Неужто главное -- возраст?
Неужто все-таки, кроме Путина, никого не было? Почему он не остановился, скажем, на Черномырдине? Ну да -- возраст. У Бориса Николаевича крепко сидела в голове вот эта идея, о которой уже говорилось, -- должен прийти человек из следующего поколения. Конечно, в ту пору Виктор Степанович был не так уж и стар -- шестидесяти двух ему тогда еще не стукнуло. И без того ведь необычайно узок был круг этих 'революционеров', -- кандидатов в преемники, -- а если еще принимать в расчет и такой критерий, как возраст… Но возраст Борис Николаевич понимал не просто как возраст, а как некую ментальную категорию. Его не устраивал менталитет Черномырдина -- старого советского хозяйственника, 'красного директора', хотя к тому времени ЧВС кое в чем его уже преодолел. Кроме того, Ельцин намучился с премьером Черномырдиным, когда его 'мочили' два его первых зама, два первых вице-премьера -- Чубайс с Немцовым, особенно Немцов. Уверяли, что он не рыночник, что вместо того, чтобы твердо идти вперед, он топчется на месте. Они накручивали Бориса Николаевича. Особенно опять-таки Немцов. Чубайс-то не так. Ельцину приходилось все это выслушивать, защищать премьера… Это тоже, безусловно, повлияло… Кроме того, некоторые считали (и, возможно, обращали на это внимание Ельцина), что если бы Черномырдин стал президентом, страна натерпелась бы бед от всей этой команды -- Гусинского, Березовского и прочих. Продолжилась бы деятельность наших безответственных миллионеров (тогда еще -- миллионеров), которые энергично, агрессивно пытались влезть в политику, считая, что они не только имеют на это право, но это их долг -- влезать в суды, в прокуратуру, проплачивать различные газетные 'наезды', 'мочить' кого угодно в эфире…
Человек неотразимого обаяния
Итак, как бы о том ни судить, никаких твердых, надежных оснований, чтобы считать Путина убежденным демократом, потенциальным перворазрядным публичным политиком, государственным деятелем (а кто же тогда президент?) не было. А что же было? Кроме твердости характера, силы воли, кроме тех деловых качеств вполне квалифицированного чиновника, госслужащего достаточно высокого (хотя, может быть, и не самого высокого) уровня, которые все время перечисляются, было еще одно -- то самое обаяние, о котором постоянно поминает в своей книге Владимир Усольцев. Может быть, Борис Николаевич (а заодно и все его советники, формальные и неформальные) действительно поддались прежде всего этому обаянию? Хорошо ведь видно, как и теперь оно, еще более отточенное самоотверженным трудом имиджмейкеров, неотразимо действует на народные массы. Я и сам, глядючи по телевизору на артистические выступления Путина, ему поддаюсь…
-- Нет, -- возражает мне Юмашев, -- насчет того, что главную роль при выборе Путина сыграло его обаяние, -- это полная чушь. Начать с того, что сам он никогда не хотел быть президентом. У него такой идеи вообще не было. Это первое. Второе -- обаяние, как известно, используется для того, чтобы делать карьеру. А каждое его очередное повышение происходило из-за каких-то совершенно не зависящих от него обстоятельств. Взять хотя бы такое. Чубайс уходит в правительство с поста главы Администрации президента. При этом забирает с собой поладминистрации. Предлагает мне занять его место. Но я не администратор, я -- журналист. У меня нет ни опыта административной работы, ни людей. Я отказываюсь. Чубайс меня уговаривает, обещает: ЭЯ тебе наберу командуЭ. В конце концов, увидев, кого он предлагает в эту самую 'команду', я соглашаюсь. Среди подобранных Чубайсом кандидатов был и Путин: его он предложил на место Кудрина (руководитель ГКУ -- заместитель главы Администрации). Никакого путинского обаяния тут не потребовалось… Второй случай -- так называемый 'писательский скандал' (помните, Чубайс и ряд его близких сотрудников получили крупные гонорары от одного из зарубежных издательств за еще не написанную книгу о приватизации, после чего 'дружественное' Чубайсу телевидение раздуло 'дело о коррупции'). Борис Николаевич, вынужденный считаться с 'общественным мнением' увольняет Казакова, через