грех?
Лиза посмотрела на Натали очень сочувственно.
– Ты сейчас ничего себя чувствуешь?
– Даже лучше, чем ничего.
Натали все радостнее улыбалась, потому-то воспоминания о матери наводняли ее память, словно русло пересохшей реки. Она отчетливо увидела некоторые события из своей прошлой жизни: рождественские праздники, путешествия, обеды за кухонным столом и еще – ссоры, шумные детские ссоры, которые всегда заканчивались миром, – мама уступала.
Кэролайн и Лиза пришли в сильное волнение.
– ГосподиБоже! – воскликнулаКэролайн. – Ну прямо как «Сибилла» или «Три лика Евы».
– Я не сумасшедшая, – объяснила Натали, – у меня амнезия – потеря памяти.
– Из-за катастрофы? – заинтересовалась Лиза и, не удержавшись, спросила: – А саму аварию ты помнишь?
Натали поспешно замотала головой.
– Нет, не помню. Совсем ничего не помню.
– А почему бы тебе не сосредоточиться и не вспомнить, – посоветовала Кэролайн, – ты хотя бы старалась?
Но Натали не пришлось стараться. Неожиданно подсказанная ей только что мысль привела память в движение. Ей показалось, что в голове у нее то ли начался прилив, то ли зажурчали быстрые речки с водоворотами, которые, превратившись в бурный поток; впадали в озеро, а потом захлестывали лодку, ту самую с тонкой обшивкой и стареньким парусом, а в ней оказался юноша, который отчаянно боролся с ветром.
– Деннис? – Натали снова ощутила дурноту.
Лиза подхватила ее под руку.
– Эй, ты уверена, что нормально себя чувствуешь? Может, тебе вредно так стараться вспоминать?
Они подождали, пока Натали пришла в себя.
– А кто такой Деннис? – опять не удержалась Кэролайн.
Лиза укоризненно покачала головой. Натали успокоилась и улыбнулась.
– Все нормально, Лиза. – Она посмотрела на Кэролайн. – Деннис Паркер – моя первая любовь.
– Так он и попал с тобой в катастрофу?
– Понимаете, я не смогла вспомнить, как все это случилось, да и, честно говоря, этого Денниса я тоже не очень-то хорошо помню. – Посмотрев на обеих девушек, она добавила: – Надеюсь, на сегодня достаточно, представление окончено.
Но, увы, она ошиблась. Натали сумела открыть источник воспоминаний, и вырвавшиеся на волю образы не отпускали ее.
Лиза заметила ее волнение.
– Что такое, Натали, еще что-нибудь?
– Да нет, ерунда, какие-то странные видения, бессвязные и бессмысленные. – Натали сейчас нужен был покой. Ей необходимо было побыть одной. – Сейчас все пройдет, честное слово. Я скоро вернусь. – Она поднялась и вышла из комнаты.
Оставшись одна, она прислонилась к стене. Ей казалось, если она не позволит вырваться на волю теснившимся в ее мозгу видениям, то у нее просто лопнет голова. И потому Натали оказалась совершенно не готовой, когда Адам Бреннер неожиданно выстрелил в нее из своего игрушечного пневматического ружья. Но он как следует прицелился и...
– Бах!
Натали чуть не подпрыгнула до потолка. Отшатнувшись от стены, она с перепугу тяжело опустилась на пол.
– Тетя, эй, тетя...
Семилетний Адам Бреннер стоял над ней с озабоченным видом и, показывая на свое ружье, говорил:
– Оно же ненастоящее.
Натали с облегчением вздохнула, увидав причину своего испуга.
– Ненастоящее? Да, тогда уже легче. Я думала, ты меня застрелишь.
Она поднялась и заставила себя выпрямиться, выстрел из этого ружья оказался в своем роде полезен, как бывает порой полезна пощечина. Выделившийся адреналин вернул ей энергию.
– Простите, что я в вас стрелял. Я играл в ковбоев и индейцев.
– Ладно, дружище, считай, что ты пристрелил настоящую живую индианку.
– Как?
– А вот так, я – индианка, по крайней мере частично. Я полукровка.
Адам очень удивился.
