замкнулся в себе, отвернувшись от всех, решив бороться со своим горем в одиночку.
Люк сделал странное открытие: поведение дедушки было похоже на то, как ведет себя он, Люк, стараясь отгородиться от любви.
Старик похлопал его по руке:
— Нам обоим пришлось нелегко. Думаю, разговор по душам не помешает. Давай поговорим о Николь.
— А что с ней?
— Ты мог бы выбрать лучшее место, чем прямо перед окнами, — мягко сказал Джон. — Николь заслуживает лучшего, Люк. Она не похожа на женщин, с которыми ты обычно встречаешься. Я хочу быть уверенным, что ты понимаешь это.
— Понимаю.
Люк не кривил душой. Он чувствовал себя словно на пороге большого открытия, как будто все в его жизни начиналось заново. Все, что ему было нужно, — немного времени, чтоб разобраться с самим собой.
Глава девятая
— О, мне так нравятся высокие мужчины, — сказала миссис Косволски, держа Ники за руку и плотоядно посмотрев на Люка. — Вы такой милый!
— О… спасибо, — Люк казался смущенным, но держался хорошо.
— Сюда приходит так мало мужчин, — проворчала Руфина Джемсон — некрасивая, худая, угловатая женщина с короткими волосами, но с очень романтичной натурой.
— Они не знают, как много теряют, — ответил Люк, улыбаясь самой очаровательной улыбкой. — Я понятия не имел, что встречу так много очаровательных дам, играющих в лото.
— Здесь есть настоящие мужчины, но наши дамы всегда недовольны, проворчал Барт со своего инвалидного кресла, кивая на женщин.
Он был самым старым человеком в Дивайне и пережил уже трех жен. Ники случайно узнала, что он хотел жениться в четвертый раз — на Рузанне. Но Барт отличался такой сварливостью, что обольстить Рузанну не смог.
— Не слушайте его, — сказала Рузанна, строго посмотрев на Барта.
Люк отыскал глазами дедушку, который был также окружен женщинами. Внезапно он осознал, что дедушка все еще красивый мужчина. Высокий и статный, с густой гривой седых волос, не удивительно, что он кажется здешним дамам красавцем. Наклонив красивую голову, он слушал свою соседку, обсуждавшую с ним самые разнообразные темы — от искусства до политики.
— Я должна приготовить все к игре, — сказала Ники и, взяв корзинку с бочонками, тряхнула ею. — У меня предчувствие, что сегодня кому-то очень повезет.
Все стали с энтузиазмом рассаживаться по своим местам и раскладывать карты для лото. Люк тоже положил несколько карт перед собой, главным образом для вида. Он больше интересовался Ники. Она была явно популярна среди обитателей санатория. Старики обнимали ее, утверждали, что она похудела и похорошела, и давали всевозможные советы, как подцепить молодого человека. Конечно, они давали советы и Люку, который стоял рядом с ней, отчего Ники постоянно краснела. Но они делали это с такой любовью и нежностью, что язык не поворачивался сказать им, чтобы они перестали.
Ники вытащила бочонок из корзины:
— Первое число — десять, — объявила она.
У женщины, которая сидела рядом с Люком, был артрит, и когда она неуверенными пальцами попыталась взять бочонок, Люк подхватил его и поставил в нужную клетку. В ответ она застенчиво улыбнулась.
— Спасибо, дорогой, — тихо сказала она.
— Семнадцать, — выкрикнула Ники, извлекая другое число. — Разве ты не был на войне, когда тебе было семнадцать, Барт?
— Какая война? — проворчал Барт, хотя выглядел довольным. — Вторая мировая? — переспросил он.
— Барт тщательно это скрывает, — произнесла Ники доверительным тоном, — так что мы бы и не узнали, что у него два Пурпурных сердца наряду с Серебряной звездой и Медалью за отличную службу. Он настоящий герой, дамы и господа!
Приглушенный смех прокатился по комнате, и некоторые женщины скромно улыбнулись Барту. Старый вояка, приосанившись, сидел в своем инвалидном кресле, и его лицо словно освещали пожары былых побед.
Ники выкрикивала номера, часто сопровождая свои реплики комментарием о ком-нибудь. Дама, сидящая рядом с Люком, была превосходным преподавателем музыки. Другая женщина, в дальнем углу комнаты, воспитала десять детей, все они закончили колледжи и жили в Иллинойсе.
И свершилось чудо. Люк вдруг увидел всех их глазами Ники. Перед ним были не безликие пожилые люди, не очень здоровые, надоедливые старики, перед ним были
Женщина в середине комнаты выиграла и получила коробку леденцов и розовую ночную рубашку в качестве приза. Она сияла так, словно ей достался миллион долларов.
Когда началась новая игра, Люк снова отыскал взглядом дедушку. Джон не играл, потому что был погружен в беседу с другим мужчиной. Они сидели в углу, разговаривая, и тот мужчина поднял свою тонкую руку и вытер слезу.
Люк стушевался и сосредоточился на Ники.
— Думаю, что это была самая быстрая победа, — заметила она, затем достала другой бочонок. — Ладно, посмотрите все на ваши карты. У кого номер двадцать семь?
Это число оказалось у соседки Люка, и он тут же поставил бочонок в квадрат.
Ники смотрела, как Люк помогал миссис Батави играть в лото. Он делал это очень доброжелательно и с охотой, но Ники почему-то предположила, что Люку дискомфортно в окружении пожилых людей. Пациенты в санатории не были избалованы посетителями, так что иногда они становились навязчивыми. Но Люк, очаровательный и галантный, обходился со своей соседкой, как будто она была центром вселенной. Ники видела, что миссис Батави была на седьмом небе от счастья, когда Люк улыбался ей.
А ведь она, Ники, и не предполагала таких качеств в Люке. Не предполагала она и того, что сама попадется в его сети.
Они были созданы друг для друга. Это Ники знала наверняка. Она лишь боялась открыть Люку свое сердце. Да и он боялся полюбить кого-нибудь.
Люк… За его нахальной самоуверенностью скрывались уязвимость и доброта. Он так плотно отгородился от внешнего мира, чтобы защитить себя от боли и эмоций, которые не мог контролировать. Так, конечно, было проще жить. Но можно ли это назвать жизнью?
Возможно, размышляла Ники, если бы он перестал думать только о деньгах, то понял бы правду о себе?..
Ники продолжала думать о Люке, выкрикивая числа. Когда кто-то побеждал, она выбирала призы, которые могли особенно понравиться победителю.
— Последняя игра, — наконец объявила она.
Когда все разошлись по своим комнатам, Ники присоединилась к Люку и профессору Маккейду в комнате отдыха, где они поболтали с администратором, Хеленой Гордон. Люк сразу же обнял Ники за талию, притянув к себе. Она почувствовала себя неуютно. Их поцелуи в саду были ни к чему не обязывающими, тогда как демонстрация чувств друг к другу на людях подразумевала нечто серьезное.
