состояние. Но и тут было чем заняться, только бы не оставаться с тишиной наедине. Трава подползла к Рысе и потрогала лоб. Лоб девочки был раскаленным. У нее явно зашкаливала температура, и Трава поспешно сделала еще инъекцию противоядия и антибиотика. Распознать время здесь было очень трудно, и поэтому Трава делала все наугад, в надежде, что крепкий организм юного мутанта переборет яд и болевой шок. Главное, чтобы не случилось того, что невозможно поправить и слишком страшно представить. Она переложила девочку поудобнее и подоткнула под нее куртку, которую Пард снял с себя, одолжив драную безрукавку у Тира, чтобы быть хоть как-то одетым. Больше никакого имущества у ребят не было - парни и так практически все оставили спутникам.
В стороне, куда ушли близнецы, послышались голоса. Только через несколько мгновений Трава осознала, что говорящих больше, чем двое, и их голоса не похожи на невнятный говор Близнецов. Она подскочила и заметалась от почти болезненной радости. Они все-таки вернулись. Нужно сделать как можно более равнодушный вид - она не нуждается в них, сама разберется.
Мелькнул свет, явно кто-то пользовался фонариком, потом еще, фонарика было два, и их свет был ярче, чем желтый мутный проблеск практически сдыхающего фонаря Парда. А Тиру свет был не нужен. Трава замерла посередине прохода. Спрятаться было некуда. Про пистолет она тоже как-то не вспомнила. Сердце в очередной раз за этот длинный день заколотилось во всем теле, затрагивая судорожными толчками даже пятки. Из темноты вынырнул яркий луч и девочке, так и стоявшей посередине, пришлось прикрыть глаза рукой. С непривычки глаза заслезились, и веки непроизвольно судорожно закрылись.
- Мы нашли людей, - радостно забубнили Близнецы.
- Здравствуйте,- раздался очень приятный мужской голос, и Трава как то сразу поняла, что этому человеку можно доверять во всем, что человек с таким голосом никогда не сделает ничего плохого. Когда фонарики были направлены в стену, чтобы можно было разглядеть всех присутствующих, Трава увидела обладателя магнетического голоса. Это был невысокий мужчина лет сорока. Голову его покрывала вязаная круглая шапочка какого-то кокетливого розоватого цвета. Одет он был в хорошую, достаточно добротную одежду, выгодно отличающуюся от лохмотьев ребят. Трава впервые видела брюки, рубашку и даже что-то типа галстука, видневшегося из-под вязаного полосатого жилета. Как-то это не очень вязалось с бесконечными коллекторами, покрытыми щебенкой и пылью. Даже на ногах у него были не потрепанные останки обуви, которую не взялся бы опознавать ни один модельер, а самые настоящие туфли, которые та же Трава видела только на картинках. При отсутствии притока товаров на станцию, первой из строя выходила обувь, и самой распространенной местной обувной продукцией было что-то типа самодельных онучей или даже лаптей. И только некоторые могли позволить себе носить остатки того, что сберегли за 20 лет жизни в подземелье.
Следом за мужичком из темноты несколько нерешительно вышел высокий и худой, как Пард, парень лет шестнадцати. Трава приняла бы его за своего длинного товарища, но на голове у представителя местного сообщества красовалась целая копна жутко спутанных пепельных волос, делавших выражение его лица немного комичным. Одет он был, на зависть тому же Парду, в полный комплект камуфляжной формы, даже на ногах красовались добротные высокие ботинки военного образца. Девушка внезапно, как бы со стороны, увидела всю картину глазами парня и вспыхнула от внезапного приступа раздражения и бессильной злости. Она отчетливо представила себя - довольно высокую, уже хорошо оформившуюся фигуру, грязные, засыпанные пылью и щебенкой волосы, космами свисающие на плечи, дикий наряд, состоящий из останков многострадальной тельняшки, которая уже практически не закрывала длинных ног, покрытых невнятными разводами, поцарапанных и грязных, обутых в невообразимые онучи внутреннего станционного производства, подвязанные шнурками разного цвета. Да еще вдобавок сквозь грязь и пыль, в ярком свете фонарика, отчетливо просвечивала гладкая зеленоватая кожа. Выражение глаз парня Траве не понравилось. Он смотрел в упор и, кажется, что-то хотел сказать, но не решился, оставаясь при том совершенно серьезным. Похоже, он не находил ситуацию особенно комичной. А его спутник продолжал журчать своим плавным и завораживающим голосом:
- Как это чудесно, пойти собирать грибы и найти здесь такую приятную компанию. - мужичок просто пел и на лице его выражение полного счастья сменялось умиленным восторгом, как будто в его жизни не было ничего приятнее, чем встретиться с грязной, полураздетой компанией голодных подростков, один из которых еще и пребывал при смерти. - Господи, как давно к нам не приходили из внешнего мира! Вам просто повезло. На озере сдох очень крупный рорх, и вся живность отправилась пировать туда, иначе вас уже бы слопал кто-нибудь. Ага, вижу, что со сколопендрами вы уже познакомились. - Мужик только теперь перестал сиять и озабоченно склонился над прерывисто и хрипло дышащей Рысей. Парень, похоже, пытался что-то сказать, потихоньку приблизившись к Траве, но она сердито отвернулась. Самое главное было сейчас, что пришло если не спасение, так надежда на него.
