Ролан ответил, насупившись:
— Зачем? Это же не человек… — и хотел было войти в дом, но Ксавье положил ему руку на плечо:
— Подожди. Я хочу с тобой поговорить… Ты знаешь, как с тобой поступят?
Ролан пробурчал:
— Почем я знаю? — И вдруг добавил: — Меня отдадут каким-нибудь людям. Я хочу устроиться учеником и зарабатывать деньги.
— Но ты любишь книги. Разве ты не хочешь учиться?
— Я больше хочу зарабатывать. И вообще меня никто не спросит. А вам-то какое дело до этого? — процедил сквозь зубы Ролан, отвернувшись.
— Допустим, мне нет никакого дела. Но, быть может, есть кто-то, кому…
Мальчик пожал плечами:
— Болтайте сколько влезет, мне не жалко! — Он сказал это резко, пожалуй, даже несколько нагло и стал подниматься по ступенькам.
Ксавье удержал его за руку:
— Мадемуазель Доминика беспокоится о тебе, она хочет тебя видеть.
Мальчишка повернул к Ксавье угрюмое, недоверчивое лицо и спросил:
— Откуда вы это знаете?
— Она мне звонила сегодня утром. Только никому об этом не рассказывай. Она приедет за тобой в четверг и будет тебя ждать в Балюзаке. Я провожу тебя.
— Что она может для меня сделать? Ничего! У нее нет денег.
— Не думай об этом. Доверься ей и мне.
Ролан спросил тихо:
— Вы поженитесь?
Ксавье отвел глаза, чтобы не видеть мальчика, и сказал (словно сам это только сейчас понял):
— Нет, Ролан, она не будет моей женой. Я никогда не женюсь. У меня не будет своих детей, не будет никого, кроме тех мальчиков, которые, как и ты, окажутся на моем пути.
И он провел ладонью по строптивому затылку Ролана.
— Почему вы мной интересуетесь? Я ведь неинтересный.
— Ты интересен и мне, и Доминике. Ты нас интересуешь потому, что мы тебя любим.
— Вы меня любите? Меня? Да бросьте!
Ролан смеялся и качал головой.
— Ты не веришь?
— Я же вам никто.
— Ну и что с того? Доминика тебе тоже никто, а ты ее любишь.
Он сказал:
— Это другое дело. — И задумался. А потом спросил в порыве радости: — Значит, я ее увижу в четверг? Кроме шуток?
— Ты не только ее увидишь, ты уедешь с ней. Но учти, это секрет.
Ролан повторил:
— Кроме шуток? — Он не улыбался, но лицо его сияло. — Пошли вместе прощаться с островом, — сказал он вдруг. — Хотите?
Ролан схватил Ксавье за руку и потащил за собой по аллее. Они не заметили, что в окне второго этажа, прижавшись лбом к стеклу, стоял Мирбель. Он распахнул окно, вскинул руки, словно прижимал к плечу приклад невидимого ружья, и прицелился в спины уходящих.
XV
Октавия собрала со стола пустые чашки, поставила их на поднос и, уже взявшись за дверную ручку, сказала, не оборачиваясь:
— Мадам знает, что мальчишка унес с собой все свои вещи?
Мишель, не отрывая глаз от вязанья, рассеянно переспросила:
— Какие вещи?
— И шкаф, и комод пусты.
Мирбель отложил книгу, которую читал, и спросил, где мальчик.
— Я разрешила ему проводить Ксавье в Балюзак. Они пошли пешком и обещали вернуться к вечеру.
— Ты видела, как они уходили?
Мишель вскочила. Она вспомнила, что у Ксавье за спиной был рюкзак.
— Я подумала, что он захватил с собой еду.
Она торопливо вышла из столовой. Жан — за ней. Они вместе поднялись в мансарду, где спал мальчик. Да, шкаф был пуст. В ящиках комода они тоже не нашли ничего, кроме старой коробки из-под мыла с продырявленной крышкой, «чтобы кузнечики дышали». Октавия тоже, ворча себе под нос, поднялась в мансарду. Она чувствовала, что в доме что-то происходит. Наверно, мсье Ксавье для того и приехал в Ларжюзон, чтобы выкрасть Ролана. Значит, чего-то ему от него надо! С подкидышами всякое бывает…
Мирбель спустился на второй этаж, отворил дверь в комнату Ксавье и с порога увидел, что Ксавье не забрал свои вещи. На полу валялись ношеная рубашка и пара давно не чищенных ботинок, чемодан стоял, как всегда, за шкафом.
— Этот вернется, — сказала Мишель. — Отчего ты хмуришься? Мы избавились от мальчишки. Ты же этого хотел?
Мирбель вышел, ничего ей не ответив. Она пошла за ним. Он подошел к телефону, полистал телефонную книгу и позвонил в Балюзак. В полутемной библиотеке было холодно. На столе, за которым дети когда-то делали летние задания, валялись дохлые мухи.
— Алло! Это дом священника? Можно попросить к телефону мсье Дартижелонга?
Мишель потянулась за трубкой, но Мирбель в бешенстве ее оттолкнул.
— Это ты? Ты вернешься к вечеру? Один? Да, я понял… Да нет, я вовсе не утратил к нему интереса… Поживем — увидим.
Он говорил ровным глухим голосом. Повесив трубку, он сказал Мишель:
— Не ходи за мной по пятам. Оставь меня одного.
Она вышла на крыльцо и глядела ему вслед, пока он не исчез в сумерках.
А в это время священник в Балюзаке говорил Ксавье тоном заговорщика:
— Я оставлю вас наедине с ней в гостиной. Автобус придет только через четверть часа. Хотите, я уведу мальчика в сад? Вы сможете спокойно побеседовать.
Ксавье покачал головой. Священник вышел, но Ксавье и Доминика так и остались стоять в разных концах комнаты. Ролан прилип к Доминике, как ягненок к матке. Она рассказывала о своих хождениях в Опекунский совет, обо всех бумагах, которые ей пришлось написать. Ксавье не слушал, что она говорит, он только смотрел на нее.
— Нет, не благодарите меня. Моя заслуга невелика. Я занимаюсь делами Ролана, чтобы не потерять вас. Это единственный способ вас сохранить.
— Теперь Ролан больше во мне не нуждается. С этой минуты я перестаю нести за него ответственность.
Она горячо возразила, что не станет одна заниматься Роланом, что она согласна только на роль посредницы между ним и мальчиком. Ролан поглядел в окно и крикнул:
— Автобус! Пришел автобус!
