– Так почему ты не пришел?
– Я был занят. Да и тосты со срезанной коркой мне порядком надоели.
– Это не тосты, а сэндвичи.
– Они всегда пересушены. Благодаря тебе я посетил достаточное количество подобных мероприятий и точно знаю, что там весьма неуютно и всегда плохо кормят. Честное слово, Кети-озорница, у тебя самые скучные друзья в мире, не устаю удивляться, каким образом тебя угораздило познакомиться с ирландским иммигрантом и строителем.
– Если быть до конца точным, твои родители были иммигрантами, а ты родился уже в Америке.
– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.
– Кроме того, ты владеешь строительной компанией и являешься преуспевающим бизнесменом, – добавила Кейт.
– Не делай из меня героя. Все равно я – строитель, а твои друзья не смогут отличить молоток от степлера.
– А может, их любопытство вызвано тем, что ты брат Кейна О'Рурка? – весело предположила она.
Дилан фыркнул. Его брат был одним из богатейших людей в стране, но в узком кругу снобов, к которому принадлежала семья Дуглас, недавно нажитые состояния не котировались. Безусловно, некоторые из незамужних дам надеялись на знакомство с Кейном.
К счастью, Кейн встретил по-настоящему милую и преданную женщину. Бет была просто замечательной, искренней и совершенно равнодушной к деньгам своего мужа.
– Или все просто хотят знать, что такой красавец делает рядом со мной, – предположила Кейт.
Она постаралась придать себе самый трогательный вид, но Дилан на это не купился. Ведь она выросла на его глазах, превращаясь из худой неказистой девочки в златовласую красавицу. Однако он насторожился.
– И когда ты меня не сопровождаешь, – продолжила она грустно, – готова поклясться, они думают, что ты нашел кого-то симпатичнее.
– Дай мне перевести дух, – проворчал Дилан. Он обычно не задумывался над тем, как расцвела Кейт. И даже не смог бы с уверенностью сказать, в какой момент это произошло. Казалось, еще вчера она была несносным ребенком, способным втянуть его в любую неприятность, и вот уже бросает мужчин одного за другим по всему Сиэтлу.
Кейт грустно посмотрела на свои ноги, пошевелив пальцами в босоножках. Дилан был старше всего на два года, но обращался с ней как с ребенком. Что бы она ни делала, это ничего не меняло. Она уже давно перестала надеяться, что однажды он посмотрит в ее глаза и обнаружит, что она – женщина его мечты, но он по крайней мере мог бы заметить, что она выросла.
Честное слово, это так раздражает. Она для него слишком незрелое, взбалмошное и испорченное существо из богатой семьи, которое могло быть только другом. Как же мужчины иногда бывают слепы, когда дело касается женщин.
Кейт вздохнула. После смерти отца Дилан почти не смеялся. Он слишком серьезно ко всему относился и нуждался в ком-то, кто хоть изредка мог его расшевелить. Вот она и взяла на себя эту роль. Если бы только он это понял, ей не пришлось бы доходить до безрассудства, стараясь привлечь его внимание.
Семья О'Рурк была частью ее жизни с тех пор, как она себя помнит. Она всегда восхищалась этими людьми, и Диланом в особенности. Кинан О'Рурк работал семь дней в неделю: пять дней – на лесопилке, два дня – помощником у ее родителей, но он всегда находил время для своих детей. В отличие от ее собственного отца, который родился богатым, никогда не работал и при этом едва ее замечал.
Тем временем Дилан принялся изучать бумаги на столе, всем своим видом показывая, что совершенно забыл о ее присутствии в его кабинете. У Кейт все сжалось внутри. Какой же она была идиоткой, полагая, что он поверит в то, что она – та единственная, и отчаянно полюбит ее.
– Дилан, – настойчиво позвала она.
Он поднял на нее глаза.
– Господи, откуда ты здесь взялась? – подмигнул он с улыбкой.
