— Вовсе нет, — улыбнулась Робин. — Просто ты не Чезаре. Ей всего десять дней, а Карла Стефани уже знает, как очаровать своего папочку и обвести его вокруг пальца.
Карла Стефани. Карла названа, наверное, в честь Вольфа, которого на самом деле зовут Карло, а Стефани... в честь Стивена? Похоже на то, если учесть, как Чезаре и Робин любили этих двоих мужчин.
— Ты преувеличиваешь, Робин, — произнес Чезаре, подойдя к ним и с восторгом глядя на дочку, которая тут же открыла глаза, услышав папин голос.
— Видишь? — обрадовалась Робин. Анджелика видела. И за те несколько минут, что они говорили, девушка поняла, что мужчина не только любит дочь, но и обожает жену. Он, кажется, не считал семейным проклятьем для мужчин Гамбрелли полюбить женщину всем сердцем.
В отличие от Вольфа, который ясно дал понять, что не собирается влюбляться. А тем более в Анджелику.
— Робин, кажется, нам пора оставить Стивена отдыхать, — заключил Чезаре Гамбрелли через некоторое время. — Мы еще заедем на неделе, — пообещал мужчина Стивену. — Ты навестишь нас сегодня, Вольф?.. — поинтересовался он у кузена. Чем подтвердил, что Вольф не выдумал совместные дела с братом. Но зачем Вольфу что-то выдумывать? Он ведь выполнил свой долг, разве не так?
— Думаю, я оставлю вас и немного отдохну, если вы не возражаете, — устало произнес Стивен, проводив гостей. — Ты уже уедешь, когда я встану, Вольф?
— Возможно.
Наверняка, отметила про себя Анджелика, зная, что у Вольфа нет желания дольше задерживаться в этом доме в ее компании. Она отошла от мужчин, пока Стивен выражал другу благодарность.
Граф стоял у камина с безучастным выражением лица, когда Анджелика вернулась в комнату. Дружелюбная атмосфера, царящая здесь во время визита Чезаре и Робин, сменилась ледяным напряжением.
Анджелика вздернула подбородок.
— Если тебе нужно упаковать вещи, иди, я не стану тебя задерживать.
Она снова отмахивается, подумал Вольф раздраженно. Всем своим видом показывает, что им больше нечего сказать друг другу.
— У меня мало вещей.
— Как бы там ни было, уверена, ты спешишь уехать.
Он пребывает в отчаянии, да. Но никуда не спешит. Наоборот, ему очень хотелось бы остаться, но как это сделать?
Присутствие Робин и Чезаре напомнило Вольфу о том, что влюбленный Гамбрелли дарит любимой не только сердце, но и душу. Кузен очень изменился с тех пор, как встретил Робин.
До этого он был таким же беззаботным холостяком, как Вольф и его брат Люк, они трое часто веселились вместе. Братья всегда отмахивались даже от одной мысли о семейной жизни.
Но сейчас Чезаре кажется счастливей, чем раньше, шепнул внутренний голос.
Счастлив — да, свободен — нет.
Но так ли важна свобода?
Да, черт возьми!
Вольф кивнул.
— Да, я спешу. Сообщи, если у Стивена возникнут проблемы со здоровьем.
— Их не будет, — заверила его Анджелика.
— Ты не можешь быть так уверена.
— Зато Питер Сомс уверен, что осложнений не будет, — настаивала девушка, желая, чтобы Вольф поскорее ушел, пока она не выставила себя полной дурой.
Настало время им с Вольфом проститься... Анджелика сглотнула.
— Тогда оставлю тебя собираться.
Но она не успела даже подойти к двери. Вольф схватил ее за руку и развернул к себе.
— Да? Ты хочешь мне что-то сказать?
— Так будет лучше для всех. Ты это понимаешь?
— О чем ты? — Ее глаза расширились от удивления. Анджелика покачала головой.
— Не играй со мной, Энджел. — Его пальцы, впившиеся в ее кожу, обжигали. — Я не могу оставаться здесь и продолжать наш роман теперь, когда Стивен дома.
— Как ты смеешь? — разозлилась Анджелика. — Отпусти меня, Вольф!
Роман!
Значит, то, что произошло между ними вчера ночью, простая интрижка?
Роман, как и все остальные отношения с женщинами в его жизни.
— Я сказала: отпусти меня! Ты не имеешь права так со мной обращаться. Ты мне никто, понял? Никто! Да, любовник ты опытный, ничего не скажешь. Но это не говорит ничего хорошего о твоих человеческих качествах. Скорее наоборот, свидетельствует, что ты разменивал свою жизнь на пустяки.
— Значит, вот кем ты меня считаешь? Опытным любовником? — взбесился Вольф.
— Ну да, — пожала плечами Анджелика.
На что он надеялся? Что Энджел бросится ему на грудь и попросит его остаться? Глупец! Вольф нахмурился. Зато теперь можно уезжать с чистой совестью!
Он выпрямился и коротко кивнул.
— Надеюсь, здоровье Стивена будет улучшаться с каждым днем.
— Благодарю.
— Прощай!
— Прощай! — эхом повторила девушка.
Анджелика была рада, что Вольф не оглянулся. И уходя, закрыл за собой дверь. Как было бы унизительно, если бы он оглянулся и увидел горькие слезы, которые катились по ее щекам, когда она смотрела, как любимый мужчина уходит из ее жизни.
Навсегда.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Если собираешься швыряться вещами, может, выберешь что-нибудь менее ценное, чем китайская фарфоровая ваза, которая у тебя в руках? — поддел девушку Стивен.
Анджелика взглянула на свои руки и только теперь поняла, что действительно держит вазу. Китайскую фарфоровую вазу.
Она осторожно поставила ее на пол и повернулась лицом к Стивену, который лежал на диване у окна, наслаждаясь последними солнечными лучами. Они пообедали и вернулись в гостиную.
— Я просто любовалась вазой, вот и все. У меня даже в мыслях не было ее разбивать, — отмахнулась девушка, скрестив руки за спиной.
Вольф уехал из дома днем. Анджелика не была уверена, в котором часу. Она знала только, что к тому времени, как она спустилась из своей спальни пару часов назад, чтобы пообедать со Стивеном, его уже не было.
Обед был легким: семга, салат и молодой картофель. Но Анджелика все равно не могла есть, какой тут аппетит, когда жить не хочется! Весь день и весь вечер у нее оставалось тошнотворное чувство в животе. Ей было плохо! Ей было очень плохо...
— С чего ты взял, что я стану бросаться вещами?
Стивен состроил гримасу.
— Может, с того, что пока ты носилась по гостиной, то успела прихватить тарелку, стакан, нож для вскрытия писем, а теперь вот вазу.
Правда? Анджелика этого не заметила.
— Сказать честно, — продолжил Стивен, — я даже испугался, когда ты схватилась за нож! Скажи-ка,
