Завершив рассказ, Тэсс устало откинулась на спинку кресла, которая послушно прогнулась под ней, и добавила:
— Они хотят, чтобы я никому не смогла рассказать все, что знаю, и не смогла бы показать фотографии.
— Да. — Незнакомец огладил крест и меч на кольце. — Кстати о фотографиях, позвольте мне посмотреть на них.
Тэсс, порывшись в сумке, протянула ему пакет. Лицо незнакомца окаменело от ненависти, когда он увидел снимок барельефа.
— Это то, что мы подозревали. Проклятый Господом идол.
— Значит, Тэсс была права, — мрачно проговорил Крейг. — Все это бесполезно, вы не услышали ничего нового.
— Напротив, я узнал очень многое. — Незнакомец передал фотографии своим товарищам, которые стали рассматривать их с не меньшей неприязнью. — Теперь я знаю, — продолжал он, — вам известно столько, что мне не удастся, как я надеялся, обмануть вас полуправдой. Мне не удастся использовать вас, не посвятив в наши тайны гораздо больше, чем я рассчитывал. — Некоторое время он раздумывал, потом сказал: — Перед нами встает проблема.
— Какого рода? — насторожился Крейг.
— Вы мне нужны, но я не могу довериться вам. Я не могу полагаться на ваше молчание. Мы самым тщательным образом охраняем свои тайны — точно так же, как подонки — свои. Где гарантии, что вы будете молчать о том, что я собираюсь рассказать?
— Да, это проблема, — согласился Крейг. — Очевидно, вам придется так или иначе довериться нам.
— Лейтенант, я не дурак. Едва оказавшись на свободе, вы немедленно обо всем доложите начальству. Возможно, будет лучше, если я отпущу вас прямо сейчас. Да, вы видели кольца, но они ничего для вас не значат.
— Отпустите нас? Выходит, вы говорили правду? — Крейг озадаченно покачал головой. — И вы не собираетесь расправиться с нами?
— После того как спасли вам жизнь! — воскликнул незнакомец. — Я уже доказал, что заинтересован в вашей безопасности. Вот дверь, она не заперта. Можете встать и уйти, никто вас не остановит.
— Но, — вмещалась Тэсс, — уйдя, мы окажемся там, откуда начали.
— Совершенно верно, — согласился незнакомец. — Подонки будут продолжать охоту, и боюсь, что, если мы устранимся, в Следующий раз они преуспеют и убьют вас. А жаль.
— Что за игры вы пытаетесь навязать нам? — хриплым от ярости голосом осведомился Крейг.
— Мне нужны гарантии. Вы любите эту женщину?
— Да, — ответил Крейг без колебаний, и сердце Тэсс наполнилось гордостью.
— Готовы ли вы признать, — продолжал незнакомец, — что, как бы вы ни старались, без нашей помощи ей грозит смерть? В лучшем случае вы оба будете вынуждены всю жизнь скрываться, постоянно опасаясь нападения подонков.
Крейг молчал.
— Отвечайте! — требовательно сказал незнакомец, — вы согласны лишить любимую женщину будущего, обречь ее на жизнь в вечном, страхе, хотите, чтобы она вздрагивала при малейшем шорохе?
— Черт побери, конечно же, нет! Я хочу уберечь ее от всего этого!
— Тогда дайте слово, поклянитесь душой женщины, которую любите, что никогда и никому не расскажете ничего из того, что услышите!
— Так вот, значит, как, — свирепо посмотрев на него, пробормотал Крейг.
— Да, лейтенант, так, и только так. И, наверное, не нужно добавлять, что, если вы нарушите свою клятву и доложите властям, вы навсегда потеряете доверие любимой женщины?
Крейг молчал, не сводя с него ненавидящего взгляда.
— И надеюсь, вы понимаете, — продолжал незнакомец, — что, если, вы нарушите клятву, охотиться за ней станут не только подонки. К ним присоединимся мы. Если вы нас выдадите, я сам убью ее, чтобы наказать вас.
— Сукин сын! — взревел Крейг.
— Да, да, брань дает выход эмоциям, но ничего не решает. Вы уходите от ответа. Готовы ли вы поклясться? Готовы ли ради любимой женщины дать торжественный зарок молчания?
Крейг, стиснув зубы, играл желваками.
— Крейг, — не выдержала Тэсс, — да скажи ты ему то, чего он добивается. — Она повернулась к незнакомцу. — Я даю вам клятву молчать.
— Ну а вы, лейтенант?
Крейг сжал кулаки и, расправив плечи, с усилием сглотнул.
— Ладно, — нехотя проговорил он, — ваша взяла. Для меня нет ничего дороже, чем жизнь Тэсс. Я не хочу, чтобы за ней охотилась еще одна банда. Обещаю, что не выдам вас. Но должен признаться, что я предпочел бы гореть в аду, чем отступить перед угрозами. Чертовски не люблю, когда мне угрожают.
— Ну, в этом-то все и дело. Клятва ничего не значит, если нарушившему ее не грозит опасность. Но есть еще кое-что, о чем вам следует знать.
— Да? И что же?
— Вы об этом только что упомянули: ад — вот о чем мы сейчас поговорим.
Глава 21
— Не понимаю, — недоуменно проговорила Тэсс, изо всех сил напрягая мозг.
— Ад, — выразительно повторил незнакомец. — Место, уготованное подонкам. Именно туда призваны мы низвергнуть их.
— А почему, — начала Тэсс и собрала все свои силы, готовая к новым сумасшедшим признаниям незнакомца. — Почему вы называете их подонками?
— Им нет другого названия. Они плодятся как крысы. Они заполонили все как вши. Они презренные, подлые, мерзкие, грязные твари. Они распространяют свою зловредную, порочную ересь хуже, чем чумные блохи заразу.
Эта проповедь ненависти ошеломила Тэсс. Она подалась назад, словно ее толкнули в грудь, нерешительно сказала:
— Пришло время сдержать данное вами слово, — вы обещали объяснить, кто вы. В фургоне в какой-то момент я подумала, что вы священники, но теперь…
— Да, мы священники, даже больше чем священники. Возложенная на нас миссия делает нас единственными в своем роде, мы палачи.
— Кто?
— Палачи, — повторил незнакомец, и бесстрастные глаза его вспыхнули. — Мы приводим в исполнение решения высшего суда.
Тэсс изумленно прошептала:
— Какого высшего суда?
— Суда святой инквизиции.
Тэсс, чувствуя, что ей отказывает разум, с трудом произнесла:
— О чем вы говорите? Вы в своем уме, инквизиция прекратила существование еще в средние века?!
— Нет, — спокойно возразил незнакомец. — Вовсе нет, инквизиция возникла в средние века и просуществовала несколько сотен лет. Она была официально распущена только в 1834 году.
Тэсс поморщилась от мысли, что такое страшное явление, как инквизиция, безжалостно преследовавшая всех, кто не придерживался ортодоксальной доктрины, сохранялась вплоть до недавнего времени. Жертвы ее подвергались пыткам, их заставляли отречься от ереси, а тех, кто отказывался, сжигали на костре. «Костер! Опять пламя! — подумала она. — Костры инквизиции! Факелы Митры!»
Но это было не все. Незнакомец, холодные глаза которого вспыхнули еще ярче, продолжил:
— Заметьте, я сказал «официально». На самом деле инквизиция не умерла. Она продолжала свою деятельность неофициально, в глубокой тайне, потому что ее священная цель не была достигнута, потому
