— Ты скучаешь по Мартину?
Я хочу, чтобы он осознал, какая это для него утрата.
Но он медлит.
— Не знаю. Мне кажется, что я его почти не знал. Да и Джейка, и Пола. Ты была нашим связующим звеном, Китти. Без тебя мы, возможно, и вовсе утратили бы связь.
Опять капают слезы. И откуда берется столько жидкости?
— Мне не хватает Мартина, — говорю я. И не боюсь так говорить.
Какое-то время мы сидим в тишине.
— Скоро я собираюсь в поездку по Америке, — говорит Адриан через какое-то время. — На шесть недель. — Звучит у него это как-то невесело, как будто он не хочет ехать.
— Здорово, — говорю я. — Прошло уже много времени с тех пор, как ты ездил в последний раз.
— Да я все откладывал.
— Почему?
Он вздыхает:
— Не знаю. Много разных причин. Хочу, чтобы ты вышла из больницы до того, как я уеду.
— Нет проблем. Я буду дома до того, как ты вернешься. Привези мне кувшинчик из Сан- Франциско.
— Да. — Он медлит. Не люблю, когда Адриан колеблется. — Когда вернусь, я думаю навестить Маргарет…
— В Норфолке?
— Да.
— В ее фургончике у моря?
— Да.
Я жду, что он продолжит, но он замолкает.
— Значит, она настоящая? — говорю я. — Я в этом не совсем была уверена.
Он улыбается. Он очень приятный, когда улыбается. Интересно, почему это он не улыбается на фотографиях, что на обложках его книг? Похоже, его издателям больше по нраву страдающе-задумчивый вид гения, но многие читатели предпочли бы доброжелательно-приятного человека. Кроме всего прочего, он еще может и не оказаться гением.
— Как думаешь, стоит выяснить еще кое-какие подробности? — спрашивает он.
Он верен себе. Очевидно, после похорон она дала ему адрес и уехала. Без последнего «прощай», как и говорил мой отец.
— И что же, ты ей поверил?
Он медлит.
— Я просто знаю, что она была, вернее, и остается той самой Маргарет. И я не знаю ни ее жизни, ни мотивов ее поведения.
Он готовит себя к разочарованию. Ему уже почти пятьдесят, а он все ищет маму, которая когда-то бросила его, хотя и не надеется уже ее найти.
— Значит, она не пришла на следующий день или не договорилась о следующей встрече?
— Нет, — говорит он. — Признаться, я был расстроен. Я потратил так много времени, чтобы ее разыскать. Пока я всем этим занимался, найти ее — стало для меня очень важной вещью. Тогда-то я и понял, что тебе необходимо все узнать о Дине.
Я думала о Маргарет и пришла к выводу, что она не сказала нам всей правды. Нет ничего удивительного в том, что кто-то еще умеет так хорошо лгать. Должно быть, это передается с генами. Я убеждена, что она не навещала родителей с тех пор, как уехала. Они не имели представления, жива ли она. Она врала нам на этот счет, так как же можем мы верить всему остальному?
Мне хочется, чтобы эта мама была настоящей для Адриана. Не хочу, чтобы его потребность в ней осталась неудовлетворенной. Однако боюсь того, что он может выяснить.
Ни один из нас не мог взглянуть на Маргарет без предубеждения. В воспоминаниях моих братьев она была мамой теплой, но далекой, мамой в романтической дымке тридцатилетнего отсутствия. Мои воспоминания довольно согласованны, но к ней они не относятся.
— Поезжай и выясни, — говорю я. — Вреда от этого не будет.
Адриан поднимается, чтобы уйти.
Какой-то краткий миг я очень переживаю за него.
— Ты будешь осторожен в Америке? — говорю я. — Там всякое хулиганство, да и мало ли что.
Он кажется удивленным, потом растроганным.
— Конечно, — говорит он.
Не хочу больше мальчиков, которых потеряли.
— Можно мне написать девочкам?
Пауза. Он смотрит на меня.
— А почему нет? — говорит он.
…Пол выбирает странное время для визитов ко мне. Иногда, очнувшись от дремоты, я нахожу его сидящим рядом с кроватью; он выписывает какие-то математические формулы или разгадывает кроссворд в газете. Он обладает изумительной способностью сосредотачиваться на чем-то, где бы он ни находился.
В один прекрасный день он вот так беззаботно входит и видит, что я не сплю.
— У меня хорошие новости, — говорит он.
Он помолвлен, думаю я. С одной из тех дам в отличных костюмчиках.
— Поздравляю, — говорю я.
Он кажется смущенным.
— Что, ты уже знаешь?
— Давай, — говорю я. — Рассказывай.
— Мне предложили работу.
Это приводит меня в изумление.
— И ты не спрашиваешь, что это за работа?
— Да, конечно. И что это за работа?
— Мне предложили работу в университете, на полную ставку, читать лекции.
— Но ты же не любишь преподавать.
— Не важно. Я подал заявку, со мной побеседовали и предложили работу.
Я смотрю на него во все глаза.
— И хорошо платят?
— Достаточно, Китти. Мне пора остепениться.
Ну, теперь все сходится.
— Ты женишься.
Он кажется изумленным.
— Как ты догадалась?
— И кто она?
— В общем, она еще не знает…
Работа впечатляет. Он должен быть серьезным. Хотелось бы знать, не повлияло ли на изменение выбранного им пути то, что он вновь нашел мать.
— Ты поддерживаешь отношения с Маргарет? Пригласишь ее на свадьбу? — спрашиваю я.
— Нет, — говорит он, — видишь ли… — Он даже не знает, совсем об этом не думал. Никогда он не был силен в вопросах личной жизни.
Смерть Мартина изменила и его. Не уверена, сознает ли он это сам, но он утратил свое мальчишеское очарование. Что-то запечатлелось на его лице. Шок вывел его из состояния, в котором ему всегда недоставало преданности. В его возрасте уже пора расстаться с безответственностью. Пора бы, уже и лысеть начал.
В следующий раз он приводит с собой Лидию. Она маленькая, волосы у нее как на картинах прерафаэлитов, вьющиеся и спутанные, вечно неаккуратные. У нее огромные круглые очки и свободная
