понимала.
– Но ведь у вас были плохие отношения. Возможно, она решила, что вы продаете «Дрэгон», чтобы наказать ее. А Барба выкупил «Дрэгон» ей в подарок. В ее глазах он – герой, а вы – негодяй.
Мартин с трудом сдержался, чтобы не закричать.
– Вы не правы, Гарсия, – только и сказал он.
– Неужели? – Следователь вплотную приблизил свое лицо к лицу Мартина. – Вы ссорились с ней. Люди все это видели. И слышали.
– Барба тоже с ней ссорился. И тоже на людях. Почему бы вам не допросить его?
Гарсия отступил назад и взял себя в руки. Как смеет этот несчастный указывать ему, что делать, да еще в присутствии подчиненных?!
– Он так и не простил ей, что она вышла за меня замуж. Подойдя к их столику, я услышал, что он снова ее умоляет. Конечно, я не слишком обрадовался, увидев его рядом с Альтеей, но и он не выказал своего расположения. Да, мы крупно поговорили, но когда Альтея отказалась с ним ехать, именно Барба пришел в бешенство! Ведь это его отвергли. И это он ее убил! Неужели сами не видите?
– Я вижу лишь раздраженного, ревнивого мужа. Барба вас перехитрил. Он пришел в ваш дом посмеяться над вами, а потом пошел в «Ритц», чтобы сообщить вашей жене о своем триумфе. Вы были унижены и оскорблены. Вы не смогли помешать ему забрать вашу компанию, поэтому решили не дать ему забрать вашу жену.
– Я не убивал Альтею, – к разочарованию Гарсии, тихо и спокойно ответил Мартин. – Это Пако пришел в ярость, Гарсия. Альтея выставила его дураком, и это ему не понравилось. Почему бы вам не спросить его, где он был с семи до девяти?
– Я его спрашивал, – с победной усмешкой ответил Гарсия. – Он сидел в кафе с вашими тестем и тещей. У нас полно свидетелей, которые видели его с Мурильо в кафе на Рамбласе. Потом они втроем ужинали в «Рено», чему есть неоспоримые доказательства. Извините, де Луна, но рассказ Барбы подтверждается, а ваш нет. Так что давайте продолжим работу.
Последовали очередные два часа допроса с пристрастием, а затем Мартина освободили. Несмотря на все приемы следователя, он твердо придерживался своей версии.
Глядя на Мартина, выходящего из полицейского участка, Гарсия злобно усмехнулся. Несмотря ни на что, дни великана сочтены. К концу недели против Мартина выдвинут официальное обвинение и арестуют его. Суд состоится очень скоро, и не важно, сколько он продлится – Мартина де Луна все равно признают виновным.
В один прекрасный день Нина обнаружила Изабель сидящей на скамеечке у окна гостиной. Схватившись, словно за спасательный круг, за свой талисман, она напряженно вглядывалась в окружавшие Санта-Фе горы Сангре-де-Кристо, однако Нина готова была поклясться, что их величие малютку совершенно не трогает – она смотрит куда-то сквозь них, в таинственную бесконечность. Нина, не способная даже на мгновение представить себя на месте Изабель, вдруг прониклась острой жалостью к грустной гостье.
Для Нины Альтея всегда была образцом совершенства, любимицей богов. Она была красива, прекрасно воспитана, умна, талантлива, ее обожал муж, любила дочь, все ею восхищались и мало этого – ей еще можно было гордиться и знатным происхождением.
Только из-за одного этого об Альтее можно горевать.
«Тем не менее, – думала Нина, – у Изабель остался Мартин, а он такой восхитительный!»
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Нина, подойдя к Изабель.
Девочка повернула к ней голову и стало ясно, что она плакала. На часах было около четырех. Мартин обычно звонил в три.
– Все в порядке? – снова спросила Нина, боясь, что Мартина арестовали.
Изабель кивнула, но не слишком бодро.
– Я слышала, как ты ночью плакала. – Комната Нины располагалась рядом с той, где остановились Изабель и Флора. – Какие они? – поинтересовалась Нина. – Я имею в виду – кошмары.
