удержавшего за собой права центра, умственного центра, как мне казалось. Однако я промолчал и только попросил спутника ехать медленнее, чтобы я мог полюбоваться удивительно красивыми вещами в витринах.
Да, сказал он, на этом рынке можно приобрести только самые ценные товары, между тем как рынок в здании Парламента, до которого отсюда рукой подать, поставляет капусту, репу и другие овощи, а также пиво и дешевые сорта вин.
Он посмотрел на меня с любопытством и спросил:
Не хотели бы вы, как говорится, походить по лавкам?
Я взглянул на свою невзрачную одежду из грубой синей материи, которую уже имел достаточно случаев сравнить с яркими нарядами горожан, встречавшихся нам по дороге, и подумал: 'Похоже на то, что скоро меня будут показывать праздной публике, как любопытную диковинку'. Но я совсем не хотел походить на пароходного кассира в отставке, и, несмотря на то что произошло на лодочной пристани, моя рука потянулась в карман, где, к моему ужасу, не нашлось никакого металла, кроме старых, заржавленных ключей. Тут я вспомнил, что во время нашего разговора в хэммерсмитском Доме для гостей я вынул деньги, чтобы показать монеты хорошенькой Энни, и забыл их на столе. У меня вытянулось лицо, и Дик, заметив это, поспешно спросил:
В чем дело, гость? Вас ужалила оса?
Нет, ответил я, но я забыл коечто взять с собой.
Что бы вы ни забыли, вы все найдете на рынке. Поэтому не расстраивайтесь!
Тем временем я вновь обрел душевное равновесие, вспомнив удивительные обычаи этой страны. Не имея желания услышать новую лекцию по политической экономии и нумизматике, я сказал:
Мой костюм!.. Могу ли я... Как вы полагаете, что можно сделать по этой части?
Дик спокойно ответил:
Знаете что: отложите приобретение нового платья. Мой прадед знаток старины. Он захочет посмотреть на вас в таком виде, в каком вы здесь появились. И затем.. я, конечно, не смею делать вам указания, но, помоему, даже нехорошо с вашей стороны лишать людей удовольствия разглядывать ваш костюм. Вы не согласны со мной? совершенно серьезно добавил он.
Я вовсе не считал себя обязанным оставаться пугалом среди этих людей, влюбленных в красоту, но ясно увидел, что столкнулся с какимито укоренившимися предрассудками и, не желая ссориться с моим новым другом, ответил только:
Ах конечно, конечно!
Ну что ж, любезно сказал он, вы можете, если хотите, заглянуть в магазины. Что вы хотели бы приобрести?
Табак и трубку, если можно, ответил я.
Разумеется, сказал он. Как же я не спросил вас об этом раньше! Боб всегда говорит, что мы, некурящие, большие эгоисты, и, кажется, он прав. Но пойдем, вот как раз нужный нам магазин.
С этими словами он остановил лошадь, выпрыгнул из экипажа, и я последовал за ним. Очень красивая женщина, роскошно одетая в узорчатые шелка, медленно проходила мимо, разглядывая витрины.
Не будете ли вы добры присмотреть за нашей лошадью, обратился к ней Дик, пока мы на минутку зайдем сюда?
Она кивнула нам, приветливо улыбаясь, и стала гладить лошадь своей прелестной ручкой.
Что за очаровательное создание! сказал я Дику, когда мы вошли в магазин.
Кто? Наша Среброкудрая? шутливо спросил он.
Нет, ответил я, та, Златокудрая.
Да, правда, сказал Дик, очень хорошо, что их много, на каждого Джека по Джилли. Иначе нам, пожалуй, пришлось бы драться за них. Я не говорю, продолжал он серьезно, что этого не случается даже теперь. Любовь не оченьто рассуждает, а нравственные извращения и своеволие встречаются чаще, чем думают наши моралисты. Всего лишь месяц назад, добавил он уже мрачным тоном, у нас произошло печальное событие, которое стоило жизни двум мужчинам и одной женщине. Оно произвело на нас очень тяжелое впечатление. Не спрашивайте меня об этом теперь, я расскажу когданибудь позже.
