— Дорогая, — сказал он на родном испанском языке. — Любовь моя.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Затем уложил ее на кровать и долго ласкал, наблюдая, как страсть овладевает ею. С нежностью, которая вызвала у нее слезы, он вошел в нее, и согласный ритм их страсти стал возносить обоих все выше и выше, пока пот не покрыл их тела, как утренняя роса покрывает землю.
Джесс почувствовал, как ногти Мэнди впились ему в спину, и, поняв, что она на грани блаженства, поспешил присоединиться к ее экстазу.
Наконец, ослабевший и счастливый, он обнял ее и положил себе на грудь. Оттого что она всем телом легла на него, он почувствовал боль в спине, но Джесса это не волновало. Мэнди любила его, и это было самое главное.
— Спи, дорогая, спи, — нежно прошептал он.
С рассветом первые солнечные лучи озарили комнату, но не принесли Мэнди разочарований. Она всю ночь не сомкнула глаз, боясь, что ему станет хуже, что рана заставит его страдать. Всю эту ночь ни Джесс, ни Мэнди так и не смогли заснуть.
Шишка на голове уменьшилась за ночь, по приобрела лиловую окраску. Мэнди нежно прикоснулась к ней губами. Она чувствовала свою вину за произошедшее. Ведь если бы она не предложила укротить этого жеребца, с Джесси ничего бы не случилось.
— Зачем ты это делаешь? — спросил он.
— Маленький поцелуй в медицинских целях не повредит.
Джесс обнял ее за талию.
— Ты чувствуешь себя лучше или все так же? Как спина? Болит?
— Нет, ноет немного.
— Дурачок.
— Давай поженимся.
Мэнди резко подняла голову.
— Что ты сказал?
Джесс не знал, ни когда эта мысль пришла ему в голову, ни почему он сказал об этом так сразу. Они были созданы друг для друга и, по-видимому, поняли это, когда впервые увидели друг друга много лет назад. Но реакция Мэнди смутила его. Он приподнялся и посмотрел в ее глаза.
— Давай поженимся.
Медленно Мэнди села на кровати, смахнув волосы с лица.
— Поженимся, — сказала она очень печально и отвела взгляд в сторону.
— Да, поженимся, будем мужем и женой.
— Джесс, мы не можем пожениться.
— Не можем? — спросил он, не веря своим ушам. — Ты же сказала, что любишь меня, а я люблю тебя. Неужели этого недостаточно для мужчины и женщины, чтобы связать свои жизни навечно?
Понимая, что она обидела его, Мэнди положила руку ему на щеку и сказала:
— Да, но… но мы не можем не считаться с чувствами Джемми.
— А что с ним? Он мой сын, и, по-моему, это как раз подходящий момент, чтобы сказать ему правду.
— Но, Джесс, так как Джемми замешан во всей этой истории, для него будет неожиданностью, что два человека, которые знают друг друга около двух недель, решили так внезапно пожениться. Сначала мы скажем, что поженимся, затем — что ты его отец. Ты понимаешь, это для него будет шоком. Мы просто не можем, еще слишком рано.
— Для кого? Для тебя или для Джемми?
— Для Джемми. Я волнуюсь только о нем. Мы должны принимать во внимание и его чувства.
Хотя она могла с уверенностью сказать, что Джесс недоволен ее решением, негодование, которое ранее выражалось на его лице, постепенно исчезало.
— Хорошо. Но мы не откладываем это в долгий ящик. Мы и так потеряли слишком много времени.
— Он не приходил ночевать, не так ли?
Пит положил мешок с солью в кузов грузовика.
— Понятия не имею, — сказал он, стряхивая с рук соленую пыль. — Я не слежу за ним так, как вы.
Марго пришла в ярость.
— Но ты бы знал, если бы он пришел домой. Ты же делишь с ним барак.
— Да, но я сплю как мертвый. Если бы даже бык ходил по бараку, я бы не услышал.
Пит надел свою шляпу и усмехнулся.
— Ты считаешь, это смешно?
— Нет. — Он поднял еще один мешок и взвалил его на плечо. — Но я нахожу забавным, что вы интересуетесь, где и как Джесс проводит свое время. Рассказывайте кому-нибудь другому, что вы беспокоитесь о его безопасности. Мы же оба знаем, что это неправда. Вы так не считаете, Марго?
Мэнди посмотрела в окно своего офиса, когда услышала звук мотора. Огромный грузовик с прицепом подъезжал прямо к сараю. Вскочив со стула, она пыталась разглядеть надпись на прицепе: «Ферма Барристера. Оклахома».
— Какого черта? — чуть слышно сказала она и, бросив ручку на стол, побежала к двери, желая узнать, что делает этот грузовик на ранчо.
Она остановилась возле сарая и увидела Джесса, разговаривающего с водителем.
— Джесс?
Он обернулся, и улыбка озарила его лицо.
— Доброе утро, — сказал он хриплым голосом.
— Доброе утро, — ответила она и показала рукой на прицеп. — Что это?
— Маленький сюрприз для Джемми. Я надеюсь, ты не возражаешь?
— Перед тем как я скажу тебе, возражаю или нет, может быть, ты мне объяснишь, что это за сюрприз?
Джесс взглянул на мужчину, стоявшего возле него.
— Мэнди, я хочу тебе представить Джима Боннера, рабочего моего ранчо в Оклахоме. Джим, это Мэнди Макклауд.
Мужчина снял шляпу и протянул руку.
— Рад познакомиться, мисс Макклауд.
Для Мэнди было неожиданностью, что у Джесса есть ранчо в Оклахоме. Она пожала водителю руку.
— Я тоже рада познакомиться с вами, мистер Боннер, — улыбнулась она и обратилась к Джессу: — Ты не хочешь сказать мне, что здесь происходит?
— С тех пор как Джемми научился набрасывать аркан на муляж быка, я стал подумывать о том, что ему уже нужна собственная скаковая лошадь, чтобы на ней демонстрировать свое умение. Вот и привез ему этого жеребца. Хочешь посмотреть?
Мэнди подошла к грузовику и заглянула внутрь. На нее покосил глазом статный жеребец.
— О боже! Он прекрасен.
— Да, он красавец.
— Ты разводишь лошадей на своем ранчо в Оклахоме?
Джесс кивнул головой.
— И тренирую их. Это один из первых моих воспитанников.
Джесс открыл прицеп и поднялся на него. Нежно нашептывая что-то в ухо животного, он взобрался ему на спину.
— Он великолепен, — сказала Мэнди. — А Джемми знает о нем?
— Нет, я хотел сделать ему сюрприз.
