— Огромное вам спасибо!
— Не благодарите, ведь это касается нас, коренных жителей Хасиро. Кстати, все забываю сказать: кажется, расследованием махинаций в низине Каппа занимаемся не только мы.
— А кто еще?
— Ко мне приходил молодой человек, назвавшийся инспектором уголовной полиции префектуры Иватэ. Он тоже очень интересовался историей с дамбой.
— Иватэ?! — Адзисава переменился в лице, но, на его счастье, разговор шел по телефону, и Уракава не видел поразительной реакции своего собеседника на это сообщение.
— Вам это что-то говорит? Инспектор интересовался также вами и бедняжкой Томоко. Скорее даже, именно вами, особенно когда я ему сказал, что вы ищете убийц Томоко. У меня создалось ощущение, что полиция Иватэ тоже занимается этим делом. Правда, молодой человек не объяснил мне, почему полицейские Иватэ ведут следствие у нас в Хасиро, — он сказал, что это служебная тайна. Но я решил, что в любом случае они заслуживают большего доверия, чем наша местная полиция, и рассказал ему все.
— Здесь были полицейские из Иватэ? — Адзисава все никак ни мог прийти в себя от потрясающего известия.
— Ну да. Инспектор очень подробно выспрашивал меня о махинациях с земельными участками в низине Каппа. Может быть, полиция Иватэ сообщит о злоупотреблениях в наше префектуральное управление, и второй отдел, в компетенцию которого входит расследование подобных мошеннических сделок, возьмется за наших махинаторов.
— А этот инспектор ничего не говорил о Мисако Оти?
— О Мисако?
— Да, о старшей сестре Томоко.
— Ну конечно, у Томоко-сан ведь была сестра, я совсем забыл. Ее, кажется, убили во время туристического похода. Постойте-ка… Да-да, это случилось как раз в Иватэ, где-то в горах. Так вы полагаете, что инспектор приезжал по тому делу? — заинтересовался Уракава.
— Раз ничего не говорил о Мисако, то, видимо, по другому. Между прочим, Идзаки с трупом жены накрыла тоже группа из Иватэ, помните? Я ведь занимался расследованием смерти Акэми Идзаки по поручению моей страховой компании. Выяснилось, что Идзаки попался им случайно — они приехали искать какой-то другой труп; если я не ошибаюсь, арестованный ими преступник показал, что запрятал тело жертвы в нашей дамбе. Должно быть, визит вашего инспектора был связан с той историей.
Адзисава специально повернул разговор так, чтобы увести журналиста подальше от опасной темы.
Тем временем инспектор Китано сбился с ног, пытаясь выяснить, кто был свидетелем, давшим показания против Адзисавы. Полиция по непонятным причинам держала имя этого человека в тайне. Такая скрытность наводила на подозрения, что дело здесь нечисто.
«В четыре часа утра никого из посетителей в больнице быть не могло, — рассуждал Китано. — Значит, это кто-то из персонала или из пациентов. Так. Больные вряд ли знакомы с Адзисавой. Хотя он мог и примелькаться, поскольку был частым гостем в палате Кадзами. И все же вряд ли кто-то из пациентов, поднявшись среди ночи с постели, так уж сразу узнал бы совершенно чужого человека, да еще мог сообщить, как его зовут. Вероятнее всего, свидетель — из медперсонала. К тому же не следует забывать, что в больнице всем заправляет та же семейка, так что персонал всецело зависит от нее».
Китано решил заняться тремя медсестрами, дежурившими в ту ночь. Как сообщалось, первой труп Кадзами обнаружила Кэйко Нарусава. Вряд ли организаторы заговора взвалили бы на нее роль лжесвидетеля — увидев, как из закрепленной за ней палаты среди ночи выходит посторонний, она обязана была бы остановить его. По тем же самым соображениям Китано исключил и кандидатуру Судзуэ Найто, поскольку она была старшей в смене и тоже не прошла бы мимо столь вопиющего нарушения режима. Осталась Фусако Макино. С нее Китано и решил начать.
Он выбрал день, когда Фусако была свободна, и навестил ее в общежитии для медсестер. Она оказалась совсем молоденькой девушкой, только что окончившей курсы медсестер, и потому числилась пока ученицей. Внезапный визит незнакомого инспектора испугал Фусако. Китано решил, что он на верном пути.
Представившись, он сразу перешел к делу.
— Итак, вы утверждаете, что видели, как Адзисава выходил из палаты Кадзами?
— Да, — кивнула Фусако, не поднимая глаз.
— А откуда вы знаете, что это был он?
— Мне так показалось.
— Откуда вы его видели, от дверей сестринской?
— Да.
— Палата 320 — самая дальняя по коридору, сестринская же находится в центре. Расстояние довольно приличное, а освещение ночью слабое. Вы уверены, что это был Адзисава?
От резких вопросов сыщика Фусако вконец растерялась.
— Ну… лица я, конечно, отчетливо не видела, но силуэт, фигура…
— Так. Значит, лица вы не видели, а лишь по контурам фигуры решили, что это был Адзисава.
— Ну и что? — вызывающе вскинула голову Фусако. — Разве человека можно узнать только по лицу?
Когда девушка подняла на Китано глаза, он заметил, как они блеснули неестественным стеклянным блеском. Это навело его на новую мысль.
— Макино-сан, извините за нескромный вопрос, но как у вас со зрением?
— Со зрением? — удивленно переспросила Фусако.
— Да. Какие у вас глаза?
— Правый минус один, левый минус три.
— Зрение-то неважное.
— Вы хотите сказать, что я не могла разглядеть того человека? Ошибаетесь, я ношу контактные линзы.
«Значит, не показалось», — подумал Китано. Глаза Фусако так странно блестели от линз. Но это открытие ничего ему не дало.
На следующий день Норико с раннего утра ждала Адзисаву, который обещал проводить ее в полицию. Девушка знала, что может опоздать в школу, но это ее не пугало. Родителям о своем намерении она ничего не сказала, зная, что они попытаются ее остановить.
Норико была сама не своя от волнения — еще бы, она вступала в борьбу со всемогущими хозяевами ее родного города. Уракава рассказал ей о грязных делишках Ообы и Накато в низине Каппа и обещал, что, как только она обратится в полицию, он тут же предаст эту аферу гласности. Норико понимала, что ее поступок станет фитилем, который подорвет пороховую мину, подложенную под империю Ооба. Школьница чувствовала себя героиней грандиозной драмы. Ее дело было — написать заявление, а в остальном она может положиться на Адзисаву, он отведет ее в полицию и скажет, что делать дальше.
Условленный час был уже близок. В это время возле дома остановилась незнакомая девочка, примерно того же возраста, что Норико.
— Ты Норико Ямада? — спросила она. — Я от Адзисавы-сан, пойдем со мной.
— Это он тебя послал?
— Да, он тебя ждет. Что-то очень срочное.
Норико пошла с незнакомкой.
— Ну вот мы и пришли, — сказала та, свернув за угол. Там стояло несколько автомобилей, возле которых толпились длинноволосые парни. Норико хотела бежать, но было поздно.
— Вот она! — крикнула девчонка, и парни обступили Норико со всех сторон.
— Кто вы такие?! Что вам от меня нужно?! — воскликнула она.
Один из длинноволосых, прыщавый юнец, который, очевидно, был у них за главного,
