легенда казалась слишком мрачной; по духу ему были ближе ложи Высокого послушания, членов которых в основном интересовали тайны природы и герметические искусства. Свое же Египетское масонство он хотел сделать не похожим ни на какое иное ни по духу, ни по форме. Чего стоил один только придуманный им костюм магистра: зеленый фрак, тигровый жилет, такие же штаны-кюлоты и чулки, гусарские сапоги и красная лента через плечо. Просто райская птица!
Хотя магистр уже поднаторел в роли великого масонского реформатора, всякий раз, когда выступление ему удавалось, он радовался как ребенок. Однако в глубине души, наверное, еще скрывалось волнение, и, чтобы окончательно побороть его, он стал искать встречи с тем, с кем хотел сравняться, — с загадочным графом Сен-Жерменом, признанным оккультистом, алхимиком и масоном. Слухи, ходившие о волшебном даре Сен-Жермена, никто даже не пытался опровергнуть, но Калиостро, сам подвизаясь на поприще алхимика и знатока тайных наук, не очень-то в них верил. Но Сен-Жермена везде принимали как чародея, великого магистра всех оккультных братств, поэтому, если Калиостро получит его благословение, оно не принесет ему ничего, кроме пользы. Вдобавок у графа наверняка можно чему-нибудь научиться: граф умел не только плавить алмазы, но и заваривать особый чай, снимавший усталость и поднимавший настроение. Говорят, секрет заварки этого чая граф подарил матросам эскадры своего друга, графа Алексея Орлова. И еще: Сен-Жермен покорил Париж, а он, Калиостро, пока еще объезжал этот город стороной. Серафина тоже была не прочь посмотреть на столь известную личность и, возможно, проверить на нем действие своих чар. За время странствий по Германии она успела вскружить голову не одному брату- масону.
Большинство современников, а следом за ними и биографов Калиостро считают, что встреча двух великих адептов произошла в Гольштейне[41], где Сен-Жермен посвятил Калиостро в тамплиерские таинства и дал ему мистические степени. М. Авен, напротив, полагает, что ко времени этой гипотетической встречи Калиостро уже не нуждался ни в каком посвящении, и если встреча все же состоялась, для магистра она не имела никакого значения. Возможно, поэтому ряд биографов факт встречи категорически отрицает16.
Тем не менее последуем за оккультистами и памфлетистами и посмотрим, что происходило в конце 1778-го — начале 1779 года в местечке Альтона неподалеку от Гамбурга, где в то время обосновался Сен- Жермен.
В два часа ночи Калиостро и Серафина, в белых туниках с алыми поясами, подошли к воротам замка. Едва они остановились, как кто-то невидимый спросил их, кто они, откуда пришли и чего хотят. Склонившись до земли, Калиостро ответил:
— Я пришел воззвать к Богу верящих, к Сыну Природы. Отцу Истины, пришел, чтобы стать его рабом, апостолом и мучеником. Хочу, чтобы мне раскрылась 1700 тайн, известных ему одному.
— А что скажет спутница, что сопровождает тебя в твоих странствиях?
— Я пришла подчиниться и служить.
Со скрипом опустился подъемный мост, навстречу прибывшим вышел закутанный в хламиду старец и повел их под темные своды замка. Едва они вступили в зал, как вспыхнул ярчайший свет и осветил престол, на котором восседал Сен-Жермен в затканном алмазами одеянии. У подножия, держа в руках золотые чаши с курившимися в них благовониями, сидели двое служителей. Поодаль стояла белая фигура с хрустальным сосудом; на сосуде мерцала надпись: «Эликсир молодости». В глубине зала матово поблескивало огромное зеркало, перед которым, словно часовой, двигался туманный призрак. Над зеркалом горела надпись: «Хранилище блуждающих душ».
— Горе тому, кто не выдержит испытаний! — вновь прогремел голос.