какое-то время отстраняет от должности Бойко, Коха… -- всех, кто участвовал в этом скандале. Кроме самого Чубайса. Казаков, который, по рекомендации Чубайса, занимал должность первого зама главы администрации, оставляет после себя пустое место. Я ставлю на это место Викторию Митину, однако вскоре понимаю, что ошибся: она явно 'не тянет'. Я увольняю ее и смотрю, кто бы из числа моих замов мог бы стать первым. Этот? Этот? Этот? И -- останавливаюсь на Путине. Почему? По чисто технологическим соображениям. Ни каких-то особенно близких отношений у меня с Путиным не сложилось, вообще не было ничего личного… Просто Путин грамотно, точно работал с регионами, много ездил по стране (работа в ГКУ этого требует). За этот год с небольшим, в течение которого он пробыл на этом месте, он хорошо узнал всех губернаторов. Обо всем этом я мог судить достаточно уверенно: я с замами встречался раз в неделю, так что у меня набралось, наверное, более полусотни встреч с Путиным, это кроме встреч на различных совещаниях. Так что я был уверен: Путин вполне готов был к тому, чтобы подняться на ступеньку выше. Не пытался он ни понравиться кому-то, ни произвести на кого-то хорошее впечатление… Вообще было ощущение, что он не очень-то и дорожит своей работой. После он мне говорил: 'Если бы ты не поставил меня в тот момент первым замом, я бы ушел… Потому что машина уже работала, и мне не очень хотелось там просто так сидеть'. И вот он стал первым замом. Это серьезная должность. Когда глава Администрации куда-то уехал или его просто нет на месте, за все отвечает первый зам. То есть это серьезный политический игрок. Соответственно, и число встреч Путина с Борисом Николаевичем автоматически увеличилось во много раз… Короче, возвращаясь к вопросу об обаянии, Путин не то что никогда не 'включал' это обаяние, -- напротив, если бы он хотел кого-то 'обаять', он бы делал все точно наоборот, нежели он в действительности делал. Он вообще не предпринимал ничего, чтобы начальство к нему хорошо относилось. Попросту абсолютно методично выполнял круг своих обязанностей.
Если бы вернуться в 1999-й…
Вот снова я слышу о методичности, точности, аккуратности Путина… Но меня по-прежнему занимает вопрос: как же может претендовать на пост президента человек, не имеющий практически никакого политического опыта? И опять я слышу от бывших близких сотрудников Ельцина: если бы сейчас перенестись назад в 1999 год, -- даже с учетом всего того опыта, который у нас есть на сегодня, среди тех кандидатов, которые тогда были, все равно наиболее подходящим следовало бы счесть Путина. Единственно, что надо было бы сделать, готовя его в преемники, -- больше привлекать его к обсуждению и решению не только каких-то технологических, управленческих, но и наиболее важных общеполитических проблем. Чтобы он как бы через себя все их пропустил, понял, почему все делается так, а не эдак. Конечно, у него было свое мнение по тому или по другому вопросу, но есть вопросы, в которых по-настоящему разобраться можно только так -- будучи непосредственно включенным в их решение. Условно говоря, он действительно находился чуть сбоку от многих политических процессов. Сначала он руководил Главным контрольным управлением, потом, став первым замом главы Администрации, опять-таки занимался регионами... А такие общеполитические вещи, как, усовершенствование правовой, избирательной, партийной системы, федеративных отношений, соблюдение свободы СМИ и т.д., -- это все проходило без него. Он вообще никогда не привлекался к обсуждению таких вещей. Глава администрации обсуждал с ним, что там в одном регионе творится, что -- в другом… Что с этим губернатором делать, что с этим… Как помогать этому, как тому, как кого финансировать… Потом он перешел на работу в ФСБ, а уж это, понятно, вообще особая, отдельная сфера деятельности… Так что общеполитическими вещами он не занимался или занимался недостаточно. Но если вы доверяете человеку страну, вы, конечно, должны заранее привлечь его к решению общеполитических проблем и после иметь представление, как он будет в этой сфере действовать.
