станции, соединяли станцию и планету, поверхность планеты и шахтный ствол. И вся эта огромная энергия была направлена в один-единственный тонкий проводок, соединявший разъем на голове Беллы с пластырями на висках Хааса.
Она разрушала его. Медленно, безжалостно, неодолимо. Каким-то образом она замкнула его в петлевой шунт и прокачивала всю огромную энергию планетного разума через него, убивая его.
Ли посмотрела на Хааса, лежащего головой на светящемся столе. Она видела умиротворенное лицо Беллы, окаймленное волосами, подобными пламенной короне солнечного затмения.
«Она спускается с гор, – вдруг вспомнила Ли. – Распевая песню. С камнями в руке».
Она позвонила в службу безопасности.
– Я – в офисе Хааса. Не посылайте никого. Здесь все в порядке.
МЕДЛЕННОЕ ВРЕМЯ
[Там лежит] гора, именуемая Атласом, коническая и круглая; к тому же настолько высокая, что верхушку (как говорят) не видно, облака никогда не покидают ее, ни летом, ни зимой… Живущие там люди, по слухам, не едят ничего живого и никогда не видят снов.
Ли пыталась встретиться с Беллой до вечера накануне отлета, но охранники уже не разрешили ей пройти.
Они были из планетарной милиции и не принимали приказов ни от кого в форме ООН.
– Вам сюда нельзя, – сказал сержант, в котором она узнала одного из команды Рамиреса.
Он расправил плечи, словно ожидал, что она начнет драку, и глубже просунул ноги в крепления нулевой гравитации.
За ним был виден коридор, который вел в офис Хааса. Все было отключено, система жизнеобеспечения работала на минимальном уровне, достаточном лишь для снабжения воздухом и проточной водой.
Группа шахтеров, держась за трос и толкаясь, прошла мимо Ли в сторону офиса. От них пахло так, будто они только что поднялись из шахты.
– А им можно? – скептически спросила она. Сержант пожал плечами.
– Они постоянные работники. Картрайт им разрешил. Что вы от меня хотите? Проход через этот контрольный пункт для персонала ООН без специального разрешения закрыт. И так по всей линии вплоть до Хелены.
– Хорошо, – сказала Ли. – Звони Картрайту.
Когда она наконец добралась до офиса Хааса, она едва его узнала.
В комнате остался только огромный блестящий стол, звездный свет проникал через окно наблюдения в полу. Остальная часть комнаты была завалена талисманами, свечами, статуями, молитвенными дощечками. Огонь в лампадах при нулевой гравитации горел круглым неземным пламенем, свешивавшиеся фитили походили на блуждающие огоньки. Четки раскачивались в невидимых воздушных потоках, как морские водоросли. Горячий воск со свечой летал по всей комнате и оседал на поверхностях.
И еще здесь были люди. Верующие, сомневающиеся и просто любопытные. Они толпились друг за другом, шептались, смотрели, молились и спрашивали.
Чаще всего они справлялись о голосах. О голосах погибших друзей или любимых. О голосах, которые Белла принесла им.
Белла висела над столом, там же, где Ли застала ее в прошлый раз, – сивилла космического века, парящая в невесомости. Она говорила сотнями голосов. Она называла имена умерших и доставала их слова из тьмы, отстраняя – хотя бы на миг – тень потери, сомнения и смерти.
Ли стояла в темном углу и наблюдала. Ей стало понятно, что пилигримы, должно быть, кормили Беллу. Они, вероятно, ее одевали, мыли. Кто-то должен был расчесывать эту копну угольно-черных волос. Обращала ли она на это внимание? Замечала ли она всех этих людей вообще? В какие потусторонние сумерки она забрела?
Ли стояла там достаточно долго и разглядела направления воздушных потоков, гулявших по комнате. Они играли с подолом юбки Беллы и превращали ее волосы в корону Медузы. Солнце садилось у нее под ногами, и комната становилась блекло-синей и серой от звездного света.
Ей казалось, что Белла спала, но ближе к закату она открыла глаза и в упор посмотрела на Ли.
– Это ты? – спросила Ли.
– Это всегда – я.
Воздух потрескивал от разрядов статического электричества, дыбом поднимавшего волосы Ли и притягивающего тонкий шелк одежды Беллы к ее ногам. Юбка у нее задралась выше колен, и Ли раздражала мысль, что шахтеры толпами заходят и выходят только для того, чтобы посмотреть на нее, и что Белла пребывает слишком далеко в бесконечности разума планеты, чтобы заметить это. Ли вышла вперед, взяла тонкую материю рукой и опустила ее до лодыжек, укрывая ее ноги.
Белла улыбнулась, словно поняла, о чем думала Ли. Как будто насмехалась над ней.
– Ты счастлива? – спросила Ли.
– Я сожалею о твоей матери. И о Коэне.
Ли вздрогнула.
– С ними все в порядке?
– С Мирс – да. С AI – сложнее.
– А может, он…
