылось потом, так что с уголков губ потекли тоненькие красные струйки помады.
– Вдохните поглубже, – посоветовала графиня, испугавшись, что Люси Уиппингем сейчас потеряет сознание. Она выхватила веер и стала обмахивать ее.
