Глава седьмая
Проснувшись следующим утром, Энджи обнаружила, что лежит одна на большой кровати. Солнечные лучи проникали в открытое окно, и при виде лазурного неба ей захотелось выйти на балкон.
Но девушка не пошевелилась. В голове проносились воспоминания о прошлой ночи.
Потрясенная собственным поступком, Энджи приподнялась в постели и закрыла лицо руками. Ее мучил стыд. Что с ней случилось? Она должна была его оттолкнуть…
Услышав стук в дверь, Энджи натянула одеяло до подбородка, чтобы скрыть свою наготу. В комнату вошла женщина средних лет с подносом в руках. За спиной у нее стояли две горничные.
– Мистер Кириакос распорядился принести вам ваш багаж и разобрать вещи, пока вы будете завтракать.
У нее ничего не было, кроме платья, в котором она приехала.
В гардеробную, примыкающую к спальне, начали заносить чемоданы и коробки.
Женщина улыбнулась.
– Я Мария, экономка мистера Кириакоса. Если вам что-то понадобится, дайте мне знать.
Когда слуги ушли, Энджи выскочила из постели и побежала в ванную. Ей хотелось поскорее одеться. Быстро приняв душ, она облачилась в махровый халат, который лежал сложенный рядом с ванной, и направилась в гардеробную, полную одежды и обуви.
– Ты проснулась.
Услышав резкий голос Никоса, девушка повернулась и инстинктивно запахнула полы халата.
После того, что произошло ночью, Энджи чувствовала себя неловко, но мужчина едва удостоил ее взглядом.
– Одевайся и спускайся на террасу.
– Я не просила тебя покупать мне одежду.
– Считай это маленьким бонусом, прилагающимся к обручальному кольцу, – протянул Никос с явным презрением. – Хотя ты по профессии археолог, мне бы не хотелось, чтобы ты выглядела так, словно вернулась с раскопок. Если мы хотим убедить всех, что наш брак настоящий, ты должна выглядеть как женщина, которой я мог заинтересоваться.
Энджи смутилась. Прошлой ночью она на короткое время почувствовала себе красивой…
Но, очевидно, все его комплименты были неискренними, и осознание этого причинило девушке острую боль.
– Ни один здравомыслящий человек не поверит в то, что этот брак настоящий, – отрезала Энджи, – Я бы никогда не заинтересовалась таким ограниченным человеком, как ты. Мне претит наряжаться и превращаться в твой идеал женщины.
– Ты можешь провести месяц в салоне красоты и ни на шаг не приблизиться к моему идеалу. Но лучше попытайся, – обманчиво мягко произнес Никос, – иначе я насильно одену тебя. И, прежде чем снова начнешь меня проклинать, позволь тебе напомнить – это ты явилась инициатором нашего брака. Ты получила то, чего хотела, а я не желаю привлекать внимание прессы. Не желаю, чтобы мне задавали щекотливые вопросы. За пределами виллы ты должна вести себя как счастливая невеста в медовый месяц. Запомни это. – Не дав ей возможности ответить, он покинул комнату.
Энджи чуть не плакала. Почему его так волнует имидж? Она совершенно его не понимала.
Никос привык иметь дело с женщинами, которые превращали в культ уход за своей внешностью. Энджи им и в подметки не годилась. Брак с Никосом лишь воскресил ее старые комплексы.
Она в растерянности уставилась на одежду, не зная, что выбрать. В голове зазвучал голос матери: «Ты не умеешь одеваться, Анджелина. Ты такая невзрачная, совсем не похожа на свою сестру».
Энджи знала, что непохожа на сестру. Тиффани была по-настоящему красивой и уверенной в себе.
Энджи сняла с вешалки простой белый топ и свободные бирюзовые брюки и принялась выбирать босоножки.
