обстоятельствах оно было.
По современным школьным учебникам «смутное время» обнимает период с конца XVI века (около 1590 году) по начало XVII века, когда Минин и Пожарский освободили Москву от поляков–униатов, поддерживавших «царевича Димитрия» и водворили современную греко–российскую церковь».
Современное представление о расположении империи Тимура в Средней Азии
Самой выдающейся личностью этого времени является Димитрий, получивший у православных историков имя ЛжеДимитрия. Вот как говорит о нем официальная школьная история (Выписываю для удобства проверки моих слов из «Настольного Энциклопедического Словаря Граната и Ко», пятое издание 1901 года, с. 2712).
«Личность его до сих пор остается спорной. Общепринятое мнение, что он беглый монах Чудова монастыря, оспаривается многими историками. Первоначально он объявился в (униатской) Польше. Адам Вишневский и Юрий Мнишек первые оказали ему поддержку. Из Польши он разослал грамоты по Руси, призывавшие народ к восстанию против Годунова (защитника греко–русского православия). Враждебная Годунову (по–видимому за гонения на униатов–староверов) партия бояр поддерживала о нем (как об истинном сыне Иоанна Грозного, бежавшем в Польшу от Годунова) благоприятные слухи. А в староверческом (униатском) народе, среди которого уже давно бродили слухи о бегстве царевича Димитрия (в Польшу), являлись симпатии к нему».
«Вступив (с польскими униатскими войсками) в пределы России, он большею частью не встречал сопротивления, быстро увеличил свои войска и одержал победу над Мстиславским и Басмановым, высланными против него Годуновым. А после внезапной кончины Годунова (в 1605 году) он вошел в Москву при полном энтузиазме народа».
«Когда же царица Марфа (жена Иоанна IV Грозного), которую он выехал встретить перед Москвой, всенародно обняла его, как сына, всякие сомнения в его личности исчезли. Через некоторое время он обвенчался с (униаткой) Марией Мнишек, дочерью Юрия Мнишека, (а по другим сообщениям обвенчался с нею еще до похода в Москву) и короновался».
«Чтобы упрочить свою власть, он стремился приобрести общее расположение, избегал казней, старался облегчить положение служащих, смягчить и ограничить холопство, сделал суд бесплатным, начал борьбу против лихоимства, объявил свободными и беспошлинными торговлю и ремесла. Во внешней политике он поддерживал дружеские отношения с Европой».
«Но Василий Шуйский (очевидно, византист) возмутил народ против поляков (униатов)» и — продолжаю я уже своими словами — пользуясь возникшим смятением, его ставленники, по одним сообщениям будто бы «убили самозванца», а по другим сообщениям он спасся от них и снова появился в 1606 году с войском в селе Тушине около 12 верст от Москвы, причем враги прозвали его «Тушинским вором». А по третьим сказаниям он, изгнанный из Тушина, явился снова в 1611 году «среди казаков близ Пскова» и с помощью их овладел этим городом, а потом «был (неизвестно кем) схвачен и казнен в 1613 году».
Так рассказывается в «Настольном Энциклопедическом Словаре» Граната и Ко.
А для еще большей убедительности я прошу проверить мои слова о Димитрии также по имеющемуся у меня сейчас под рукою «Малому Энциклопедическому Словарю» Брокгауза и Ефрона. Это все же не старо– школьный учебник, по которому учился между прочим и я в царской православной гимназии.
Вот что тут говорится под словом «Лже–Димитрий»:
«Лже–Димитрий I, царь Московский 1605–1606 гг. Его происхождение до сих пор неизвестно. Грамоты Бориса Годунова (его противника) излагали его историю, как Гришки Отрепьева, беглого монаха. Этот рассказ вошел в летописи и в труды старых историков и занесен в «Историю Соловьева». Сомневались в его достоверности историки Погодин и Костомаров. Димитрий не был обыкновенным обманщиком и сам верил в свое происхождение. Судьбой же его распоряжались другие, как полагают — бояре… Учился он в арианской школе (а где была такая — неизвестно), потом жил у литовского князя Вишневецкого, где объявил себя сыном Иоанна Грозного Димитрием и был поддержан польскими вельможами, склонив на свою сторону и духовенство принятием католичества и обещанием ввести его в России. Он получил руку Марины Мнишек, обещая закрепить за ней Новгород и Псков».