В общем, мои собеседники полагают, что в 1999-м никакой ошибки не было, -- просто с годами человек НЕПРЕДСКАЗУЕМО изменился. Да и вообще, ошибся Борис Николаевич или нет, мы, говорят мне, поймем, может, лет через десять. Может быть, нашей стране, нашим людям так и надо, -- чтобы ценили свободу, чтобы ценили правду и ненавидели ложь? Может быть, Борис Николаевич специально нам все это устроил, чтобы произошел катарсис, очищение, чтобы прививка, которую мы сейчас получаем, сработала уже навсегда, на века, как она сработала, в конце концов, в Европе?
Не думаю, что Ельцин -- при всем моем уважении к нему -- был так тонок и глубок, чтобы устроить для России подобную прививку.
К тому же 'прививка несвободой' делается нашему Отечеству уже который век, считай с самого дня его основания. Да вот как-то все не возникает из-за этого у нашего народа жажда свободы. Как писал Чаадаев: '…Мы, можно сказать, некоторым образом -- народ исключительный. Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок... В нашей крови есть нечто, враждебное всякому истинному прогрессу'.
Одним словом, у меня другое мнение по поводу избрания Путина преемником, -- ошибка была, и за нее Россия еще долго будет расплачиваться.
Каким останется в истории Ельцин
Это сейчас, по прошествии лет, все так и сяк судят и рядят, что, собственно говоря, произошло 31 декабря 1999 года, когда в России не просто сменилась власть, но и произошел очередной резкий перелом в ее судьбе: от надежды -- к почти полной безнадежности. Однако непосредственно после той даты -- 31-го -- мало кто угадал, мало кто дал точную оценку. Пожалуй, точнее всех ее дала Валерия Новодворская в 'Литгазете' от 19 января (еще и трех недель не прошло от рокового события):
'Он (Борис Николаевич Ельцин. -- О.М.) останется в истории Иваном Сусаниным, который обещал показать стране дорогу на Запад, а в результате завел ее и сдал прямо в руки Лубянки, устроив нам конфронтацию со всем цивилизованным миром… Ельцин все свои заслуги, до одной, очень старательно, ничего не забывая, взял назад (точнее бы сказать: взял и перечеркнул. -- О.М.)
Эпилог
Осознание того, что он ошибся в выборе преемника, приходило к Ельцину-пенсионеру постепенно. По мере этого осознания, он все больше переживал. Начальной точкой этого процесса, пожалуй, можно считать конец 2000-го, когда Путин утвердил в качестве российского государственного бывший советский гимн. Борис Николаевич в связи с этим был особенно сильно расстроен, считал такой шаг уступкой коммунистам. А серьезный перелом в его настроении наступил, пожалуй, летом 2003 года. Это походило на разочарование отца, который видит, что его взрослый сын, которому он столько дал, столько доверил, в которого верил безоглядно, делает что-то не то. Разочарование было столь велико, что Борис Николаевич на какое-то время перестал читать газеты, включать телевизор...
О своих чувствах он говорил вслух. Дома. Чтобы как-то успокоить его, близкие, как могли, пытались защищать Путина, объяснять логику его действий. Успокоения это не приносило...
При этом, однако, Борис Николаевич считал недопустимым публично высказывать свое мнение о происходящем. На это, по-видимому, было две причины. Во-первых, как уже говорилось, он считал себя в своем роде политическим отцом Путина, а отцу негоже на публике распространяться о каких-то ошибках сына. Во-вторых, он, без сомнения, понимал, что как- то повлиять на события он уже не может: его слова будут проваливаться куда-то, как в вату, а это, разумеется, было бы просто унизительно для него.
Правда, первое время при личных встречах со своим преемником, когда тот навещал его на даче, Ельцин пытался говорить о чем-то существенном. Объяснял, например, почему в бытность свою главой государства считал необычайно важным предоставлять свободу средствам массовой информации (без этого немыслима демократия!), ради этого терпел даже всякого рода вранье, клевету, инсинуации, которые обрушивались на него с экрана телевизора, со страниц газет... Советовал Путину уже сейчас присматриваться к своим возможным преемникам,
