же и полностью?
– Согласна, это должно было послужить мне знаком, что он не так уж хорош. Но я же забрала у него деньги…
– …то, что от них осталось…
– И попросила подложить в башмак мистрис Элпью, когда она спала.
– А кольцо?
– О Боже, графиня, я не знала, что эти гадкие мальчишки забрали и ваше кольцо… – Она вытерла нос тыльной стороной ладони. – Простите меня.
– Ну ладно, успокойся… – Графиня достала носовой платок и подала Вирджинии. – Значит, теперь он сбежал. У него были собственные деньги?
– Я дала ему немного из своих, но… Думаю, теперь эта ведьма его не отпустит, а я… – Она разразилась безудержными рыданиями. – А я вернусь домой к папе.
– Ну хватит, хватит, маленькая плакса. Все образуется. Есть такие безумства, которые постепенно сходят на нет, как пятна. – Графиня обняла девушку. – И одно из этих безумств называется любовью.
– Дело обстояло так: Джон пошел в город, а всем известно, как легко во Франции купить яд, любовное зелье и все, что вашей душе угодно. Потом он вернулся и, как я думаю, намазал ядом тарелку девушки.
– Скажи мне, Пайп… потому что в твоем положении ты должна многое замечать… – Элпью пристально посмотрела на нее. – Зачем Джону это делать?
– Не знаю зачем. Возможно, тут замешаны деньги. Или она шантажировала его.
– Но ты никогда не видела Джона с Аурелией?
– Нет, но…
– Понятно. Потому что ты тоже пострадала от яда, не так ли? – Элпью решила нажать, загнать Пайп в угол, надеясь, что та запутается. – Джон и тебя отравил, верно?
– Нет. – Пайп завертелась. – Понимаешь, Элпью, у меня падучая. Стоит мне разволноваться, как у меня начинается приступ.
– Разволновалась, украв кольцо?
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Что заставляет тебя думать, будто Джон уехал вместе с леди Уиппингем? Почему все трое не уехали поодиночке?
– Вирджиния положила глаз на этого долговязого лентяя, все время крутилась около него. Она сказала мне, что он сбежал с женщиной в возрасте. А так как в один день исчезли две женщины в возрасте… – Пайп презрительно фыркнула. – Я же не вчера родилась. Леди Уиппингем, вероятно, тоже приложила руку к убийству, если вдуматься. Это было бы в ее интересах.
– Почему?
– Если ты не знаешь, то я не могу тебе сказать. Это некрасиво.
– Видимо, роман?
– О да. Леди Уиппингем с ума сходила по доктору.
– Правда? – Элпью припомнила печальную картину: заплаканная пьяная леди Уиппингем валяется на траве, а доктор Стикуорт уходит прочь. – А ее муж знает?
– Да что с того, Элпью, слепая моя девочка! Какое ему дело? Он сам амуры крутит.
– У лорда Уиппингема есть любовница? Кто-то из замка?
– В самую точку. Лорд Уиппингем пылает страстью к леди Мердо-Мактавиш.
– Она отвечает ему взаимностью?
– Тут что-то такое происходит. – Пайп в задумчивости свела брови. – Я видела, как они шептались. Иногда она ходит со слезами на глазах; иногда умоляет его… бросить жену, видимо.
– Здесь все охотятся друг за другом. – Пока Пайп желала посплетничать, Элпью решила извлечь из этого выгоду. – Например, лорд Уэкленд…
– О нет, – отрезала Пайп. – Уэкленд какой-то непонятный. Я никогда не видела его с женщиной.
– Но мне показалось, между ним и леди Прюд что-то есть.
– Прюд! – Пайп долго и громко смеялась. – Уэкленд общается только с мужскими особями. Не забывай, Прюд все же женщина, как и ты.
Элпью попыталась связать это с ссорой между ними, невольной свидетельницей которой она стала.
– А знаешь что? Подозреваю, что они все запали на этого Джона. Уэкленд сам не свой с тех пор, как тот исчез. Возможно, они сбежали втроем. Правда, в побеге леди Мердо-Мактавиш нет никакого смысла. Никто из нас не видит в этом логики, ведь в отсутствие жены для леди Мердо-Мактавиш путь к милорду Уиппингему свободен… Но какие бы отношения ни связывали всю эту компанию, бедный лорд впал в отчаяние и засел в своей комнате. Говорю тебе, с тех пор как уехала леди Мердо-Мактавиш, Уиппингем безутешен.
– Может, скучает по жене?
Пайп бросила на Элпью презрительный взгляд.
– Возможно, он скорбит о смерти этой девушки? Или страдает от поноса?
– Понос у тех, кто ел устрицы. Поверь мне, Элпью, лорд Уиппингем заперся у себя с того момента, как обнаружил исчезновение Мердо-Мактавиш.
Элпью только рот разинула. Возможно ли, чтобы лорд Уиппингем со своим обсыпанным табаком галстуком – тайная страсть Изабеллы Мердо-Мактавиш, о которой та с таким отчаянием поведала Элпью!
– Лорд Уиппингем не ел устрицы?
– Ну хватит, я устала от этих разговоров про устрицы. Нормальные были устрицы. – Элпью заметила, как порозовели щеки Пайп. – Я не виновата. Все проверяет лорд Уэкленд, и если ему что-то не нравится, он это не готовит. Мне они показались хорошими. Хотя, по-моему, на устрицы даже посмотреть страшно. Не представляю, как их можно в рот положить.
– Полагаю, это ты их купила? На рынке просроченной еды… а с лорда Уэкленда взяла полную цену?
– Они были свежие. – Пайп смущенно заерзала. – Скользкие и серые с виду, как обычно.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Графиня заняла место у двери. От Пайп она узнала, где собирается писательский кружок, но никто не пришел. Графиня считала удачей, что леди Мердо-Мактавиш упекли в Бастилию, ибо ей вряд ли хватило бы мужества встретиться с шотландкой взглядом.
Леди Анастасия все никак не могла взять в толк, зачем версальскому двору понадобилось, чтобы она совала нос в дела этой группки писательниц-дилетанток. Возможно, они боялись, что сочинительницы начнут публиковать якобитские памфлеты или пасквили против самого короля Франции. Графиня взяла из стопки лежавших на столе опусов листок и углубилась в чтение.
