лицо казалось непроницаемым, а темно-синие глаза холодно смотрели на девушку.
— Ты переходишь границы, Грейс.
— Неужели? — Ее щеки вспыхнули от гнева. — Моя тетя только неделю как овдовела, а вы…
— Думаю, я откажусь от бренди и вместо этого вернусь в гостиную с Грейс.
Люсьен поднялся и притянул Грейс к себе за локоть.
Дариус, нахмурившись, посмотрел на своего друга детства, потом повернулся к Грейс, выражение его лица было неумолимо строгим.
— За последнюю неделю я чуть не забыл, что вы помолвлены. — Он резко кивнул. — Я разрешаю тебе пойти в гостиную с Люсьеном, Грейс.
— Идем, Грейс. — Люсьен не дал ей возможности озвучить комментарий, который, как он видел, вертелся у нее на языке, и решительно вышел из комнаты, увлекая за собой Грейс. Он раздраженно повернулся к ней, как только они оказались в холле.
— Ты в большей опасности, Грейс!
Она не выглядела раскаивающейся.
— Ты…
— Речь не обо мне, Грейс. И не о тебе. Неужели ты думаешь, твоя тетя одобрила бы то, что ты устраиваешь сцены от ее лица за столом?
Грейс опустила глаза:
— Это было несправедливо, Люсьен.
— Если ты посмеешь атаковать Дариуса в такой же манере во второй раз, ты увидишь, что он может быть более чем несправедливым! Нравится тебе это или нет, но теперь это его дом, и ты находишься в нём только по его разрешению! Продолжишь в том же духе, и он выбросит тебя на улицу.
— У меня есть собственный дом в Корнуолле…
Люсьен покачал головой:
— У тебя есть собственность и деньги, которые положены в фонд до момента твоего замужества. А пока они остаются под контролем Дариуса!
Теперь Люсьен намеренно был жестоким. Ради Грейс. Она не должна повторять обвинения, которые были лишь сплетнями и слухами.
Лицо Грейс побледнело, когда она осознала правду его слов. Она здесь с разрешения Дариуса. Как и все они.
— Я перееду в Дауэр-Хаус с моей тетей через несколько дней…
— Только если Дариус позволит. Ты его подопечная, Грейс. Он решает, уехать тебе или остаться, — жестко добавил Люсьен.
Грейс испуганно взглянула на него.
— Возможно, теперь перспектива выйти за мена замуж не кажется тебе такой отвратительной? — Улыбаясь поинтересовался он.
Она не мигая, смотрела на него.
— Сменить одного деспота на другого? Ты это хочешь сказать?
Люсьен нахмурился:
— Грейс, ты серьезно рискуешь получить те шлепки, о которых мы говорили раньше!
Выражение ее лица было презрительным.
— Хотелось бы посмотреть, как ты это сделаешь!
— Нет, Грейс, у тебя не получится меня спровоцировать, — холодно отрезал Люсьен. — Советую тебе, прежде чем продолжишь, учитывать чувства своей тети.
— Именно о своей тете я и думаю.
— Герцогиня, если ты не заметила, смирилась с переменой обстоятельств. Ты, однако…
Люсьен замолчал, услышав повышенные голоса, доносящиеся из столовой:
Нет… Только один повышенный голос. Принадлежавший Френсису.
Голос Дариуса был тихим шепотом по сравнению с его.
Люсьен не мог слышать, о чем говорили братья, лишь тон их голосов подсказывал ему, что беседа была не из приятных.
— Вот, — с удовлетворением проговорила Грейс. — Неужели ты и теперь не понимаешь, что Дариус…
— Теперь он для тебя герцог Карлайн, Грейс. Для всех. Со всей властью и привилегиями, которыми наделяет его титул.
— Но…
— Он герцог Карлайн, Грейс!
Она упрямо поджала губы.
— Твой брат тоже герцог, но я не верю, что он опустился бы до криков и запугивания, чтобы добиться своего!
Люсьен печально улыбнулся:
— Хоку не нужно повышать голос, чтобы его указания соблюдались. Его характер просто этого не позволяет!
Вспомнив свою недолгую встречу с надменным и аристократичным герцогом Стоурбриджем, Грейс вполне в это поверила.
— Но…
— Грейс, все братья спорят время от времени, — нетерпеливо возразил Люсьен.
— И ты споришь со своими братьями?
— Я же говорил тебе, что Хок никогда не спорит, так как всегда добивается своего. Себастьян всегда был таким очаровательным проказником, что поступал так, как ему захочется. Но как братья мы спорим. Постоянно. Грейс, мы же не можем продолжать стоять в холле и подслушивать! — Люсьен потерял терпение. — Вернемся в гостиную, как я и предлагал.
— Как разрешил нам Дариус? — В голосе Грейс слышалось презрение. — Я так не думаю, Люсьен! — Она решительно вздернула подбородок. — Я иду в свою спальню. А ты можешь делать так, как позволяет герцог, если тебе этого хочется.
Она развернулась на каблуках и высоко подняв голову, пошла через холл к лестнице.
Люсьен размышлял. У него было два варианта. Он мог последовать за Грейс и потребовать, чтобы она извинилась за пренебрежение, которое только что высказала относительно его мужества. Но Люсьен понял, что ему лучше вернуться в гостиную и остановить братьев Уинтер, пока они не поубивали друг друга!
Однако прежде чем он успел это сделать, дверь распахнулась и из комнаты с красным лицом вылетел Френсис. Его глаза расширились, когда он увидел Люсьена, который, очевидно, подслушал их ссору. Он в ярости посмотрел на Люсьена.
— Уверен, ты не удивишься, узнав, что меня тоже попросили освободить Уинтон-Холл к концу недели! Полагаю, Грейс будет следующей, — усмехнулся он. — Конечно, если Дариус не решит, что дом и ее деньги будут неплохим добавлением к поместью герцога Карлайна, и не захочет жениться на ней сам! — злобно добавил он.
Люсьен вздрогнул. Дариус женится на Грейс? Никогда! На это не только не согласится Грейс, но и сам Люсьен не позволит этому случиться.
— Люсьен, подойди сюда, пожалуйста, — устало позвал Дариус.
— Его светлость приказывает! — язвительно фыркнул Френсис, развернулся и быстро пошел прочь.
Люсьен нахмурился, продолжая стоять в холле и понимая, что в свете такой неприятной ситуации ни о каком отъезде завтра и вообще в ближайшее время не могло быть и речи, пока он не убедится, что Грейс с тетей добрались до Дауэр-Хаус.
— Люсьен?..
Люсьен поджал губы, когда Дариус настойчиво повторил просьбу присоединиться к нему в столовой. Хоть Грейс и Френсис подразумевали обратное, Люсьен не привык, чтобы ему что-либо приказывали. Он не только взял за правило никогда не делать так, как требовал Хок, но также был майором в армии,
