Смертный приговор

И, если я не ошибаюсь, Бет тоже использовали. Я думаю, что МакКиттрик перешел на другую сторону.

– Что?

Декер абсолютно точно запомнил свой телефонный разговор с МакКиттриком.

– Я думаю, что МакКиттрик сообщил мафии, как ее найти, потребовав взамен, чтобы они убили меня, – это было его условием сделки. Я думаю, что он считает меня виновным в том, что его выгнали из ЦРУ. Я думаю, что он не просто ублюдок, но еще и душевнобольной и что он начал строить планы, как разрушить мою жизнь, с того самого мгновения, как ему поручили помочь превращению Дианы Сколари в Бет Двайер.

5

В маленькой гостиной воцарилась тишина.

– Это серьезное обвинение. – Миллер закусил нижнюю губу. – Вы можете доказать хоть что-нибудь из этого?

– Нет. – Декер не мог решиться рассказать ему о том, что случилось в фургоне.

– Как вы узнали, что настоящее имя Бет Двайер – Диана Сколари?

– Я не могу этого сказать.

– Почему?

Декер промолчал.

– Выслушайте меня внимательно. – Миллер поднялся с места. – То, что вы обладаете этой информацией, говорит о наличии серьезного нарушения безопасности в защите важного правительственного свидетеля. Я приказываю вам сказать мне, каким образом вы ее получили.

– Я не в праве это сделать.

Миллер прожег его яростным взглядом.

– Я объясню вам, что такое право. – Он поднял трубку телефона. – Вы надолго забудете о ваших правах – до тех пор, пока не выложите мне все то, что я хочу знать.

– Постойте. Вы делаете ошибку, – ровно произнес Декер.

Миллер взглянул на него еще яростнее.

– Я не из тех, кто делает ошибки.

– Положите трубку. Пожалуйста. Единственное, что имеет значение, это спасение жизни Бет.

Миллер повернулся к Эсперансе.

– Вы слышите этот бред?

– Да. На протяжении последних двадцати четырех часов он только и делал, что играл со мной в интеллектуальные игры, – ответил Эсперанса. – И что меня действительно волнует, так это то, что в его играх есть немало смысла. Декер считает приоритетом безопасность Бет Двайер. Если он сейчас срезает углы, чтобы раздобыть необходимую для этого информацию, я готов отложить разбирательство на потом, если, конечно, это не скомпрометирует меня.

– Нужно прикрыть тылы, – сказал Декер.

– Что?

– Так мы в Управлении называли наличие возможности отрицать или не признавать, что что-то сделали, да еще так, чтобы в это поверили.

– А как насчет другого названия: соучастник уголовного преступления? – отозвался Миллер.

– Скажите мне, о чем собиралась свидетельствовать Бет Двайер.

Миллер явно не был готов к резкой перемене темы.

– Она что, действительно прострелила своему мужу голову и сбежала с двумя миллионами долларов общаковых денег? – спросил Декер.

Миллер даже всплеснул руками.

– В каком аду вы могли все это узнать?

Но Декер не обратил внимания на вспышку фэбээровца. Он сосредоточенно вспоминал, что погибший бандит говорил по телефону: «Черт побери, Ник будет в ярости».

– С этим связан какой-то мужчина по имени Ник, – сказал Декер. – Вы знаете, кто он такой? Какая у него фамилия?

Миллер заморгал от изумления.

– Да дело еще хуже, чем я предполагал. Теперь, пожалуй, придется полностью пересмотреть весь порядок процедуры по обеспечению безопасности переселения свидетелей.

– Бет в опасности, – с нажимом произнес Декер. – Если мы поделимся друг с другом тем, что знаем, то нам, может быть, удастся спасти ее жизнь.

– Жизнь Дианы Сколари.

– Я понятия не имею ни о какой Диане Сколари. Женщину, о которой я беспокоюсь, зовут Бет Двайер. Расскажите мне о ней.

Миллер долго смотрел в темноту за окном, потом перевел взгляд на свои руки, а с них – на Декера.