нами до тех пор, пока не поймают и не расколют наши головы о мостовую. Чтобы, так сказать, сквитать счет.
Или же им вздумается выяснять, кто мы такие! Ведь защитник должен знать, кто именно представляет угрозу для его клиента!
Но как убедить их, что мы не собираемся причинять Сираи какой-либо вред! Мы просто хотим с ним поговорить!»
Охранники уже дышали в затылок. Когда Савидж пробегал мимо очередного ошеломленного прохожего, ему в плечо угодил какой-то тяжелый предмет. Еще одна кинутая со злости дубинка. Удар оказался весьма чувствительным, так что Савидж чуть не упал. Поморщившись и подавляя стон, он побежал еще быстрее, подгоняемый приближающейся погоней.
Акира кинулся через улицу, сквозь застывший поток автомобилей, в видневшуюся впереди боковую улочку, подальше от демонстрантов. Савидж старался не отставать. Рубашка на нем насквозь пропиталась потом. В плече пульсировала боль.
Но тут на ум ему пришла спасительная мысль, что им с Акирой будет намного легче маневрировать в плотной толпе, чем охранникам, несущимся по-прежнему клином, разбрасывая пешеходов по сторонам и таким образом замедляя свой и без того небыстрый бег.
Но он заблуждался. Лавируя в толпе, Савидж внезапно почувствовал, как чья-то рука вцепилась ему в рукав. Он вырвался. Но в ту же секунду кто-то рубанул ему ребром ладони по плечу, и в животе Савиджа разлился свинец. Боже милостивый, он думал, словно здесь ему Нью-Йорк! В Манхэттене прохожие рассыпались бы в стороны, уступая дорогу преследуемым. Но здесь — совсем другое дело. Савидж совсем забыл, что говорил ему Акира! Ведь японцы самые угодливые и законопослушные люди в мире. Остро ощущающие единство нации. Здесь общественный интерес всегда преобладает над личным. Статус кво, гармония, порядок означают для них все. Если двое мужчин убегают от гангстеров, в особенности если один из преследуемых американец, значит, они в чем-то виновны и представляют угрозу обществу, потому что здесь действует принцип: право всегда большинство.
Еще чья-то рука вцепилась в Савиджа. Акира обернулся, схватил его за куртку и впихнул в ближайшую дверь. Они оказались в ярко освещенном магазине. Телохранители столкнулись с прохожими, устроив свалку у дверей и преградив таким образом самим себе дорогу. Пробегая вдоль прилавков и остолбеневших от испуга продавцов, Савидж заметил слева от себя вход на другую улицу. С трудом переводя дыхание, он все-таки крикнул на бегу Акире:
— Нам надо разбежаться в разные стороны.
— Но…
— Ты сможешь раствориться в толпе! Ведь они гонятся за японцем и за американцем! Если ты исчезнешь из вида, они продолжат гнаться за мной, потому что я выгляжу подозрительно.
— Как?
— Моя внешность бросается в глаза!
Они добрались до бокового выхода и перед тем, как выскочить на улицу, поняли, что в магазин ворвались преследовавшие их охранники Сираи.
— Я ни за что тебя не брошу! — заявил Акира.
— Хватит разглагольствовать! Делай, что сказано. Встретимся у Таро!
— Нет! Я тебя не брошу!
Заметив почтальона в форме, собиравшегося сесть на мотоцикл «хонда», Савидж подскочил к нему, отшвырнул его в сторону и сам занял его место.
— Подвинься вперед! — заорал Акира и, прыгнув следом за Савиджем, буквально прилип к его спине, обхватив руками грудь.
Нажав на педали и выжав дроссель, Савидж выписывал зигзаги в потоке мчащихся автомобилей и наконец вырулил на улицу. Здесь уже не слышно было топота и криков охранников. Волнение постепенно улеглось, он расправил плечи и вдруг ощутил шелест шин по асфальту, стрекот мотоцикла и разноголосый шум — оглушающий, но вместе с тем привычный и неожиданно умиротворяющий, — Токио.
— Нам лучше поскорее избавиться от этого мотоцикла, — сказал Акира, когда Савидж на огромной скорости свернул за угол. — До того, как о его краже станет известно полиции.
— Понимаешь, сейчас меня больше всего волнуют эти телохранители.
— Благодарю за твою готовность стать приманкой и тем самым помочь мне скрыться.
— Так, наверное, поступают все настоящие друзья…
— Да. — Голос Акиры показался Савиджу несколько странным. — Друзья… — Акира был явно озадачен.
Через три квартала они бросили мотоцикл на тротуаре возле входа в метро в расчете сбить полицейских с толку и заставить поверить, что Савидж с Акирой, уходя от погони, сели в первый же попавшийся поезд. Степенно шагая по улице, они дошли до перекрестка, взяли такси и, неоднократно пересаживаясь с машины на машину, отправились к Таро.
— Боюсь, что посыльный больше никогда не увидит свой мотоцикл, — сказал Савидж.
— А вот это неверно, — отозвался Акира. — Кто-нибудь уберет его с дороги, чтобы он не мешал движению прохожих. Но его никто не украдет. Ты же в Японии.
Глава 4
— Я не понял, что сказал Сираи, — сказал Савидж.
Он сидел на стуле в небольшом изоляторе на четвертом этаже дома Таро. Рубашку он снял, и старик внимательно осматривал его плечо. Акира и Рейчел стояли рядом, и по глазам женщины Савидж догадался, что синячище от дубинки довольно приличный.
— Подними руку, — приказал Таро.
Савидж, прикусив губу, повиновался.
— Подвигай ею вперед-назад.
Ему это удалось, но не до конца и не без усилий.
— Что ты при этом чувствуешь?
— Постоянную ноющую боль, которая при подъеме руки становится пронзительной.
— Никакого смещения костей не чувствуешь?
— Нет. Думаю, перелом исключается.
— Все равно, лучше тебе обратиться к врачу и сделать рентген.
Савидж покачал головой.
— Я и так уже привлек к себе достаточно внимания сегодня.
— Хай, — согласился Таро. — Я дам тебе лекарство, рассасывающее опухоль. Иначе ты не сможешь действовать этой рукой, если возникнет такая необходимость.
— Если понадобится — можете мне поверить, — смогу.
Морщинистые губы Таро сложились в улыбку. Ватным тампоном, смоченным спиртом, он протирал плечи Савиджа.
Савидж почувствовал, как Таро всадил ему в плечо иглу шприца.
— Новокаин, эпинефрин и стероид, — объяснил старик. — Сядь, положи руку на бедро и подержи ее в таком положении.
Плечо стало неметь. Савидж выдохнул воздух из легких и взглянул на Акиру.
— Так все-таки, что же сказал Сираи? Ведь он говорил по-японски, и я ничего, естественно, не понял, хотя было очевидно, что он ужаснулся, увидев нас.
Акира нахмурился.
— Да… Ужаснулся. И вовсе не потому, что принял нас за неких гипотетических убийц. И не потому, что после своей зажигательно антиамериканской речи обнаружил перед собой американца. Он явно нас узнал. «Вы? Нет! — крикнул он. — Не может быть!» И дальше: «Это же немыслимо… Вы ведь… Не подпускайте их ко мне!»
