(1716–1796), бывший монах известной своими учеными трудами конгрегации святого Мавра. Пернети создал свое общество просветленных, члены которого, исповедуя доктрину шведского теософа-мистика Сведенборга, в практике использовали масонские обряды. Пернети не чуждался алхимии и занимался вызыванием духов. В 1779 году, когда его посетил Калиостро, Пернети, предвосхищая физиогномическую науку Лафатера, завершал труд о том, как по овалу лица определять душевный склад человека.
В Лейпциге проживал еще один собрат Калиостро по чародейско-масонскому ремеслу — трактирщик Иоганн Георг Шрепфер (1730–1774), открывший в 1772 году у себя в трактире ложу шотландского обряда. Там он принял и Калиостро, в честь которого устроили роскошный обед; на столах всего стояло по три — в честь Троицы, кою обязаны были чтить масоны. Но ходит слух, что магистр этого не заметил и вообще вел себя неучтиво, так что хозяева едва не обиделись; видимо, Калиостро в тот раз был не в духе. В египетском ритуале масонскому числу «три» уделено особое внимание, так что вряд ли магистра следует уличать в забвении магических свойств этого числа.
«— Почему масоны делают все трижды или же трижды три раза и почему вы велите мне не забывать об этом числе?
— Потому, что оно напоминает об одном из самых важных знаний, кое я могу сообщить вам: вы должны знать, что человек был создан в три приема и что состоит он из трех сущностей: нравственной, физической и силы духа. А дабы не заблудиться в операциях философствования и самоусовершенствования, вы должны понять, что д ля достижения совершенства все, что вы делаете один раз, всегда требуется сделать трижды или же трижды три раза»13.
В задней комнате своего трактира Шрепфер не только собирал масонов, но и занимался вызыванием стихийных духов и призраков умерших. Но однажды его разоблачил любопытный зритель. Во время одного из сеансов, проходивших в темной комнате, где свечи горели только на столе у Шрепфера, сей зритель незаметно забрался под стол, за которым сидел некромант, и когда, как обычно, в облаке дыма появился призрак, сидящий под столом разглядел на ногах у окутанной дымом фигуры добротные башмаки с серебряными пряжками. На следующий день все тот же усомнившийся, не став пить пунш, который перед сеансом подносили всем собравшимся, незаметно пробрался к черному ходу и закрыл дверь на задвижку. В тот вечер духи отказались почтить сеанс своим присутствием.
А вот как описывает духопризывательный сеанс Н. М. Карамзин: «…ввели всех в большую залу, обитую черным сукном, и в которой окна были затворены. Шрепфер поставил всех зрителей вместе, очертил их кругом и не велел никому трогаться с места. Шагах в трех от них, на маленьком жертвеннике, горел спирт — чем единственно освещалась зала. Перед сим жертвенником Шрепфер, обнажив грудь свою и взяв в руку большой блестящий меч, бросился на колени и громко начал молиться, с таким жаром и с таким рвением, что М*, пришедший видеть обманщика и обман, почувствовал трепет и благоговение в своем сердце. […] Надлежало вызвать тень одного известного человека, недавно умершего. По окончании молитвы он начал призывание сими словами: 'О ты, блаженный дух, переселившийся в бесплотный и смертным неизвестный мир! Внемли гласу оставленных тобой друзей, желающих тебя видеть” и проч., и проч. Зрители почувствовали электрическое потрясение в своих нервах, услышали удар, подобный громовому, и увидели над жертвенником легкий пар, который мало-помалу густел и наконец образовал человеческую фигуру; однако же М* не приметил в ней большого сходства с покойником. Образ носился над жертвенником, а Шрепфер, который сделался бледен как смерть, махал мечом вокруг головы своей. М* решился выйти из круга и приблизиться к Шрепферу; но сей, приметив его движение, вскочил, бросился на него и, устремив меч к его сердцу, закричал страшным голосом: ты умрешь, несчастный, если хотя один шаг вперед ступишь! У М* подкосились ноги, так он испугался грозного голоса и блестящего меча его! Тень исчезла. Шрепфер от усталости растянулся на полу и велел выйти всем зрителям в другую комнату, где подали им на блюдах свежие плоды. — Многие приходили к Шрепферу как в спектакль и хотя знали, что вся тайная мудрость его состояла в шарлатанстве, однако же с удовольствием смотрели на важные комедии, им играемые»14.
Возможно, Калиостро побывал на сеансе Шрепфера или же слышал рассказы других зрителей; во всяком случае, когда впоследствии он сам стал устраивать подобные спектакли, то отгораживал зрительские места шелковым шнуром, дабы между креслом, в котором возникал дух, и зрителями оставалось пустое пространство.
