Гидеон приподнял голову и посмотрел на нее глазами, полными страсти.
Она тут же отвела свой взгляд. Зачем она здесь, с ним?
Ласково дотронувшись до ее щеки, Гидеон тихо попросил:
– Мэдисон, не отворачивайся от меня, я…
– Пожалуйста, не надо, Гидеон, – прервала она его.
Никогда раньше она не испытывала подобного блаженства. Что было бы, если бы они, сгорая от желания, полностью отдались друг другу? – подумала Мэдисон. Но он не должен так поступать. Они оба не должны… Иначе им будет трудно работать вместе.
Ни с одним из мужчин она не испытывала такого удовольствия, как с Гидеоном. Но, несмотря на непреодолимое желание принадлежать ему, она понимала, что для них обоих лучше остановиться сейчас.
Она приподнялась и села на диване. Застегнув бюстгальтер, взяла блузку и надела ее дрожащими от волнения руками.
– Я уверена, то, что произошло с нами сейчас, – это ошибка, – тихо произнесла она, стараясь не смотреть на Гидеона.
Пожав плечами, он ответил:
– За всю свою жизнь я сделал не так уж много ошибок.
Улыбнувшись, она сказала:
– Сегодня ты совершил одну из самых больших. Я считаю, что мы должны постараться забыть…
– То, что ты говоришь, несправедливо, – быстро прервал ее Гидеон. – Я точно знаю, что никогда не забуду случившееся с нами сегодня.
Скорее всего, Гидеон испытывает к ней всего лишь физическое влечение, подумала Мэдисон. В то время как она уже по-настоящему любит его. Сегодня она убедилась в своем чувстве. Но с ним надо держаться осторожно. Он человек непредсказуемый. А им еще предстоит совместная работа над фильмом. И наверняка Гидеон бросит ее, как он всегда поступал с женщинами. Ей будет тяжело пережить их разрыв, поэтому лучше сразу положить конец всему личному.
– Гидеон, я, пожалуй, пойду, – мягко сказала она, боясь смотреть в его сторону.
– Чтобы встретиться с Саймоном Коли сегодня вечером? – холодно спросил он.
Она взглянула на свои часы.
– О! Еще только десять часов вечера, а все актеры, как ты знаешь, любят ночную жизнь.
Она так и не ответила на его вопрос, подумал Гидеон. Он отошел к окну и произнес:
– Тогда не смею тебя задерживать. Увидимся завтра в аэропорту в восемь тридцать утра. Наш самолет вылетает в девять тридцать.
Снова он говорит о работе, грустно подумала Мэдисон. А что еще она ожидала услышать?
Она прекрасно понимала, что любовь к Гидеону принесет ей только боль и душевные страдания.
– Хорошо, встретимся в восемь тридцать утра в аэропорту, – повторила Мэдисон. – Я сама доберусь до дома. Можешь не провожать меня, – печально сказала она, видя, что он продолжает смотреть в окно.
– Разумеется, – произнес он, холодно взглянув на нее.
Взяв такси, Мэдисон поехала домой, размышляя над тем, что произошло. Гидеон очень сложный человек, он ни в ком не нуждается и не требует, чтобы кто-то нуждался в нем. Но она любит его! Вот уж несчастье так несчастье!
Возвратившись домой, она тихо, стараясь не шуметь, вошла в квартиру. Ей не хотелось встречаться сейчас с дядей Эдгаром, который начал бы расспрашивать ее о визите в больницу и о Гидеоне. Ей хотелось плакать, а не отвечать на вопросы.
Мэдисон зашла на кухню выпить стакан воды. Когда она осторожно шла по коридору в свою комнату, дверь спальни дяди Эдгара открылась, и он появился на пороге, завязывая пояс на домашнем халате.
Мэдисон виновато посмотрела на крестного. Ей казалось, что все написано на ее лице – и любовь, и страдания. Однако она быстро сообразила, что дядя Эдгар почему-то чувствует себя неловко. Хотя сейчас было девять тридцать вечера, а он обычно ложился спать не раньше одиннадцати или даже двенадцати часов ночи, создавалось впечатление, что под халатом у него не было ничего.
