управление клиникой. Но в то же время Граси ничего не могла поделать с изнывающим от желания телом, заглушающим своими позывами все доводы рассудка.
Каждый новый день теперь становился для нее пыткой. Казалось, тело Маноло излучало нечто, что заставляло Граси забывать о хладнокровии, делая пребывание рядом с ним просто невыносимым. Во время долгих, кажущихся веселыми и непринужденными, бесед, ей казалось, что мягкое журчание его голоса действует на нее подобно колдовским чарам. В особенности это проявлялось в те минуты, когда Маноло рассказывал ей истории, связанные с Каса де ла Роса. Его глаза мечтательно устремлялись вдаль, источая любовь и привязанность, которые он испытывал по отношению к фамильному гнезду.
И тогда Граси чуть не плакала от отчаяния. Она хотела, чтобы эта любовь, эти сладкие интонации были посвящены лишь ей, ей одной. А еще Граси с каждым днем проникалась к Маноло все большей любовью и уважением…
Дни летели, и Граси с содроганием в сердце понимала, что времени остается все меньше и меньше. А ведь она так и не поговорила с Маноло, о чем хотела. Совсем скоро он перестанет нуждаться в услугах сиделки, и тогда ей придется покинуть Каса де ла Роса, к спокойной атмосфере которой она уже успела привыкнуть всем сердцем.
И вот однажды Маноло сказал, что хотел бы показать ей нечто особенное. Граси достала из шкафа белое платье и в нерешительности положила его на кровать. Наверняка Маноло будет в восторге, подумала она и тотчас отчитала себя за то, что невольно стремится понравиться ему.
— Боже мой… Что же мне делать?! — в отчаянии воскликнула Граси, окончательно запутавшись в своих чувствах.
Пора было одеваться. Готовясь надеть платье, она случайно коснулась ладонью бархатистой кожи своего живота. Граси представила, что почувствовала бы, если бы это Маноло касался ее своими пальцами.
Дальше ее рука сама скользнула вниз, нежно коснувшись бедер, а потом стала медленно подниматься, в конце концов натолкнувшись на выступающую линию шелкового белья.
О, Граси знала, что Маноло ни за что не остановился бы на этом, и с замиранием сердца представила, что произошло бы потом. Она подошла к большому зеркалу, закрепленному на стене, и оглядела себя, представляя, что это Маноло смотрит на нее.
Как и она, Маноло, несомненно, увидел бы неприкрытое желание…
Граси мучительно сглотнула, не в силах оторваться от собственного отражения, и только голос Маноло, окликнувшего ее из-за двери, заставил ее прийти в себя и начать одеваться.
— Уже иду! — отозвалась Граси, мысленно еще находясь в его страстных объятиях.
Она натянула платье и поспешила к выходу. Сейчас она увидит его! Вполне возможно, очень скоро им придется расстаться, и Бог знает, сколько продлится эта разлука. Сегодня она должна все ему сказать. Сегодня или никогда.
Граси решительным жестом поправила волосы и еще раз взглянула на себя в зеркало.
Сегодня все решится, подумала она. Решится. Но что именно? О чем могу я с ним говорить, когда единственная мысль, засевшая у меня голове, это мысль о его пальцах, касающихся моего тела? Но, в любом случае, ждать дольше просто немыслимо.
Она сунула ноги в легкие сандалии и стремительно вышла из комнаты. Холодная решимость завладела ее разумом, сейчас Граси была готова на все.
8
Увидев спускающуюся по широкой лестнице Граси, Маноло замер, не в силах оторвать глаз. Она была настолько очаровательна, что, если бы рядом не стояла Долорес, он тотчас же заключил Граси в объятия.
Одна лишь грация ее движений могла свести с ума кого угодно, и Маноло был вынужден признаться себе, что никогда еще она не выглядела такой красивой и желанной.
— Я уже заждался, — проворчал он, невольно отводя глаза, и, удостоверившись, что его смятение осталось незамеченным, обратился к Долорес: — Мы пойдем прогуляться, не беспокойтесь за меня. Все будет в порядке.
— Ступайте, сеньор, — ответила старая служанка, приветливо улыбаясь. — Смотрите не простудитесь.
— В такую жару? Думаю, мне это не грозит.
— Никогда не знаешь заранее, — изрекла Долорес и, как показалось Маноло, заговорщицки подмигнула. — Солнце припекает, хочется снять одежду, тут-то и подхватываешь простуду. Так что поосторожнее!
Маноло едва заметно вздрогнул. Неужели она намекает на то, что… Но, прежде чем он смог удостовериться в этом, Долорес удалилась, что-то невнятно бормоча себе под нос. Граси, спустившись с лестницы, подошла к нему, отчего сердце Маноло забилось в восторженном танце.
— Извини, что заставила тебя ждать.
— Пойдем, — неуверенно предложил он.
В молчании они вышли во двор и направились к уже ожидавшей их машине. Маноло был настолько потрясен красотой Граси, что боялся даже взглянуть на нее. Пытаясь обуздать волнение, он промолвил:
— Мне не терпелось показать тебе кое-что, прежде чем стемнеет.
— Звучит заманчиво.
Усевшись в машину, Маноло почувствовал, что и с Граси происходит что-то особенное, будто в эту минуту она чувствует точно то же самое, что и он сам.
Всю дорогу эта мысль не давала ему покоя, будоража рассудок, и он едва удерживался от того, чтобы разом не покончить с этой неизвестностью, прямо высказав Граси все, что лежало на сердце.
Боясь потерять управление, он вел машину с особой осторожностью и, краем глаза ловя каждое движение Граси, сжимал руль с такой силой, будто от этого зависело, как скоро исполнится то, о чем он мечтал на протяжении долгих бессонных ночей проведенных в мыслях о ней.
Дальше произошло в точности так, как Маноло не раз представлял. Достигнув подножия холма, он остановил машину, и Граси, вскрикнув от восхищения, выскочила наружу, привлеченная волшебным видом раскинувшегося перед ними цветочного луга.
Оставшись стоять возле машины, Маноло поглощал глазами развевающиеся на ветру локоны ее волос, ее стройное тело, скрытое атласной тканью белоснежного платья, длинные соблазнительные ноги.
— Фантастика! — восторженно прокричала Граси.
Не в силах больше оставаться на одном месте, Маноло не спеша подошел к ней, и они замерли, зачарованные красотой панорамы.
Казалось, кто-то нарочно разлил здесь богатую палитру всевозможных красок, и это великолепие переливающихся цветов простиралось вдаль насколько хватало глаз.
— Зачем нужны эти поля? — восторженно спросила Граси.
— Чтобы смотреть на них. Наслаждаться ими, — ответил Маноло, не отрывая от ее лица своих черных глаз. — Я часто приезжаю сюда с отцом. Здесь можно часами сидеть и любоваться этим!
— Ты очень добр с ним, — прочувственно сказала Граси, — и со всеми остальными. Видно, что слуги души в тебе не чают.
Маноло аккуратно взял ее за плечи и заглянул, казалось бы, в самую глубину ее взволнованных глаз.
— Это потому, что они верят в меня и знают, что я честный и открытый человек, — сказал он уверенно и, немного выждав, добавил: — Мне хотелось бы, чтобы и ты тоже видела меня именно
