Глава 27
«Я не стану делать для армян ничего», – говорит немецкий посол
Думаю, ни один из аспектов армянского вопроса не вызвал такого интереса, как этот. Участвуют ли в происходящем немцы? В какой степени кайзер ответственен за уничтожение целой нации? Проявляют ли немцы благосклонность, молча соглашаются или выступают против преследований? За последние четыре года Германия стала ответственной за многие самые черные страницы в истории, неужели на ней лежит ответственность и за эти преступления?
Полагаю, многие усмотрят в замечаниях турецкой верхушки сходство с немецкой философией войны. Позвольте мне еще раз процитировать некоторые фразы, использованные Энвером и другими турецкими чиновниками при обсуждении массовых убийств армян. «Армяне сами навлекли на себя свои несчастья», «Их заранее предупреждали о том, что с ними случится», «Мы сражались за существование нашей нации», «Любые средства, которые позволят нам достичь цели, оправданны», «У нас нет времени разделять виновных и невиновных», «Единственное, что нас сейчас занимает, – это победа в войне».
Во всех них есть что-то знакомое, не правда ли? И в самом деле, я мог бы переписать все беседы с Энвером, заменив Армению на Бельгию, вложить слова в уста немецкого генерала, и мы получим почти точное описание отношения немцев к зависимым от них народам. Но учение пруссаков еще глубже. Существует одна черта в армянских делах, которая стала новой, – и она была совсем не турецкой. В течение веков отношение турок к своим армянам и другим подчиненным народам было варварским. Их методы всегда были жестокими, грубыми и ненаучными. Они выбивали мозги армян дубинкой – это неприятное сравнение является самой точной иллюстрацией примитивных методов, которыми решалась армянская проблема. Турки понимали толк в убийстве, но в их исполнении убийство не было искусством. События 1915–1916 годов продемонстрировали появление новых черт. Речь идет о концепции
Некоторые немецкие писатели поддерживали применение этой политики и к армянам. По словам парижской газеты «Темпе», Пауль Рорбах «на конференции, состоявшейся некоторое время назад в Берлине, рекомендовал избавить Армению от армян. Их следовало расселить в направлении Месопотамии, а их места занять туркам, причем таким образом, чтобы Армения была избавлена от русского влияния, а в Месопотамии появились фермеры, которых там не хватает». Цель этого мероприятия была достаточно очевидна. Германия строила Багдадскую железную дорогу через пустыни Месопотамии. Это был важнейший элемент построения новой великой Германской империи, которая простиралась бы от Гамбурга до Персидского залива. Но строительство и работа железной дороги не могли быть успешными, если вокруг нее не будет работоспособного и экономного населения. Ленивые турки на эту роль никак не подходили. Зато вполне годились армяне. Так что идея насильственно выселить этих людей из районов, где они жили в течение многих веков, и перевезти в горячую безжизненную пустыню четко укладывалась в немецкую концепцию искусства управления государством. Тот факт, что эти люди испокон веков жили в умеренном климате, в глазах пангерманских теоретиков существенного значения не имел. Я выяснил, что немцы уже давно широко насаждали эту идею, а некоторые немецкие ученые даже читали лекции по этому вопросу на Востоке. «Помню, как я посетил лекцию известного немецкого профессора, – рассказывал мне один американец. – Он настойчиво убеждал своих слушателей, что на протяжении всей истории турки совершали грубейшую ошибку, проявляя ненужное милосердие к нетурецкому населению. Единственный способ обеспечения процветания Турецкой империи, по его словам, – это действовать без всяких сантиментов по отношению ко всем живущим на территории Турции национальностям и расам, не поддерживающим планы турок».
Пангерманисты причастны к армянской проблеме. Я процитирую слова автора «Средней Европы» Фридриха Наумана, вероятно одного из лучших пропагандистов идей пангерманизма. В своем труде об Азии Науман, ранее бывший священником, уделяет много внимания массовым убийствам армян 1895–1896 годов. Достаточно привести несколько строк, чтобы показать отношение немецкой государственной политики к такому бесчестью. «Принимая во внимание убийство 80—100 тысяч армян, мы можем прийти только к одному мнению: мы должны с гневом и страстью осудить и убийц, и подстрекателей. Они совершили самые гнусные убийства массы людей, более многочисленные и жестокие, чем во время кампании Шарлеманя против саксонцев. Пытки, описанные Лепсиусом, превосходят все, что мы знали ранее. Что тогда не позволяет нам напасть на турок, сказав им: «Эй, ты, убирайся отсюда!»? Нам мешает только одно: турок ответит, что будет бороться за свое существование, и мы ему поверим. Мы верим, несмотря на негодование, которые вызывает в нас кровавое мусульманское варварство, что турки защищаются на законных основаниях. В армянском вопросе и массовых убийствах мы видим прежде всего дело турецкой внутренней политики, эпизод агонии, через которую проходит великая империя, не собирающаяся умирать, не сделав последней попытки спастись, пусть даже ценой кровопролития. Все великие державы, за исключением Германии, приняли политику, направленную на изменение текущего состояния дел в Турции. Соответственно, они требуют для подданных Турции прав человека, гуманности, цивилизованности, политических свобод – словом, всего того, что сделает их равными туркам. Но так же, как древнее римское деспотическое государство не могло терпеть религию назарян, Турция, являющаяся политическим преемником Восточной Римской империи, не может терпеть присутствия свободного западного христианства среди своих подданных. Для Турции армянский вопрос есть вопрос жизни и смерти. По этой причине она действует в традициях азиатского варварства; она уничтожила армян, чтобы они еще долго не смогли заявить о себе как о политической силе. Конечно, это ужасный акт, акт политического отчаяния, позорный в деталях, и все же он является частью политической истории на свой, азиатский манер… Несмотря на недовольство, которое испытывает немецкий христианин, узнав о свершившихся фактах, ему ничего не остается делать, как терпеть, конечно, насколько это возможно, и предоставить событиям идти своим чередом. Наша политика на Востоке уже давно определена: мы принадлежим к группе стран, защищающих Турцию, и именно этот факт должен определять наше поведение… Мы не запрещаем рьяному христианину думать о жертвах этих страшных преступлений, нянчиться с детьми, заботиться о взрослых. Да благословит Господь эти добрые дела, как и все другие проявления веры. Только мы не должны допускать, чтобы акты милосердия принимали форму политических актов, которые причинят вред немецкой политике. Интернационалист, тот, кто принадлежит к английской школе мышления, может идти в ногу с армянами. Националист, тот, кто не намерен жертвовать будущим Германии ради Англии, должен в вопросах внешней политики следовать указанным Бисмарком путем, даже если он кажется безжалостным… Национальная политика: исходя именно из этого, мы, как государственные деятели, должны выказать безразличие к страданиям христиан в Турции, даже если, как люди, мы испытываем боль… Это наш долг, который мы должны понять и признать перед Богом и людьми. Если сегодня мы поддерживаем существование Турецкого государства, то делаем это в собственных интересах, ради нашего великого будущего… С одной стороны, мы должны исполнить наш национальный долг, по другую сторону лежат наши человеческие обязанности. Бывают времена, когда в случае конфликта этих двух начал мы можем выбирать нечто среднее. Это хорошо