– Я не предполагал, что ты вернешься так рано, – произнес он извиняющимся тоном.
Мэдисон поняла, что дядя Эдгар не один в своей спальне! Бедненький! В конце концов, это же его квартира, а она остановилась здесь всего лишь на несколько недель. Надо же такому случиться: он, оставшись в одиночестве, решил пригласить свою подругу, а Мэдисон вернулась слишком рано и помешала им.
– Я иду спать, потому что завтра мне надо рано вставать, – поспешно сказала она крестному.
– Конечно. Но… я хочу сказать, что звонила твоя мать, – сообщил он.
– Она… – начала было Мэдисон.
– Она хочет, чтобы ты позвонила ей, – прервал ее Эдгар.
Только не сейчас! Мэдисон не в состоянии сейчас разговаривать с матерью. Мама всегда могла понять по голосу дочери, хорошо ей или плохо. И если бы она получила малейшее подтверждение того, что у нее что-то случилось, она бы немедленно вылетела в Лондон…
– Я позвоню маме, когда приеду на остров Мэн, – пообещала Мэдисон. – А сейчас спокойной ночи. И не старайся встать пораньше завтра, чтобы проводить меня в аэропорт. Клэр заедет за мной в семь тридцать.
– Прекрасно, – одобрительно кивая, согласился дядя Эдгар. – Но ты все-таки не забудь позвонить своей матери, договорились? Ты ведь знаешь, какая она! – добавил он.
О! Конечно, Мэдисон очень хорошо знает свою мать. Ее невозможно обмануть или дать уклончивый ответ на прямолинейный вопрос.
Господи! Как же ее волнует встреча с Гидеоном завтра утром в аэропорту!..
Откинувшись на спинку кресла в самолете, Гидеон закрыл глаза. У него болела голова. После ухода Мэдисон он не спал всю ночь. Ему показалось, что она поспешила уйти от него, чтобы встретиться с Саймоном Коли и провести с ним остаток вечера, а возможно, и ночь…
Через проход от него, на противоположной стороне, у окна сидела Мэдисон, рядом с ней расположилась Клэр. Постоянно посматривая в его сторону, девушка надеялась, что он все-таки посмотрит на нее, но, закрыв глаза, Гидеон, казалось, забыл о ее существовании.
Утром в аэропорту, увидев Мэдисон с Клэр, он сухо поприветствовал ее, но разговаривать не стал. А что он мог сказать ей? Они оба должны подумать, как строить дальнейшие взаимоотношения, потому что впереди у них несколько месяцев совместной работы на съемках. Но сейчас он не был готов решить, как дальше вести себя.
Гидеон чувствовал, что желает ее, что его душа до сих пор не может успокоиться.
Мысли о Мэдисон будут постоянно беспокоить его все время, все долгие месяцы съемок.
– Гидеон, наш самолет идет на посадку! – воскликнула Клэр, похлопав его по руке.
Он рассеянно взглянул на нее, оставаясь безучастным ко всему, что происходит вокруг.
Стюардесса попросила всех пассажиров застегнуть ремни безопасности. Самолет шел на посадку. Гидеон нехотя, раздражаясь, застегнул свой ремень. Он весь в мыслях о своем фильме и, конечно же, о Мэдисон, а его отвлекают какими-то глупостями!
– Мэдисон!
– Да? – откликнулась Мэдисон, удивленно посмотрев на него со своего места.
О боже! Неужели он вслух произнес ее имя? Он ведет себя как мальчишка. Он же взрослый человек! Да, он увлечен Мэдисон, он хочет ее, но ни о какой любви и речи быть не может. Он никогда не позволял себе влюбляться в женщин, с которыми работал вместе.
– Вы застегнули свой ремень безопасности, Мэдисон? – громко спросил он.
– Да, конечно, – ответила она.
Он одобрительно кивнул и задал новый вопрос:
– Какое у вас впечатление об острове сверху?
– Остров довольно привлекателен, – сказала Мэдисон.
Остров Мэн, с его девственной красотой, с неровным побережьем, очень подходил для съемок фильма, задуманного Гидеоном. На холмистой сельской местности красиво расположились редкие домики. Здесь было
