чтобы обратить внимание на мое исчезновение.
– Новой пассией? – Графиня придвинула к столу стул, на котором лежали детали маски, и села прямо на них.
– Дражайший доктор, мой любовник, нашел себе юную девушку.
– Да что вы говорите? Вы поражаете меня.
– Мы со Стики уже не один год вместе. – Люси захохотала. – Неужели вы считаете, что я сплю со своим жирным, гнусным муженьком? Да вы только посмотрите на него. У него пороков не меньше, чем достоинств, но мужской доблести ему явно не хватает. Короче говоря, он жирная, ленивая свинья. А Стики, напротив, душка. Стоило ему поманить меня пальцем, как я уже со всех ног бежала к нему, дура я, дура. Но в конце концов он ко мне охладел. Я поняла это. Я пробовала разные ухищрения, чтобы вернуть его расположение, но ничего не добилась. Новая пассия гораздо моложе меня. Почти школьница.
– Мадемуазель Смит? – предположила графиня.
– Откуда мне знать? Вы же не думаете, что он скажет мне? Поначалу я подозревала эту скучную Аурелию. Но ее смерть ничуть не взволновала его, верно? Значит, это кто-то другой. Та, что работает с моим мужем и его отвратительными сосальщицами.
– В этом городе много молодых женщин, леди Уиппингем. И врач всегда может найти повод для посещения на дому.
– Да. – Люси Уиппингем рыгнула и откинулась в кресле. – Видимо, да. Все равно что искать иголку в стоге сена.
– Скажите мне, – забросила удочку графиня, надеясь, что Люси Уиппингем выболтает что-нибудь еще, – все ли обитатели замка так озабочены амурными делами?
– Доктор способен найти предлог для чего угодно. – Не обращая внимания на графиню, леди Уиппингем скорчила гримасу. – Вы же не считаете, что он занялся телом девушки из любви к некрофилии? Хотя к тому моменту Аурелия уже не могла отказать ему. – Люси презрительно усмехнулась. – Мужчины! – вскричала она, вскидывая руки драматическим жестом. – Они меня уже ничем не удивят.
– Дело, думаю, в любви, а не в мужчинах, – заметила графиня. – Так что насчет вашего мужа? Вы сообщите ему, что живы?
– Упаси Бог. Пусть поволнуется. Сомневаюсь, что он вообще заметил мое отсутствие. Он предпочитает служанок, да и с мужчинами занимается какими-то странными делами, как мне кажется.
– Правда? И в каком смысле странными?
– Так и не удалось от него добиться. Но он встречается с Уэклендом, а иногда и с другими мужчинами, и днем они чем-то там заняты. С этих встреч он всегда возвращается весьма возбужденным. А в иных случаях и более возбужденным, чем обычно.
– Вы не любите мужа?
– Больше не люблю. Когда-то любила, когда наша страсть имела прелесть новизны, но теперь осталась только привычка. У меня была возможность внимательно понаблюдать за ним, и это погубило его в моем мнении. Он довольно хорошо обеспечивает меня, но, полагаю, нечестными путями.
– Насколько нечестными?
– Например, он облапошил вас. Он платил Изабелле, чтобы та обыгрывала людей в карты. Она выигрывала для него их владения, а он взамен платил ей жалкие гроши, на которые она и жила. Хотя Изабелла нуждалась в деньгах, чтобы оставаться здесь, рядом со своей забавной маленькой возлюбленной – герцогиней.
– Вы хотите сказать, что все расписки попадали к вашему мужу? – Внезапно стычка в комнате на чердаке между герцогом и лордом Уиппингемом на следующий день после смерти Изабеллы обрела смысл. Герцог отбирал у него расписку. – Какая грязная игра. Понимаю, почему вы больше не любите его, – сказала графиня. – Eclaircissement [114] в отношении моего мужа произошло у меня лишь несколько месяцев назад. А вы действительно любите доктора?
