- «Эхо-1») отрабатывала задачи в полигонах боевой подготовки Северного флота. Материальная часть исправна, замечаний нет. Уверенно выполнив все предусмотренные Курсом боевой подготовки элементы, возвращались в базу. Вдруг маневровое устройство отказалось слушать вахтенного. Ходовой клапан пошел на открытие, и в считанные секунды турбина набрала обороты выше критических. Раздался грохот... Весь отсек заволокло туманом. Когда он рассеялся, моряки увидели торчащие из корпуса турбины лопатки...
После прибытия в базу вскрыли главный турбозубчатый агрегат правого борта. Зрелище было печальное: лопаточный аппарат турбины и главный конденсатор полностью оказались разрушены. Комиссия, возглавляемая капитаном I ранга М.М.Будаевым, стала разбираться в причинах аварии. Участвовать в этом разбирательстве, в качестве помощника флагманского инженер-механика, довелось и мне. В итоге установили, что причиной разноса главной турбины правого борта явилось попадание в систему ее автоматического управления постороннего предмета. А именно — ветоши!..
Командиром корабля был тогда капитан 2 ранга Е. Курдасов, командиром БЧ-5 - капитан 3 ранга, известный инженер-механик, А. Агапов. Корабль пришлось направить на Северное машиностроительное предприятие в Северодвинск и там, в заводских условиях, заменить на новый весь главный турбозубчатый агрегат.
«Демеркуризация»
Вообще-то демеркуризация - это очистка помещений, механизмов и оборудования отсеков подводного корабля от ртутных осадков. Но для подлодки с тактическим номером «К-172» это словечко стало чем-то вроде имени. А предыстория была такова.
Весной 1968 года подводная лодка с 8 крылатыми ракетами «П-6» (Ракеты «П-6» крылатые, эквивалент 0,6-0,8 кТ, радиус разрушения до 10 км, могут применяться и по берегу) и ядерными зарядами на борту несла боевое дежурство в Средиземном море. По тем временам субмарина была современной, проекта 675 (по НАТОвской классификации - «Эхо-2»). Экипаж составляли 137 человек, плюс флагмех дивизии капитан 1 ранга Котяш Анатолий Григорьевич. Командир капитан 2 ранга Н.А. Шашков, командир БЧ-5 А Шота Данелия - капитан 3 ранга.
Подлодка имела водоизмещение более 5000 тонн, и ее прочный корпус диаметром в 7 метров разделялся переборками на десять отсеков: 1 отсек - торпедный, 2 - аккумуляторный, каюты офицерского состава и кают-компания, 3 - БЧ-2 и РЛС, 4 - центральный пост, 5 - вспомогательные механизмы, дизель- генератор, 6 - реакторный, 7 - турбинный, 8 - электротехнический, пульт управления атомной энергоустановкой, 9 - жилье, камбуз, санблок, холодильная машина, 10 - торпедные аппараты, рулевая машина, провизионная холодильная камера.
В третьем отсеке, хранилась колба со ртутью - 18кг. Вот эту колбу, по халатности нарушив правила обращения с высокотоксичными веществами, и разбили в каюте химика перед выходом на боевую службу. Пытаясь скрыть неприятный факт от командира, химик и врач приказали провести приборку. Жидкую ртуть собирали ветошью, метелками, совками и сбрасывали в умывальник. Понятно, что такой «приборкой» ее лишь еще больше растерли по каюте и создали самые благоприятные условия для испарения. Чем руководствовался врач, принимая это решение, не берусь предполагать. Не мог же он не знать, что предельная допустимая доза паров ртути составляет три миллионных доли миллиграмма на один литр! Однако факт остается фактом - врач и химик молчали, словно воды в рот набрав, а корабельная вентиляция тем временем разносила пары ртути по всему кораблю, по каждому из его десяти отсеков.