Супругов разделили; первой пройти испытания предстояло Серафине. В комнате, куда ее отвели, ее ждал бледный худой человечек с неприятным взглядом. Поведав ей о своих несметных богатствах, человечек потребовал отдать ему украшавшие ее прическу бриллианты, и она с радостью отдала ему все. Тогда человечек повел ее в подвал, где корчились в муках мужчины и женщины. Палачи пытали их, стегали бичами, рубили головы, жгли железом и подносили яд. «Ты видишь здесь тех, кто пострадал за свои добродетели, — зазвучал у нее в ушах все тот же голос. — Вот так люди вознаграждают нас за дела наши». Серафина устояла, и ее провели в третью комнату, где ее встретил любезный кавалер, немедленно начавший ее обхаживать и соблазнять. Но и тут она устояла, и в конце концов кавалер вручил ей бумагу, подтверждавшую ее непоколебимую добродетельность.
Калиостро подвергли иным испытаниям. Сначала невидимые существа пытались пробудить его гнев и ревность, потом уязвляли его тщеславие и, наконец, решили ослабить его мужество: они прочитали ему отрывок из Книги судеб, гласивший, что в конце земного пути его ожидают преследования и страдания. Но предсказание не испугало Калиостро и не лишило его веры.
После испытаний обоих супругов отвели в храм, где голос сообщил, что они допущены к участию в священных мистериях.
Взволнованные и трепещущие, Калиостро и Серафина внимали таинственному голосу:
— Помните, что первейшей движущей силой природы, политики и общества является воспроизведение себе подобных, что заветная мечта всех смертных — стать бессмертными, узнать будущее, хотя они еще толком не познали настоящее, и проникнуть в тайны духа, хотя и сами они, и все, что их окружает, суть материя.
После этих слов к ним приблизились служители, сняли с них одежды и, умастив ароматными маслами, даровали Серафине красоту, а Калиостро могущество. Обновленные, супруги вслед за проводником вернулись в зал, где ожидал их Сен-Жермен.
Едва они вошли, как раздался голос графа:
— Да будет известно вам, что величайшая наша тайна — это искусство управлять людьми, но единственный пригодный для этого способ — это не говорить людям правды. Отбросьте здравый смысл, не слушайте советов разума, а смело совершайте поступки нелепые и абсурдные, и все вам поверят. Люди всегда поклоняются явлениям сумасбродным и чтят вещи неправдоподобные.
Политика — наука обмана,
война — наука убивать,
философия — мания говорить нелепости,
физика — мечты о прекрасной природе,
теология — знание несчастий, к которым приводит человеческая гордыня,
история — печальное изучение людского коварства и заблуждений.
Отсюда следует, что
политик — ловкий обманщик,
герой — знаменитый безумец,
философ — знаменитый чудак,
ученый — слепец, достойный сожаления,
теолог — одержимый проповедник,
историк — продавец слов.
Бог, что царит в этом Храме и в душе моей, научил меня смотреть на предметы с иной стороны; для меня равно важны и живущие сейчас, и жившие прежде. Я знаю, и знания мои остаются при мне; у меня есть сокровища, и я ничем не обязан никому, даже королям; я распоряжаюсь элементами вещества, предоставляя другим распоряжаться людьми.
И снова служители вывели Калиостро и Серафину, переодели их в роскошные одежды и отвели на пир. На том пиру из вин подавали только токайское, кое Сен-Жермен именовал эликсиром жизни; в конце трапезы граф сказал, что по необходимости сей эликсир можно окрасить в красный или зеленый цвет.
По завершении пира, напутствуя своих гостей, великий мэтр произнес: «Идите и вините во всех бедах людей умных, а глупым льстите и пускайте пыль в глаза. Говорите загадочным шепотом, что граф Сен- Жермен живет уже пятьсот лет. Делайте золото. Но главное — одурачивайте простаков». Последний абзац, бесспорно, принадлежит перу одного из памфлетистов, которые еще при жизни Калиостро выдвинули немало дерзких гипотез о той инициации, кою прошел магистр у Сен-Жермена (утверждали, например, что инициация была сексуальная…)17.
Еще один возможный вариант отношений графа Калиостро и графа Сен-Жермена представлен И. Тецлаф в ее биографии Сен-Жермена, составленной с привлечением едва ли не всех тех немногих