– Не знаю. Если бы я знала, что он… – Люси глубоко вздохнула. – Возможно.
– Конечно, Люси. Для рождения любви требуется лишь толика надежды.
– О да, графиня. И как вы наверняка знаете, идеальная почва для взращивания любви – скука. В замке все томятся от скуки, следовательно, все влюблены. И неизбежно влюбляются в того, кто не всегда им доступен. Но объясните ли мне, графиня, что вызывает эту любовь, перед которой мы все так унижаемся?
– Приток крови к мозгу. Расстройство нервной системы, зарождающееся безумие?
– И неужели этого достаточно, чтобы побудить человека к убийству?
– О да, – промолвила графиня. – Безусловно, достаточно.
Элпью за несколько минут обежала рынок, и теперь ей оставалось только заглянуть к пивовару за маленьким бочонком пива.
Ее не оставляло странное чувство, что за ней следят.
Элпью шла вдоль ряда лавок, внезапно останавливаясь и делая вид, что выбирает товар, а сама украдкой оглядывалась, но ничего не замечала. Увернувшись от хлопающего на ветру края полотняного навеса, Элпью покинула рынок и нырнула в узкий проулок. Если кто-то следует за ней, здесь это сразу станет ясно. Она прошла три четверти проулка, свернула в еще более узкий проход и, затаив дыхание, обернулась.
Проулок был пуст.
Элпью выдохнула, но не успела сделать и шага вперед, как из-за спины у нее вынырнула рука в перчатке и зажала рот, не дав крикнуть.
Сыщицу затащили назад в проход. Кто бы это ни был, держал он ее очень крепко. Элпью вырывалась, бросив пакеты с покупками, содержимое которых рассыпалось по проулку. Она пыталась укусить затянутую в кожаную перчатку руку, но незнакомец держал Элпью, пока та не выбилась из сил.
Наконец ее завели в темный заброшенный дом с выбитыми стеклами и ободранной дверью и толкнули на грязный, выложенный плиткой пол.
Не успела Элпью повернуться, как ей завязали глаза черным шарфом.
– Что вам известно о пришествии Альфы и Омеги? – К ней обратился мужчина, говоривший как образованный человек, двое других держали ее.
– Ничего, – ответила Элпью. Как бы мало она ни знала, сыщица не собиралась сообщать эти сведения похитителю. – А что это?
– Кто такие три короля?
– Волхвы, – сказала Элпью.
– Кого они посещали?
– Они отправились увидеть младенца Иисуса в яслях.
Мужчина засмеялся.
– Что еще?
– Они принесли золото, ладан и смирну.
– В какой день?
– Шестого января. В день Богоявления. [115]
– Вижу, вы хорошо изучили Библию, – заметил мужчина. – Ну а теперь хватит играть. Кто такие три короля? – Элпью промолчала. – Хорошо, я скажу вам, кто они. Есть король Яков, законный король Англии, надеющийся на возвращение; есть король Франции Людовик, его великодушный хозяин; и есть нынешний король Англии, Вильгельм, ныне правящий в Лондоне. Три короля – и две страны. Не очень удачное соотношение, а? Особенно когда есть множество недовольных, и все они хотят повернуть по-своему. – Элпью пыталась сопоставить это с загадкой или списком, данным ей в Версале. – Мы оба знаем, что вот-вот случится какое-то зло. И что из-за этого уже погибли люди. Надеюсь, мы предотвратим следующий удар. – Элпью не проронила ни звука. – Три короля. Это могут быть Людовик, Яков и Вильгельм, как вы думаете? Есть еще мальчик, принц Яков, явный наследник. Здоровье у Вильгельма неважное, а детей у него нет. Между тем его невестка, принцесса Анна, как видно, не в состоянии произвести на свет здорового младенца мужского пола, способного унаследовать корону Стюартов в Англии. Поэтому очаровательный одиннадцатилетний мальчик, проживающий через дорогу, в замке, – ценный груз, вы не находите? Дороже