Люди начали терять аппетит, слабели физически. У многих появилась рвота, кое-кто стал терять сознание. Интоксикации подвергся весь экипаж за исключением шести человек. Командир, Николай Александрович Шашков, будучи спортсменом, высокого роста и отличного телосложения, потерял в весе 16 килограммов. Субмарина выполнила задачу, всплыла и возвратилась в базу в надводном положении, большинство личного состава почти сразу пришлось списать с флота. Очень рано ушел из жизни и заместитель командира дивизии по ЭМЧ капитан I ранга А.Г. Котяш.
Подводная лодка «К-172» более двух лет чистилась и отмывалась от ртути на заводе «Звездочка» в г. Северодвинске, затем была поставлена на модернизацию. Командир лодки Н.А. Шашков добился приема у Главкома ВМФ С.Г. Горшкова и лишь по этой причине продолжил командовать кораблем и в период «демеркуризации». Затем его назначили начальником штаба отдельной бригады атомных подводных лодок. Позже командовал 17 дивизией подводных лодок в Гремихе, и, в конечном итоге, дослужившись до звания вице-адмирала, Николай Александрович, уже в отставке, входил в Правительство Москвы в качестве президента фонда города Севастополя. Ведя на этом посту борьбу за Черноморский флот.
Когда книга уже версталась, я узнал, что Н. А. Шашкову присвоено звание Героя Советского Союза. (Указ от 17.03Л999 г.). Николай Александрович любезно передал мне Представление, подписанное Маршалом В. Куликовым и известными адмиралами, а также фотографию на мостике, при переходе подводной лодки в точку погружения из 3. Лицы, «злой дух» ртути уже был на борту, но об этом еще никто не знал — «не видно, не слышно, не больно», как и радиация.
«Пробоины наоборот»
К 1977 году подводных лодок проекта 667Б (по классификации НАТО - Мурена; DELTA-1) у нас в стране было построено восемнадцать единиц. По тем временам они были самым грозным и современным ракетно-ядерным оружием: оснащены 12 пусковыми установками комплекса Д-9, твердотопливными ракетами «РСМ-40». Космическая навигационная система «Циклон-Б2», два реактора, два главных турбозубчатых агрегата мощностью 52000 лошадиных сил. Скорость - 26 узлов, глубина погружения - 500 метров.
Головной лодкой была «К-279», с начала ее постройки командовал капитан I ранга Виктор Павлович Фролов. В марте 1976 года эта субмарина ушла на завод для производства докового осмотра перед боевой службой.
Рано утром, часа в четыре Фролов вдруг звонит мне из Полярного домой в Гремиху, и докладывает:
- Стали в док, носовая часть лодки с правого и левого борта в районе цистерны главного балласта No 3 разорвана и рваный металл торчит наружу.
Я спрашиваю у Виктора Павловича;
- Опять столкнулись?
Мы недавно столкнулись с надводным кораблем. Видно, он так волновался, что ответил:
- Нет, здесь пробоины наоборот!. «Пробоины наоборот» для меня означали, что цистерну продували с закрытыми кингстонами, а блокировка не сработала, и произошел воздушный взрыв! Размеры повреждений были настолько велики, что в эти дырки можно въехать на автомобиле!
Командующий флотилией уже не спал, я доложил ему свои соображения и с рассветом улетел в Полярный, благо, рядом базировались вертолетчики и выручили.
Осмотрел лодку в доке. Объем работ предстоял громадный.
Оба борта цистерны главного балласта были полностью разрушены, выведен из строя гидроакустический комплекс «Керчь». Особенно были изуродованы приемные устройства «Керчи». Ремонтировать их вновь - дело крайне сложное, в этом районе легкий корпус, словно слоеный пирог.
Часам к двенадцати в Полярный прибыл командующий Северным флотом адмирал Георгий Михайлович Егоров. Вывод из строя современного подводного ракетоносца требовал доклада на самые верха, и прежде Егоров хотел взглянуть на «предмет» доклада. Мы с директором судоремонтного завода капитаном I ранга Чуриковым к прибытию комфлота приготовили график восстановления корабля. Получалось, меньше чем за полгода не управиться.
Адмирал подробности не спрашивал, молча осмотрел снаружи повреждения. Потом взял наш график и красным карандашом «отсек» большую часть времени на графике. Под куцым остатком Егоров расписался.
