Внутри Ли что-то дрогнуло, словно внезапно раскрылся парашют, прекратив ее свободное падение. Затем она забыла про то, что было у нее внутри, забыла про игру, забыла про Гилеад. В голове у нее застучало, глаза наполнились влагой, и все в комнате закружилось вокруг нее.
– Андрей Корчов, к вашим услугам, – сказал мужчина. – По крайней мере, в частном порядке.
Ли покрутила головой, вздохнула и чихнула. Ей показалось, что у нее в носу застряло что-то, но она поняла, что это ощущение всего лишь иллюзия. На самом деле Корчов заглушил ее записывающее устройство, и ее внутренний механизм включил защитные вычислительные программы, отчаянно пытаясь противостоять этому вторжению.
– Что вы хотите? – спросила она.
Ее собственное спокойствие удивляло ее. Она знала тех, с кем пытались договориться. Результат был очевиден. Если с тобой не разделывались Синдикаты, то тобой занималась служба внутренней безопасности. Или агенты корпорации. Она ожидала, что у нее появится гнев, страх. Но все, что она сейчас чувствовала, – это холодное, расчетливое убеждение, что ей следовало тщательно выбирать узкий проход через минное поле, лежавшее перед ней.
– Мне ничего не надо, майор. Позвольте мне всего лишь представиться вам. Вы кажетесь мне той, с кем у меня могли бы быть… общие интересы.
– Я в этом сомневаюсь.
– Но как вы можете сомневаться, если мы даже не обсудили это?
Она снова посмотрела на «живую» стену, медля с ответом. Хамдани заметно напрягся под своим толстым свитером. Он подул на свои ладони и был отозван за прикосновение ко рту, затем в ярости ушел с «горки» и вернулся, потеряв темп. Когда он наконец совершил бросок, мяч вырвался и приземлился за центром «дома».
– Черт! – выругалась Ли, когда удар биты прозвучал на всю комнату, и вздохнула с облегчением, когда мяч замер за ограждающей дорожкой.
– Вы – любопытная женщина, – спокойно сказал Корчов. – Можно было бы даже назвать вас загадкой. Признаюсь, что вы меня чрезвычайно интересуете.
Ли промолчала.
– Когда я узнал, что вас направили сюда, я был совершенно, скажу вам с полной откровенностью, удивлен. Ваш послужной список свидетельствует… о вашей впечатляющей способности добиваться окончательных результатов. Мне кажется, что вы заслуживаете большего. Или, по крайней мере, можете ожидать большего.
– Я смотрю на это по-другому, – ответила Ли. – И если даже это так, то у меня есть что терять. И многое, за что я благодарна.
– Благодарна. За что? За возможность пасти колониальных овец и слушать приказы тех, кто ниже вас по развитию? Или есть еще какое-нибудь объяснение печальному возвращению героини в свои родные места? Кое-кто из наших, – голос Корчова слегка изменился, став грубее и холоднее, – идеалистичные… и доверчивые предположили, что ваша опала свидетельствует о том, что Совет Безопасности отказался от некоторых… более жестких подходов. Я себя к этим людям не отношу.
– Если вы хотите что-нибудь сказать, Корчов, то говорите.
– Мне нечего сказать, майор. Мне просто любопытно. Можно так выразиться, что я просто изучаю человеческую натуру. Или слово «человеческая» не очень подходит для данного случая? А говорил ли вам кто-нибудь, как вы похожи на Ханну Шарифи? До чего удивительна сила геномов компании «КсеноГен». Конечно, их работу можно считать еще сырой. С людьми, по крайней мере. Но некоторые из разработчиков периода до прорыва были настоящими гениями.
– Я сомневаюсь, что вы нашли многих поклонников их гениальности здесь. – Ли снова потрясла головой, безуспешно пытаясь справиться с антизаписывающим устройством Корчова.
– Увы, это так. А кстати, действительно ли Шарифи была убита?
– Это не установлено.
– Но мне сообщили, что у вас есть подозреваемые.
– Вам сообщили неверно.
– На самом деле так трудно получить точную информацию. Это очень щекотливая проблема. Поэтому достоверная информация так ценна.
Ли начала облизывать губы, но поймала себя на этом и прекратила, поняв, как это выглядит со стороны. «К чему клонит Корчов? Спрашивает о Шарифи. Просит какую-то информацию. Безусловно, что-то предлагает. Но что? Намекает так осторожно, чтобы не дать возможность недвусмысленно отвергнуть предложение без того, чтобы не спросить. Не происки ли это службы внутренней безопасности ООН? Или настоящий «подкат» агента Синдиката? Или это выуживание по кусочкам информации о Шарифи – работа корпоративного разведывательного отдела одной из многопланетных компаний?» – все это вихрем пронеслось в сознании Ли. Их разговор наверняка записывался. Единственное было неясно: кому принадлежало записывающее устройство.
– Я не могу раскрывать информацию о проводящемся расследовании, – сказала она.
– Я и думать боюсь о том, чтобы совать нос в расследование Комитета по контролируемым технологиям, – ответил Корчов. – Меня больше интересуете, если можно так сказать… вы сами.
На экране снова стали показывать кубинца. Игра была остановлена на ничейном счете, шло дополнительное время. Команде «Янки» оставалось совсем немного до выигрыша. И только Хамдани проигрывал.
– Я не понимаю, почему вы связываете мое пребывание здесь с ТехКомом? – спросила Ли.
– Ну, в самом деле, майор. Проблема в том, что вы слишком честная и не способны солгать, когда необходимо.
– Ха! – выдохнула Ли.