- Так, так, так, - мужичок что-то прикидывал, хмурил лоб, чесал затылок. Потом, видно, придя к какому-то решению, решительно встал,- Нужно вас отвести в племя. Там умеют лечить. Лучше бы только этих двоих, но вас тоже можно куда-нибудь пристроить, не очень последовательно и как-то туманно добавил он.
Траве было не до дипломатических тонкостей.
- А это далеко? - спросила она.
- Да нет, за пару часов дойдем, я знаю короткие переходы, да, может, и встретим кого-нибудь. Они охотятся в этих коридорах, здесь у них засада. Как и у меня, - хихикнул вдруг мужик и спохватился. - Да, я же не представился. Я - Андрей Петрович, а это - мой юный племянник - Кирилл. Прошу любить и жаловать. К сожалению, мы с вами пробудем недолго, так как помочь ничем не можем, но к людям отведем.
- Трава, а это - Рыся. А вот эти остолопы - Близнецы, Левый и Правый, только не помню где какой, да и они сами, наверное, не помнят.- Любезно ответила Трава. Мужичок искренне расхохотался.
- Это ваши прозвища или имена?
- Имена, у нас многих так зовут, - чуть не обиделась Трава.
- А как это вас угораздило здесь такой компанией оказаться? - опять поинтересовался Андрей Петрович.
- К нашей станции путь засыпало, и мы не можем вернуться. Вот ищем помощь,- лаконично ответила девушка, опять ощутив на себе пристальный взгляд незнакомого Кирилла, и опять рассердилась.
- М-да, чудны дела шефа метрополитена, - пробормотал мужичок, озабоченно поглядывая на Рысю. - Ну что, поехали? Тут побыстрее помощь нужно оказать. Местные знают какую, они с этими тварями все время бок о бок существуют.
- Тут у нас еще двое должны вернуться, они пошли искать подмогу. - Спохватилась Трава. Как бы то ни было, а бросать друзей в неизвестности она не могла. Да и злость на них уже сильно поубавилась с тех пор, как появилась реальная надежда. Андрей Петрович снова задумался, что-то прикидывая.
- А эти двое - тоже подростки? - почему-то спросил он.
- Да, Парду - 19, а Тир - слепой, - Трава ответила не очень последовательно и мысленно отругала себя за косноязычие. В ее подсознании билась какая-то невнятная тревожная мысль. Что-то в этом мужичке было неправильное, да и разговаривал он как-то непоследовательно. Но Трава отбросила подозрения, больно уж хорошо все складывалось. Сейчас им помогут, а ребятам нужно оставить какие-нибудь знаки.
- А они дорогу то найдут?
- Найдут, только им нужно оставить какие-нибудь указатели, чтобы они поняли куда идти. - Трава вдруг заторопилась, почему-то испугавшись, что невольный помощник может оставить их здесь за задержку, или рассердится, что она тратит его время на такие ненужные дела. Она уже успела придумать, как оставить такие знаки, которые ребята найдут даже в темноте. Девушка достала перочинный ножик и с нажимом провела по стене. Нож оставил в мягком известняке довольно приличную царапину. Вот и хорошо. Тир точно постарается нащупать знаки, которые оставляла Рыся на стенах и поймет, куда ушли девочки. Спросив направление, Трава изобразила жирную стрелу посреди грибной плантации. Несколько дней, пока не зарастет, ее будет видно. И провела первую стрелку по стене кончиком ножа. Звук от этого был неприятный и довольно громкий. Трава испуганно оглянулась на мужичка. Но тот, казалось, не был раздражен ее манипуляциями. Он стоял в стороне, озабоченно о чем-то задумавшись. Потом, придя к какому-то решению, дал команду к отходу, сразу певеселев.
Парень, по-прежнему молчащий, достал из заплечной котомки настоящее одеяло, почти целое, каких
