пытался расстегнуть ей пояс. Он расстегнул его, но для того, чтобы стянуть с нее брюки и снять подвязанную кобуру «беретты», требовались две руки. Она выжидала с закрытыми глазами, пока он не займет обе руки. Затем сцепила свои руки в наручниках в замок и ударила ими изо всех сил.
Удар пришелся в правый висок. Он не был очень точным, но оглушил Кинца и пробил глубокую рану в его голове, кровь из которой хлынула ему на лицо.
Он поднялся на ноги и попытался нанести сокрушающий удар ногой по ее ребрам, но она успела откатиться.
Ли быстро огляделась по сторонам. Пистолет был слишком далеко. Она не успела бы поднять его. Но и Кинц не смог бы сделать это – он рисковал получить от Ли удар ногой, которая еще не потеряла своей смертельно опасной силы.
«Вот сейчас ты была бы в самый раз, Белла», – подумала она.
Но Беллы, конечно, и след простыл.
– Ах, ты, шахтерская сучка, – сказал Кинц. – Затраханная вонючая полукровка!
Ли рассмеялась. Она не поняла, откуда взялся этот смех, но неожиданно вся ситуация показалась ей удивительно смешной. Смешны были и оскорбления Кинца, и то, что они дрались за планету, которую их предки мечтали покинуть всю свою жизнь.
– Думаю, тебе лучше клеиться к полукровкам в Хелене за деньги, – сказала она, тяжело дыша.
После этого они больше ничего не говорили, им обоим не хватало дыхания, и они понимали, что, если упадут еще раз, один из них уже не поднимется.
Ли хотела, чтобы Кинц напал первым, хотела заставить его выйти из себя. Но она не могла ждать. Она слишком устала и была сильно измучена. Она могла ослабеть быстрее его. Ей нужно было вынудить его сделать ошибку, пока еще у нее было достаточно сил.
Она приблизилась, позволив ему нанести скользящий удар, а затем отпрыгнула назад, специально прихрамывая. Он клюнул на приманку: рванулся за ней, промахнулся и потянулся снова.
В очередной раз она позволила ему догнать ее. Она специально не думала, что могло бы случиться, если бы он сбил ее с ног. Она подняла руки вверх, соединив пальцы в замок. Как только он схватил ее, она уперлась ногами и ударила его в лицо изо всех сил, крепко сжав пальцы.
Он закричал и отпрянул назад, закрыв глаза руками. Она побежала, даже не обернувшись, поскользнулась и упала, но успела дотянуться до кольта.
Первый удар она почувствовала, когда ее пальцы схватили пистолет. Он бил ее по ребрам, почкам, в живот. Удары были так сильны, что без пистолета ее смерть была бы неминуема.
Она перевернулась на спину и увидела его. Один его глаз был еще открыт, хотя кожа вокруг глазницы была порвана и кровоточила. Второй – представлял собой кровавое месиво.
Ли подняла пистолет, но он ударом отклонил его в сторону и упал на нее, и пистолет оказался зажатым между ними. Он старался ухватить его рукой, его дыхание шумело в ее ушах. Они сцепились в смертельной схватке, рыча как собаки в драке за кость. Она чувствовала, как Кинц разжимал ее пальцы. Кровь стучала у нее в висках. Легкие и пальцы горели. Хватка ее ослабевала, и, даже не понимая, куда был направлен пистолет, она выстрелила.
Ли различила хлюпающий звук пули, входившей в плоть, почувствовала, как горячая кровь заструилась по ее ногам и животу.
Кинцу потребовалось много времени, чтобы умереть. И она не двигалась, пока не убедилась, что его пальцы ослабли. Когда она наконец столкнула его с себя, его единственный глаз был открыт, а ноги и руки – неподвижны и тяжелы. Она вытерла кровь со своего лица и встала – но тут же увидела дуло своего собственного пистолета, направленного на нее.
– Белла, – сказала она.
– Не совсем.
Улыбка Хааса портила бледное лицо Беллы, а в темных глазах конструкции Ли увидела все то же застывшее непонимающее паническое выражение, которое она запомнила у Беллы в петлевом шунте.
– Ты не спешил, – сказала она Хаасу.
– У меня везде горит, и все нужно тушить, – сказал он. – К тому же мне не хотелось шунтироваться слишком рано. Белла становится… трудной.
– Боже, – прошептала Ли.
Ей стало мерзко от мысли о том, что сотворил Хаас. Она понимала теперь, каким кошмаром были для Беллы разговоры о смерти Шарифи. Она, может быть, и не помнила всего, но подозревала. И она надеялась, что Ли сумеет подтвердить или опровергнуть ее подозрения. Хаас наклонился над Кинцем, вытащил вторую пару наручников из-за его пояса и швырнул ее Ли.
– Застегни себе на лодыжках, – приказал он и проследил, чтобы она это сделала. – А теперь давай руку.
Страх мурашками пробежал по спине Ли: Хаасу нужна информация, записи ее контакта с конденсатами. Если он получит их, то для него нет смысла тащить ее наверх.
Хаас заметил ее замешательство.
– Может быть, Нгуен так нужны эти данные, что она заигрывает с тобой, – сказал он, понизив тон, – но мне лично наплевать. Запомни это. – Он кивнул на наручники, которые были застегнуты у нее на запястьях. – Ты бы, конечно, сломала их через несколько часов. Но у тебя нет времени. Я оставлю тебя здесь без воздуха, и ты умрешь через час. Я твой билет наружу, мой друг. Ты уж постарайся меня не расстраивать.
Ли протянула к нему ладони, широко расставив пальцы. Он положил свою ладонь на руку Ли, сцепил свои пальцы с ее пальцами и начал прием данных.
