— Это
Глава 11
Итак, Рафик решил все выяснить. Она заволновалась, когда он медлил, боялась, что он остановится. И все же, к счастью, он не остановился, и не удивился, и не потребовал объяснения. Рафик подарил ей мир, которого она никогда не знала, — мир, наполненный чудесами и волшебными ощущениями.
Но этот вопрос должен был обязательно возникнуть. Сглотнув ком в горле, Сера стала говорить:
— Десять лет в браке — и все еще девственница. В этом явно не захочется никому признаваться. Этим определенно не будешь гордиться. — Ее голос надломился, на последнем слове она запнулась и закрыла глаза, чтобы прекратить воспоминания. Однако образы все равно стояли у нее перед глазами: бесконечное унижение продолжалось.
— Сера? — Она почувствовала, как его пальцы повернули ее голову лицом к Рафику. — Посмотри на меня, Сера. Он зря прожил жизнь, понимаешь меня? Только дурак не захочет заниматься с тобой любовью. Хусейн оказался этим дураком.
Однако ее губы оставались крепко поджатыми. Рафик ничего не понимал. Хусейн хотел заниматься с ней любовью, даже очень хотел, она была в этом уверена. Зачем тогда он заставлял ее раздеваться перед ним и вести себя, как дешевая танцовщица из ночного клуба, если все было бесполезно? И отчего он приходил в такое раздражение, когда ничего не срабатывало?
— Он говорил, что я недостаточно красива или соблазнительна. Он обвинял меня в том, что у нас никогда не будет детей, так как я настолько непривлекательна, что моя матка навсегда останется пустой.
— Хусейн говорил тебе об этом? Но ты не верила ему? Ты не могла ему поверить!
Она пожала плечами. Дело было не только в Хусейне, но незачем рассказывать об этом Рафику. Он обнаружил, что она девственница, поэтому она сочла себя обязанной кое-что объяснить. Но нет нужды сообщать ему обо всем и открывать унизительную правду.
— Почему тогда он не занимался любовью со своей женой? С собственной женой, Рафик! Десять лет. Зачем еще ему говорить неправду?
— Потому что он использовал тебя в качестве прикрытия собственной недееспособности! Клянусь, если бы Хусейн был по-прежнему жив, я убил бы его своими руками!
— Рафик, ты не должен так говорить!
— Почему? Это не было бы убийством, ведь он был не человек. Его едва ли можно сравнить с тараканом. Так отчего ты торопишься его защищать, если он кормил тебя ложью и промывал тебе мозги, утверждая, что ты виновата?
— Но тебя там не было. Ты не знаешь...
— Я знаю. Ты не виновата, Сера. Ты самая желанная женщина из тех, кого я знаю. И я захотел тебя в тот самый момент, когда увидел у апартаментов моей матери.
Он поцелуями высушил слезы в ее глазах, пальцами заправил пряди волос ей за уши и стал целовать ее в шею, плечо, прикоснулся ладонью к ее груди. Сера дрожала, ее грудь уже налилась, сосок напрягся под его ласками.
— Почему в это так трудно поверить, Сера? Ты красивая женщина. Желанная женщина. Разве ты не видишь, что делаешь со мной?
Она почувствовала его возбуждение, взглянула вниз и ахнула. Ее охватил трепет от предвкушения:
— Ты хочешь этим заняться еще раз?
И он улыбнулся:
— Еще раз, и еще раз, и еще раз.
Его слова взволновали и смутили ее.
— Но я думала, ты... Я думала, ты просто хотел отомстить из-за того, что тебя, как ты считал, обманули. Прежде ты был таким сердитым. Ты сказал, что ненавидишь меня...
Рафик притянул Серу к себе, положил ее голову себе на грудь, чувствуя боль от ее правоты:
— Я знаю, ты права. Вначале это была месть. Мною двигало желание овладеть тобой. Я хотел, чтобы ты сопровождала меня в Марраш, чтобы досадить тебе. — Он помолчал, подбирая слова. — Это была ненависть. Больше десяти лет я только и делал, что взращивал в себе ненависть, и я схватился за первую подвернувшуюся мне возможность. Когда я снова встретился с тобой, моя ненависть удесятерилась. И тогда я придумал способ наказать тебя, заставив поехать со мной. Я хотел, чтобы ты страдала рядом со мной. Но я не подозревал, как буду страдать я от желания обладать тобой...
Она подняла на него широко раскрытые глаза:
— Ты в самом деле хотел меня?
— Я не переставал тебя хотеть, — признался Рафик, гладя пальцами ее густые черные волосы, обнимая за шею, притягивая к себе и целуя. — Я и сейчас тебя хочу...
Ее губы покалывало от его поцелуя, он осторожно покусывал их зубами, ожидая ее ответа.
— Займись со мной любовью, Рафик.
«Займись со мной любовью и заставь меня забыть о Хусейне и его близких друзьях и мужчинах, которые смотрели на меня, как на грязь».
— Сделай так, чтобы я снова потеряла голову.
Сера еще трижды теряла голову, прежде чем уснула в объятиях Рафика. Еще трижды он восхищался ее податливым телом и тем, как отлично они подходят друг другу. Во сне она пошевелилась и вздохнула, прильнув к нему, как котенок.
Рафик лежал в темноте, слушая дыхание Серы — неторопливое и ровное, — задаваясь вопросом, почему все кажется иным.
Он по-прежнему хотел ее. Вот почему все кажется ему иным. Обычно он избавлялся от женщины так же легко, как вступал с ней в связь, когда его желание было утолено. Но Сера? Сколько ему понадобится времени, чтобы пресытиться ею?
Завтра они возвратятся во дворец. Он вернется к своим обязанностям — будет помогать брату, который скоро станет королем. Сера опять будет исполнять роль компаньонки его матери.
Сера, которая никогда до него не была с мужчиной...
На улице послышался треск, раздалось завывание ветра, и женщина, лежащая рядом с ним, пошевелилась. Она открыла сонные глаза и моргнула от первых сероватых лучей рассвета. При виде Рафика на ее губах появилась загадочная улыбка, по которой он так соскучился. Она потянулась и прижалась к нему, выгнув спину.
— Доброе утро, — пророкотал он, нежно целуя ее в лоб. — Как себя чувствуешь?
— Превосходно, — сказала Сера, касаясь его живота пальцами. — Такая гладкая кожа, — с благоговением сказала она, прикусив нижнюю губу. — Как атлас. Как ты думаешь?
— Думаю о чем? — простонал он, на несколько коротких мгновений потеряв способность мыслить.
Ее щеки покрылись густой краской.
— Мне понравилось быть с тобой.
Рафик закрыл глаза, используя последние мгновения, чтобы принять решение, пока рассудок не оставил его. Он поговорит с Карифом. Он найдет любой предлог, чтобы подольше побыть в Кьюзи с Серой.
Поездка домой показалась более короткой. Оба сочли, что почти мгновенно проехали через пустыню и
