ничего нет. Свами плавно соединяет руки, и вот уже в ладонях что-то есть. Не могу рассмотреть, что это такое. Свами широким жестом бросает это людям, и они жадно начинают собирать. Затем он повторяет этот жест. Я смотрю внимательнее... Что это? Телепортация? Фокус? С нами поравнялись два автомобиля охраны. На английском один из них спрашивает меня, что случилось? Я отвечаю, что поломка, и мы ждем, что по благодати Свами мотор может завестись. Охранники удовлетворены и проезжают дальше. Наш вид не вызывает подозрения. У Свами работает много европейцев. Вот машина Свами поравнялась с нами. Свами делает привычный жест... Вася поворачивает ключ зажигания, а я поднимаю гранатомет. Мотор завелся, и мои глаза и встретились с глазами Свами. Я нажал на курок... Столб пламени взметнулся в небеса из того места, где только что находился Свами... Прежде чем охранники поняли в чем дело, грузовик рванулся вперед, и мы с Васей одновременно метнули ручные гранаты в стоящие впереди машины охранников. Сзади началась стрельба, но огромный фургон, вероятно, защищал нас от пуль. По крайней мере, не давал прицелиться. То, что увидел потом, я не забуду никогда. Стоящие впереди преданные метнулись нам наперерез. Они бежали навстречу многотонной машине, полностью перегородив дорогу. Среди них были женщины с детьми. Я видел их глаза. Нет, это не были глаза людей. Это зомби. Под колесами хрустнули кости... Грузовик мчался вперед по пустой дороге. Внезапно на пути возникла полицейская машина. Раздались выстрелы. Вдребезги разлетелось лобовое стекло. Мы шли на таран. Удар отбросил машину на несколько метров. Мы мчались вперед, когда я посмотрел на Васю. Его лицо и руки были в крови. Левую руку он прижимал к груди, зажимая рану...
– Через два километра мы свернем на горную дорогу. Там ты слезешь и исчезнешь, – сказал он и сплюнул кровью.
– А как же ты?
– Я умираю... У меня легкие пробиты...
– Я спасу тебя...
– Ты спрячешься в горах, понял! Мне тяжело говорить. Потом скажешь, что тебя ограбили и бросили.
Я бродил по горам два дня. У меня была ранена левая рука, и вероятно, началось заражение. Меня полумертвого нашел возле дороги старый индус и привез в свою деревню. Доктор обработал рану и дал мне жаропонижающее. Индус понимал по-английски, и я разговорился с ним. Я расспросил его о том, что он слышал про убийство Свами. К моему удивлению, он сказал:
– Беса пулей и огнем не убьешь. Можно убить человека, одержимого бесом, а бес будет жить. И другой дом найдет себе...
– Откуда ты знаешь слово 'бес'?
– Мы, как и ты, верим в Бога Христа. Давным-давно у нас в доме жил белый человек. Он научил нас верить во Христа. И мой дед верил в него, и я, и моя жена, и моя дочь. Другие в Аллаха или Шиву верят, а мы в Христа. Он помогает нам, особенно Марии, бороться с дьяволом и с его слугами.
– Кто такая Мария?
– Это моя дочь. Семь лет назад она гуляла возле дороги, когда мимо ехал Свами. Он дал ей колечко, и теперь она не может ходить. Свами к ней во сне является и говорит: 'Признай мою власть, и я исцелю тебя. Я творец мира и в Христе я воплощался.' Но она молитву по четкам шепчет, и Свами не может к нашему дому подойти.
– Но ведь христианство отстало от жизни... – начал я и осекся.
– Это бесы вам русским так внушили. Чтобы вас поработить. Чтобы вы бесам поклонялись и к Свами ездили.
– Так что же мне делать?
– Мария с тобой поговорить хотела, а потом я тебя в больницу в город повезу. У тебя рука гнить начала.
– Неужели гангрена? Неужели мне всю жизнь придется быть калекой?
Старик помог мне встать и повел меня в комнату. В комнате стоял тяжелый запах, который бывает в больнице, где находятся лежачие больные. На стене висела старая икона. Под ней на деревянной кровати лежала девушка-индуска. Старик оставил меня с ней наедине и вышел.
Девушка повернула ко мне голову и улыбнулась.
– Это я сказала отцу, чтобы он подобрал тебя. Во сне мне явилась Богоматерь и сказала о тебе. Ты будешь жить и молиться Богу. Но за то, что я сделала это, Свами отнял мне и руки.
– Я убил его! Я сам видел...
– Свами нельзя убить.