– Негодяй, – зарычала Кейт, притворяясь рассерженной. Она, конечно же, догадалась, что Дилан не забыл про нее, а просто разыгрывал. Его родители научили его вежливому обхождению.
Он положил бумаги обратно на стол и скрестил руки на груди.
– Ладно, малыш, шутки в сторону. Что тебе нужно? Итак, мы исключили благотворительность, но остается достаточно вариантов.
Кейт прикусила губу и постаралась придать себе невинный вид.
– Разве мне нужен особый повод, чтобы зайти навестить друга?
– Ха! – усмехнулся он. – Ты вспоминаешь о своем лучшем друге, только когда тебе что-то нужно. Хватит тянуть кота за хвост, выкладывай.
– Чтобы ты мог отказаться?
– Да, – рассмеялся Дилан. – То есть нет, я ведь не всегда тебе отказываю. На самом деле я говорю тебе «да» даже чаще, чем следовало бы. Ты просто испорченный ребенок, знаешь ты это?
– Как тебе больше нравится. – Она сморщила нос. Может, у нее и много денег и она испорченная, но она отдала бы последнее пенни, чтобы стать частью семьи Дилана. Они – настоящие, искренние и заботливые. А Дилан – ее лучший друг, хоть он этого и не понимает.
– Озорница?
Сделав глубокий вдох, она закинула голову назад.
– Мое имя Кейт или Катрина. Я уже давно перестала быть Кети-озорницей. – Дилан оставался единственным, кто до сих пор так называл ее, и она, в общем, не возражала, если бы он в самом деле не воспринимал ее как ребенка.
– Не виляй!
Конечно, она тянула время. Ему совсем не понравится то, что она задумала. Но если все преподнести аккуратно, он может согласиться.
– Несколько месяцев назад умерла моя бабушка.
Он кивнул. По его мнению, Джейн Элмира Дуглас была злой ведьмой, но Кейт любила эту старую летучую мышь.
– Да, шесть месяцев тому назад, – уточнил он.
– Совершенно верно.
– И? – мягко подтолкнул он.
– Ну, – замялась она, – а у меня в следующем месяце день рождения.
– Я помню. – Его лоб прорезала морщина. Удивительно, что она заговорила об этом. После того как ее родители забыли про ее шестнадцатилетние, она слишком чувствительно относилась к этой теме.
Она беспокойно пошевелилась в кресле, разглаживая юбку своего белого платья. Он ждал, зная, что рано или поздно, походя вокруг да около, она расскажет ему, в чем дело. В детстве его часто поражало, как она кружила вокруг него, словно яркая изящная бабочка над гусеницей. Теперь же он складывал руки, устраивался в кресле поудобнее и ждал, когда она куда-нибудь приземлится.
– Мой день рождения упоминается в бабушкином завещании. В этом и заключается проблема.
– Понятно. – Хотя пока что ему было ничего не понятно.
– Она оставила мне Дуглас-Хилл с условием, что я выйду замуж до того, как мне исполнится двадцать семь лет. Сейчас мне двадцать шесть, так что у меня не так много времени.
Поместье Дуглас-Хилл возвышалось над Сиэтлом словно мрачный ворон. Самое безобразное строение, когда-либо возводившееся. Дилан был внутри один раз, когда Кейт удалось заманить его на благотворительный вечер в пользу детей-инвалидов. Единственным удовольствием было наблюдать за тем, как она играла с детьми. Она умеет общаться с ними, когда-нибудь у нее наверняка будет собственная большая семья.
– Так тебе исполняется двадцать семь? – спросил он.
Кейт закатила глаза. Дилан был слишком умен, чтобы не догадаться, к чему она клонит.
– Да, мне скоро будет двадцать семь, и бабушка переживала, что я никогда не выйду замуж, поэтому поставила это условие в завещании. Я получу все документы на право собственности, пробыв год замужем. – Кейт от волнения скрестила пальцы, потому что то, что она собиралась сейчас сказать, было неправдой. –