«В 1604 году он двинулся к Москве с католическими войсками. Русские войска неохотно сражались против него, и 20–го июня 1605 года, провозглашенный царем, он въехал в Москву. Он перестроил боярскую думу, удвоил жалование служилым людям, мечтал о политическом союзе Европейских держав против Турции (покровительствовавшей православию)… Забвение им старинных обычаев не нравилось придворным старожилам, а народ, видимо, любил его».
«Заговор бояр против него, с Шуйским во главе, был открыт при первых же днях царствования нового царя, но прощенный им Шуйский продолжал свою темную работу. В ночь на 17 мая 1606 года (т. е. через год царствования) народ, обманутый ложными криками, будто поляки бьют царя, толпами бросился ко дворцу (очевидно защищать царя)».
И его тут будто бы застрелили. Но правда ли это и куда же делся его труп? И не более ли правдоподобно сообщение, что он бежал, и в следующем же 1607 году вдруг появился в селе Тушине, почему и назван был своими врагами «Тушинским вором».
«Село Тушино в 12 верстах от Москвы — говорится там же —скоро обратилось в укрепленный город. Царица Мария признала его своим мужем. Польские воеводы Сапега и Лисовский служили ему (со своими униатскими войсками). Неудачная осада (поляками) Троицкого монастыря задержала его успехи. Скопин–Шуйский спас Москву (от униатов)… Когда поход польского короля к Смоленску отвлек от Димитрия поляков, он бежал в Калугу и его признали (за спасшегося от византистов) царя южные и юго–восточные области России. А когда его убил из мести (за что же? не за униатство ли?) татарин Урусов, Калуга провозгласила царем сына его и Марины — Ивана».
Все это вы найдете без труда в Малом Энциклопедическом Словаре Брокгауза и Ефрона под словом «Лжедимитрий». И уже одно то обстоятельство, что царица Марина (дочь Сандомирского воеводы Юрия Мнишека) сопровождала своего мужа в 1605 году в Москву на русский престол, а после его низвержения уехала с семьею своего отца в Ярославль, где жила до 1608 года, когда уехала под Москву к «Тушинскому вору», как к своему прежнему мужу, а после его воображаемой смерти в 1610 году осталась при охранявшем ее все время старшине Донских казаков Заруцком, который, разгромив Коломну и часть Рязанской области, двинулся по Дону к югу, но настигнутый в 1613 году Московскими войсками у Воронежа, поворотил к Волге, чтоб поднять волжских казаков, что ему и удалось. Но позднее начались несогласия, московские войска Зарудного выбили его из Астрахани и в 1614 году привезли в Москву, где он и был казнен, да и Марина с сыном, отвезенная в Москву, погибла таинственным способом.
Скажите же сами, читатель, насколько правдоподобна вся эта история? Настолько же, отвечу я, насколько и сказание о Медузе с волосами в виде змей.
Вот чванный польский пан Мнишек принимает к себе в семью самозванца Гришку Отрепьева и позволяет своей дочери Марине выйти за него замуж. Да он скорее вырвал бы ей все волосы, чем допустил такой мезальянс. А он вдобавок сопровождает их в Москву, где видит, как вдова Иоанна Грозного, царица Марфа, встречает и публично обнимает Гришку, как сына. Уже одно это доказывает, что Гришка не был самозванцем. Он коронуется в Москве, но царствует, будто бы, только неделю, хотя успевает в это время сделать ряд демократических реформ и завести сношения с государствами Западной Европы. Бояре– византисты составляют против него заговор, но он пропадает и вдруг появляется в 12 верстах от Москвы в селе Тушине. Бояре называют его Тушинским вором и самозванцем, но жена его Марина признает своим мужем и все ее семейство тоже. На помощь ему приходит из тогдашней «Польской Украины» вождь Донских
