Но он никак не покорялся их безаконыо, и много обличал их глаголя:
— О глухое цесарство, оскверненное! Никак меня не отведете от христианской веры, если и в велицей вельми беде буду. А богу как ответ дадите за то, что много душ погубили без правды? За них мучить будет вас бог в бесконечные веки, и примет господь души тех, которых вы погубили.
Они заскрежетали зубами на него, желая насытиться его кровью. А блаженный князь Василко помолился, глаголил:
— Господи Иисусе Христе помагавший мне многажды! Избави меня от сих плотоядець!
И еще помолившись сказал:
— Господи вседержитель нерукотворный цесарь! Спаси любящих тебя и исполни просьбу мою, помоги христианам и спаси рабов твоих, чад моих Бориса и Глеба, и отца моего, епископа Кирила.
И еще третий раз помолился:
— Благодарю тя, господи боже мой! Какую вижу похвалную память обо мне за то, что младая моя плоть от железа погибает, и тонкое мое тело увядает! — и еще помолился:
— Господи Иисусе Христе вседержитель! Прими дух мой, чтоб и я почил в славе твоей. — И когда сказал это без милости убит был. Увидела его поверженого в лесе одна женщина верная и поведала мужу богобоязненному поповичу Андрияну, и взял он тело Василка и положил его в сокровенном месте. Узнав об этом боголюбивый епископ Ки–рил и княгыня Василькова послали за князем, принесли его в Ростов, и когда принесли его в город, множество народа вышло навстречу ему, жалостные слезы испуская, лишившись такого утешенья. Рыдало множество народа правоверного, видя отходящим отца и кормилица сирых, печальных утешенье великое, омрачных звезду светоносную зашедшую. На весь церковный чин отверзл ему бог очи сердечные, всем церковникам и нищим и печальным был он как взлюбленный отець и более всего милостыню (творил), поминая слово господне, глаголюшее: блажении милостивии, ибо они помилованы будут… и этого блаженаго князя Василка сподобил бог смерти подобно Андрею мученичьскою кровью омывшегося от прегрешений своих, с братом и с отцем Георгием с великим князем. И чюдно было то, что и по смерти соединил бог тела их. Принесли Василка и положили его в церкви святыя богородицы в Ростове, де и мать его лежить, и тогда же принесли голову великого князя Георгия, и положили в гроб к ее телу».
Так описана роковая для русских битва на реке Сити, притоке Мологи на ее повороте к Рыбинску. А Батя–Коган, натворивший все это, появляется затем уже не как враг и полководец, а как покровитель. Через 5 лет после только что приведенного описания, мы имеем о нем такую отметку:
«В лето 6751 (т. е. в 1242), —говорит Лаврентьевская копия, — поехал великий князь Ярослав (Всеволодович, князь Владимирский) в Татары (т. е. в Татры) в Батыеву (Батяеву), а сына своего Констянтина послал к Канов(ик)у (т. е. к католическому канонику для проверки правильности вероисповедания.22 Нам говорят, что Кановичи и хановичи, так назывались преемники Чингисхана, т. е. Чингис–Кагана, но с западнической точки зрения и само имя Чингис–хан, как увидим далее, скорее всего есть искаженное немецкое Kenigs–chan, первоначально Konig–Kahan, т. е. царь–священник). Батый же (т. е. Батяй, Pater) почтил Ярослава и мужей его великою честью и отпустил его сказав ему:
22 В данном случае вместо Канонику переписчик написал Канову, т. е. как бы «к ханову», но это искажение обнаруживается дальнейшими упоминаниями этого названия, которые я приведу здесь далее под годами 1224, 1227, и 1249. Везде говорится: кановичи, т. е. каноники.
— Ярослав! Будь ты старейшим над всеми князьями в Руском народе!
И Ярослав взвратился в свою землю с великою честью».
А Новгородский вариант повторяет эту заметку в таком виде:
«В то же лето Ярослав Всеволодович позван был царем (т. е. цезарем) татарским (Татрским) и шел к нему в Орду (т. е. в орден крестоносцев)».
Мы видим здесь сразу, что и страна Татары, и Орден были одно и то же, и что властелин их назывался и цезарем, в русском сокращении царем, и Батюшкой (Батяй или Батый), иначе Бата–ханом, т. е. Батюшкой Каганом, а Каган по–библейски значит: первосвященник.
То же самое мы видим и далее. Я буду сначала приводить Лаврентьевский список, а затем буду к каждому году прибавлять и из Новгородских копий–вариантов.
«В лето 6752 (1244 год), — говорит Лаврентьевский список, — князь Володимер Констянтинович (Углицкий), Борис Василькович (Ростовский), Василий Всеволодовичь (Ярославский) со своими мужами, поехали в Татары (Татры) к Батыеву просить себе отчину (княжество). Батый же (Батя–Коган), почтив их достойною честью, отпустил, расудив между ними, каждого в свою отчину, и приехали все с честью на свою землю».
«В лето 6753 (1245 год). Князь Констянтин Ярославич (Владимирский) возвратился из Татар (Татров) от каноничев (каноников) к отцу своему с честью. Того же лета великый князь Ярослав и со своею братьею и с сыновцами поехал (снова) в Татары к Батыеву».
В Новгородских списках об этом нет.
«В лето 6754 (1246 год). Святослав, Иван князь, с сыновьями своими, приехал из Татар в свою отчину (наследственное княжество). Того же лета Михайло, князь Черниговьский, со внуком своим Борисом, поехали в Татары (Татры) и когда они были в станах (городах) послал Батый (Батя) к Михаилу князю, веля ему поклониться огневи и болванам их (т. е. католическим статуям с лампадами перед ними); Михайло же князь не повиновался веленью их, но укорил глухих его кумиров (т. е. статуй), и за то без милости заколот был от нечестивых, и принял конец житью своему 20 сентября на память святаго мученика Евстафья. А князя Бориса отпустил Батый к сыну своему Сартаку. Сартак же, почтив князя Бориса, отпустил его восвояси. Той же осенью князь Ярослав, сын Всеволодович, преставился во иноплеменницех, идя от Кановичев (Каноников) после их увещаний месяца сентября 30, на память святого Григорья».
Об отказе Михаила поклониться статуям есть большой вариантный рассказ и в Новгородских списках, но не под 1245 годом, и притом в связи с общим предложением Бати–Когана всем принять его веру.
Начинается так: «пришли послы от царя (т. е. цезаря) Батыя (Бати–Когана) к Михаилу, держащему тогда Киев. Он же видя словеса их прельщения, повелел избить их, а сам убежал в «Угры» со своими домашними. А из киевлян одни бежали в дальную страну, другие скрылись в пещерах и лесах, а с немногих оставшихся начали брать дань».
Затем идет целый фантастический роман, с разговорами и с приказанием пройти через огонь и поклониться кусту огненному, и что многие совратились, а Михаил, посоветавшись с отцом духовным, пошел обличать Бата–хана и его веру. И умер «восхваляя господа…» В это время действительно и было нашествие католических духовных орденов «братьев–миноритов» и «братьев–проповедников» на славянские земли из Австрии.
«В лето 6755 (1247 год), услышав про смерть отца своего, Олександр (Невский) приехал из