Между тем мы вошли в магазин, где я увидел прилавок и изящные, но без особых претензий полки по стенам, в сущности мало отличающиеся от тех, которые я привык видеть раньше. В магазине было двое детей: смуглый мальчик лет двенадцати, который сидел за книгой, и прехорошенькая девчурка, повидимому годом старше его, которая, сидя за прилавком, тоже читала. Они, несомненно, были брат и сестра.
Здравствуйте, маленькие соседи! Вот мой друг, ему нужны табак и трубка. Можете ли вы услужить ему?
Конечно, ответила девочка.
Застенчивая, но проворная, она была очень забавна. Мальчик поднял голову и уставился на мой диковинный костюм, но вдруг покраснел и отвернулся, сообразив, что ведет себя не совсем вежливо.
Дорогой сосед, спросила девочка, с серьезным видом ребенка, играющего в продавца и покупателя, какого табаку вы желаете?
'Латакию', сказал я, чувствуя себя как бы участником детской игры, и мне не верилось, что я в действительности получу то, что мне требуется.
Тем временем девочка взяла с полки небольшую корзиночку и насыпала в нее табаку из банки. Наполнив корзиночку, она поставила ее на прилавок передо мной, и я по аромату и виду табака мог убедиться, что это действительно отличная 'Латакия'.
Но вы не взвесили табак, сказал я, сколько же можно взять?
Как сколько? переспросила она. Советую вам наполнить кисет, вы ведь можете поехать куданибудь, где не достанете 'Латакии'. Дайте ваш кисет.
Я пошарил в кармане и наконец вытащил тряпочку, которая служила мне табачным кисетом.
Девочка посмотрела на нее с оттенком презрения и сказала:
Дорогой сосед, я дам вам коечто получше этого лоскута.
Она мелкими шажками направилась в глубину лавки и вскоре вернулась. Проходя мимо мальчика, она шепнула ему чтото на ухо, и он, кивнув, вышел из лавки. Девочка же показала мне ярко расшитый мешочек из красного сафьяна и сказала:
Вот я выбрала этот для вас, он и поместительный и красивый.
С этими словами она стала набивать кисет табаком и затем, протянув его мне, сказала:
Теперь займемся трубкой. Позвольте мне выбрать для вас! Мы только что получили три превосходные трубки.
Девочка принесла большую трубку, вырезанную из какогото твердого дерева, оправленную в золото, с украшениями из мелких драгоценных камней. Это была прелестная блестящая игрушка, напоминавшая японскую работу, но выполненная еще лучше.
Бог мой! воскликнул я. Такая трубка для меня слишком роскошна и годится разве что для китайского императора. Да я и потерять ее могу, я всегда теряю свои трубки.
Девочка растерянно посмотрела на меня.
Неужели трубка вам не нравится, сосед?
Нет, нет! воскликнул я. Конечно, она мне нравится!
Ну так возьмите ее и не беспокойтесь, что можете потерять. Что за беда, ктонибудь другой найдет ее и будет ею пользоваться, а вы получите другую.
Я взял трубку из ее рук, чтобы получше рассмотреть, и, забыв всякую осторожность, спросил:
Сколько же я должен заплатить за эту вещь?
Дик положил руку мне на плечо, и, обернувшись, я встретил его взгляд, в котором прочел шутливое предостережение против нового проявления с моей стороны давно отмершей морали куплипродажи. Я покраснел и прикусил язык. А девочка с глубочайшей серьезностью смотрела на меня как на иностранца, путающегося в словах, из которых ей решительно ничего не понять.
Очень вам признателен, горячо произнес я, кладя трубку в карман, не без опасения, что мне придется в самом недолгом времени предстать перед судьей.
Ах, мы вам очень рады, сказала девочка, очаровательно разыгрывая взрослую. Большое удовольствие услужить такому милому старому джентльмену, как вы. Ведь сразу видно, что вы приехали из