– Синие, – ответила Изабель, наморщив лоб, словно видения вновь встали у нее перед глазами. – Все окрашено в яркий синий цвет. Все выглядит как-то неправильно – лица, вещи. Все неясно, все сине, как будто кто-то вылил на мои сны банку синей краски. – Она вздрогнула. – Вот почему они так ужасны. Из-за этой синевы.
– Ты думаешь, это сделал твой папа?
– Нет, – отрезала Изабель так твердо, что Нина выпрямилась в восхищении.
– Но ты же спала!
– Спала. Но папа сказал, что не делал этого, а я ему верю.
– Изабель, твой папа отличный парень, и вряд ли он натворил такое, но если бы и так, он не стал бы тебе сообщать об этом.
– Мой отец не обманывает! – мгновенно взорвалась Изабель. – Если он говорит, что не делал этого – значит, не делал!
– Прости меня, я не хотела, – Нина тотчас схватила девочку за руку, – правда не хотела, Из. Прости.
Изабель кивнула, но так и не успокоилась.
Мартин курил не переставая, прикуривая одну сигарету от другой.
– Ты скоро переломишься пополам, – неодобрительно сказал Алехандро, наблюдая, как его клиент содрогается от мучительного кашля.
– Значит, я не умру от рака легких!
В последнее время Мартину приходилось особенно нелегко, нервы у него были на пределе. После допроса у Гарсии за ним постоянно следили. Вокруг дома поставили охрану. Все, кто когда-либо имел с ним контакты – не важно, делового или личного характера, – подвергались допросам.
– Непонятно только одно, – вдруг сказал Мартин, – почему Гарсия так со мной церемонится? Это не в его стиле.
– Ну, это яснее ясного, – возразил Фаргас. – Убийство Альтеи – дело не политическое, а ты слишком известен, чтобы выбивать из тебя признание. Им совсем ни к чему делать из де Луна мученика.
Худшие опасения Фаргаса оправдались незамедлительно, когда вечером того же дня Гарсия явился со своей командой арестовывать Мартина.
– Держи связь с Флорой, – хриплым от напряжения голосом сказал он Алехандро по телефону незадолго до этого. – Пусть приедет и свидетельствует в мою пользу.
– А как насчет Изабель? – спросил Фаргас. – Ей тоже возвращаться домой?
– Нет, – твердо проговорил Мартин, игнорируя щелчок в трубке, свидетельствующий о том, что теперь их кто-то подслушивает. – До тех пор, пока все не кончится, – ни за что.
Вернувшись в Барселону, Флора звонила ежедневно в определенное время, но все ее сообщения только усиливали страхи Изабель. Чувствуя, что тетка многого не договаривает, Изабель давала волю своему воображению и, естественно, впадала в депрессию. Чем дальше, тем тяжелее становилось у нее на душе. Не зная о ходатайстве своих бабушки и дедушки, девочка не видела смысла в своем пребывании в США, а логика подсказывала ей, что ее отсутствие могут истолковать как доказательство папиной вины. Если бы она была рядом с отцом, то наверняка смогла бы его защитить.
Миранда и Луис пытались как-то утешить Изабель, однако их туманные рассуждения о том, что дело Мартина гораздо сложнее, чем ей представляется, только усиливали ее беспокойство.
Все эти дни Изабель оставалась вялой и апатичной, оживляясь лишь около половины четвертого, когда звонила Флора. Но во вторник телефон почему-то зазвонил утром. Нина была в школе, Миранда в галерее, а Луис трудился в гостинице. Не зная, что делать, Изабель после нескольких звонков все же сняла трубку.
– Тетя Флора, что случилось? – Ответом на ее вопрос стала весьма длительная пауза, и девочка уже решила, что их разъединили. – Тетя Флора! Ты меня слышишь?
– Да, но у меня для тебя ужасная новость, детка.
– Папа?! Что случилось с папой? – Сердце Изабель бешено забилось. Задержав дыхание, она закрыла глаза, как будто это могло помочь ей выдержать удар.
– Он умер. – На миг Флора потеряла над собой контроль, тем не менее ее рыданий девочка не