Экзальтированный и самоуверенный Шрепфер, уверовавший в свою высокую миссию, сумел привлечь на свою сторону немало адептов, но когда его уличили в мошенничестве, он застрелился. А вскоре прошел слух, что во время встречи с Шрепфером Калиостро предсказал духовидцу скорую смерть, а Шрепфер в ответ завещал магистру свое искусство вызывать духов. Или все же скорая гибель была предсказана загадочному Сьеффорту (Сциффорту), которого Дюма называл «русским посланцем»[40]?
Путешествие по Германии, несомненно, принесло Калиостро немалую пользу, ибо такого количества шарлатанов-мистиков, как в немецких государствах, подданные которых славились своей мечтательностью и богатым воображением, в то время, пожалуй, не было ни в одном уголке Европы. Изобретательности господам мистикам было не занимать.
Среди немецких масонов снискал известность некий Штайнер, чревовещатель, духовидец и откровенный фокусник, устроивший с помощью зеркал настоящую магическую комнату; вход в комнату в отсутствие мэтра был запрещен, нарушившему запрет грозила смерть от небесного огня. Когда же мэтр, облачившись в одежды, напоминавшие одеяние епископа, входил в святилище, с потолка начинала звучать небесная музыка, в воздухе разливались дурманящие ароматы, а в дыму над курильницами возникали тени ангелов; у членов общества кружилась голова, а мэтр, взмахнув руками, начинал беседовать с духами. Однажды во время сеанса мэтр предложил зрителям отдать все имевшиеся у них с собой предметы из металлов: кольца, часы, табакерки, золотые монеты. Когда предметы собрали, положили на алтарь и чародей накрыл их черной тканью, раздался гром, в алтарь ударила молния и заклубился дым. Когда дым рассеялся, предметы исчезли, а Штайнер призвал всех возблагодарить небесных духов за то, что они приняли дары, а следовательно, будут благосклонны к дарителям. А дабы никто не усомнился в том, что он общается с потусторонним миром, он увлек троих зрителей в небольшой придел, где посредине был расстелен ковер. Расставив свидетелей по углам сего ковра, где, как предупредил Штайнер, горели свечи «из человеческого жира», мэтр шагнул на ковер и исчез, а через несколько минут появился снова. Подобные сеансы повторялись не раз и не два, так что несколько постоянных зрителей разорились окончательно, а один с горя даже пустил себе пулю в лоб. Полиция заинтересовалась Штайнером, и он бежал в Берлин, где с помощью влиятельных друзей-розенкрейцеров получил место придворного духовидца и вызывал тени великих героев древности для наследника прусского престола Фридриха Вильгельма.
«— Почему у меня забирают большую часть одежды и все, что сделано из металлов?
— Чтобы вы поняли, что каждый, кто хочет стать истинным масоном или настоящим избранником, должен отказаться от любых почестей, сокровищ и славы, а для достижения желаемого необязательно обладать богатством, властью и влиянием»15.
В своем ритуале посвящения Калиостро тоже освобождал кандидатов от металлических предметов, но, видимо, у него все происходило с полного согласия адепта; во всяком случае, никто на магистра в полицию не жаловался.
Не меньшую, чем Штайнер, известность снискал Готлиб Фрейхер Гугомос, разъезжавший по Европе под разными именами. Впервые Гугомос объявился в 1752 году в Праге, где был принят вложу Трех колонн. Затем Гугомос появился в Вене при дворе Франца I и Марии-Терезии и, выдавая себя за чудо-целителя, сумел, как говорят, вытянуть из императора целое состояние. Успев вовремя покинуть двор, он под новым именем обосновался в Баварии и поступил на службу к герцогу Ангальт-Бернбургскому. Став герцогским секретарем, он пообещал поправить расстроенные финансы герцога, изготовив с помощью философского камня необходимое количество золота и серебра. Начав процесс изготовления, Гугомос заявил, что для экстракции добытых алхимическим путем драгоценных металлов требуется некоторое количество настоящего золота и серебра; получив несколько золотых слитков и серебряный сервиз, Гугомос покинул двор и затерялся где-то на дорогах Европы. Опасаясь насмешек, герцог не стал его преследовать.
Разъезжая по Германии, Калиостро не мог не заметить, что ложи Строгого послушания, ориентированные на тамплиерскую легенду, долгом своим (по крайней мере на словах) почитали мстить за гибель Жака де Молэ и его товарищей. Выросшему под жарким солнцем Сицилии Калиостро тамплиерская
