крича:
— Спасайтесь! На помощь! Пришли гномы!
Братья, которые не особенно поверили словам младшей сестры и тем не менее держались начеку, выскочили на крик, не забыв вооружиться.
— Ваш слуга слишком глуп и неуклюж, — миролюбиво сказал король гномов, отчищая со своего парадного платья ошметки капусты и мясной жир, — но не сердитесь на него: он никогда не видел короля гномов и был поражен нашим блеском. Но я желаю обратиться не к слугам, а к вам. Ведь мы с вами в дальнем родстве — таком, впрочем, дальнем, что ваши летописцы его не отметили; это мы живем дольше людей, а, следовательно, помним больше. Когда мы снова породнимся, вся эта память станет доступна для людей — как и богатства, которые мы долгие века хранили, сами не зная для чего…
— Так ты что, — спросил старший брат, весь заросший бородой, как породистый пес шерстью, — и впрямь жениться собрался?
Король еще подбирал слова для наиболее учтивого ответа, а младший из братьев, наблюдавший из дверей замка, уже метнул в него копье — он не попал, но острие вонзилось в землю в гномьем шаге от короля. А из дверей выбегали вооруженные вассалы и слуги, готовые к такому случаю.
Тогда двор замка закрылся неведомо откуда взявшимся туманом. Растерянные люди кружили, ничего не видя, и беспорядочно махали мечами, но не могли задеть ни одного гнома — тогда как гномы своим точным оружием наносили людям и царапины, и серьезные раны. Ведь у нас это излюбленный способ сражаться с более крупным противником, и из-за этого-то нас и прозвали «нибелунги» — «дети тумана».
В бешенстве братья слышали стоны раненых. Сами они ранены не были, хотя и врагов не сразили. Дав им уяснить свое положение, король гномов снова заговорил, только голос его, измененный туманом, казался новым и звучным:
— Довольно или продолжать?
— Остановись! — закричали оба брата.
— Согласны ли вы отдать мне свою сестру в жены?
— Отдаем, отдаем!
Тотчас туман рассеялся, и король гномов вышел к ним навстречу, чтобы рукопожатием скрепить договор. А придворный лекарь гномов перевязал раненых, и через час все, от серьезных ранений до незначительных, у них зажило.
Оставалось лишь назначить день свадьбы. А в ожидании нее жених удостоился разрешение, что ни день, навещать свою невесту…
Как ни суди, а повар свою награду получил — довелось ему блеснуть своим искусством! Ведь повседневный суп из капусты не годится для свадебного пира; изволь и тащить старое вино из подвала, и жарить баранину, и посылать за свежими фруктами — чтобы не посрамить честь замка и его хозяев древнего рода! Единственное утешение заключалось в том, что порции предполагались небольшие — как раз по размеру желудков гномов.
Конечно, не соблюдены оказались некоторые формальности — не позвали гостей из близлежащих владений на свадьбу, но дело в том, что жених непременно хотел заполучить невесту и увезти ее с собой под землю как можно скорее: а уж там он устроил бы настоящее празднество!
А кроме того, стыдно было братьям обнаруживать свой позор — то, что потерпели поражение от каких-то прощелыг, тайного народца!
Мрачные сидели братья на свадебном пиру: и впрямь, вряд ли могли они веселиться! Помимо того, что приходилось отдавать сестру маленькому чудовищу, им еще предстояло разбираться с претендентами на ее руку, которых они не так давно обнадеживали… Зато принцесса, позабыв свой прошлый испуг, совершенно не казалась грустной. Брала со свадебного блюда кусочек пирога или яблоко, но забывала жевать, зато все чаще склонялась к своему мужу, слушая его тихий голос, и все оживленнее становилась.
— О чем ты болтаешь с этим подземным плевком, с этим огрызком человека? — спрашивали ее братья, отозвав в сторону, и она охотно отвечала:
— Он рассказывает мне столько интересного, что если бы мой учитель столько знал, он был бы ученейшим среди всех на свете.
— А над чем ты с ним постоянно смеешься? Уж не над нами ли?
— Что вы, милые братья! Смех наш не насмешливый, а радостный.
— Не поддавайся, он просто стремится обольстить тебя, чтобы увести с собой под землю.
— Зачем ему для этого нужно было бы обольщение? Ведь теперь я ему жена, а он мне муж, и значит, я и так пойду с ним туда, куда он пожелает.
Но братья не желали такой участи для своей сестры. И пока шла свадьба, думали только об одном: как бы устроить так, чтобы не отдавать сестру гному. Были они не слишком умны и хитры, а если подлость им удалась, то это скорее заслуга случая, чем их самих.
Гномы не привыкли к земной еде, а еще более удивительным им показалось вино: сперва пригубив, они не хотели пить, но, опасаясь обидеть хозяев, снова и снова прикладывались к кубкам и постепенно совсем опьянели. Поздно за полночь закончился свадебный пир. Уставшую за день королеву гномов отправили в постель — туда, где она спала еще принцессой, и она не сопротивлялась, засыпая на ходу. И когда ее увели, у братьев и слуг появилась работа: связывать и укладывать друг на друга тельца пьяных гномов…
Да, когда гномы очнулись, мир вокруг них резко изменился! Они-то помнили себя на свадьбе, веселящимися за столом, а нашли в клетках, со связанными руками, безоружными — испытав на себе необычные способности тайного народа, братья их, даже пленных, все-таки боялись… Эти клетки остались после того, как издохли подаренные королям павлины, не снеся плохого обращения; их снесли вниз, не думая когда-нибудь снова употребить — и вот такой случай настал.
— Раньше в клетках сидели птицы, а теперь крысы, — хохотали Фридрих и Гунтер. — Крысы! Крысы!
Королю оказали честь: руки ему не связали, зато шею стискивал ошейник, предназначенный для маленькой собаки, а цепь от ошейника крепилась к прутьям клетки.
Встав утром, королева спросила:
— Я еще дома? А где мой муж?
— Приснилось тебе, должно быть. Нет у тебя никакого мужа и не было.
— Но как же? Я помню: к нам прибыли гномы…
— Э-э-э, а мы-то думали, ты вышла из того возраста, когда ждут к себе в гости гномов! Смотри, будешь говорить такие глупости при посторонних, дождешься, что тебя и вправду никто не возьмет замуж!
Догадавшись, что настаивать бессмысленно, королева прекратила расспросы и вместо того стала наблюдать за братьями. Она была уверена, что братья сделали что-то плохое ее мужу с его приближенными и только не знала, можно ли еще чем-нибудь им помочь или они уже мертвы.
Но гномы уцелели. Сначала, правда, братья подумывали о том, чтобы опустить клетки в воду, где пленные бы захлебнулись, но передумали, представив, какая редкость им досталась. Ведь, как ни крути, не каждый день в руки человеческому племени попадаются гномы! Поэтому они постановили: обращаться с добычей хорошо. Гномов кормили, два раза в день проверяли их путы, чтобы те не натирали им кожу и в то же время не были настолько слабыми, чтобы пленные сумели, используя свою подозреваемую сноровку, вырваться.
Может быть, придет время, и удастся выгодно продать диковинку за мешок золота или обменять на коней или оружие. А пока пускай посидят в подвале. Гномы — подземные жители, а значит, подвальный запах и сырость им не во вред.
Что касается сестры… но меньше всего они принимали во внимание, чего хочет или о чем мечтает их сестра. Для них и сестра была таким же точно предметом, годным только на то, чтобы сменять его со временем на другие предметы, более полезные в хозяйстве.
— Что ты тут высматриваешь?
— Простите, братец, у меня сережка из уха куда-то закатилась.
— Так и сережек на тебя не напасешься, если будешь снимать их где попало, особенно на лестнице,
