– А себя ты не считаешь красивой? – спросила Флора.
– Нет, – призналась Изабель. – Может, когда-нибудь я и стану красивой, но сейчас я похожа на гусыню.
– Ты нисколько не похожа на гусыню. – Взмахом руки Флора отмела ее предположения. – А раз ты такая глупая, то в наказание я пошлю тебя за стаканом холодного шоколада.
Засмеявшись, Изабель направилась к стойке. Она уже сделала заказ, когда услышала густой баритон, от тембра которого по спине ее пробежал холодок.
– Твоя тетя права. Ты совсем не похожа на гусыню. Наоборот, ты выглядишь точно так же, как когда-то выглядела твоя мать.
Повернувшись, Изабель увидела прямо перед собой какого-то мужчину.
– Рад, что ты вернулась в Барселону, – ослепительно улыбнулся незнакомец. И тут Изабель вспомнила: она видела его на Мальорке, потом в гостинице, и наконец – на похоронах матери.
– Вы Пако. – Это был не вопрос, а утверждение.
– Да, я Пако.
Мужчина снова улыбнулся, но на Изабель его улыбка не произвела того впечатления, на которое рассчитывал Пако. Напротив, девочка испугалась. Она попыталась было сделать шаг в сторону, но он тотчас схватил ее за руку. Изабель попыталась вывернуться, но Пако держал ее крепко. Откуда-то, с зонтиком наперевес, появилась Флора.
– Оставьте девочку в покое! – резким тоном потребовала она.
Отпустив руку Изабель, Пако тем не менее не отступил.
– Не позволяй ей тебя обманывать, – игнорируя Флору, сказал он Изабель. – Я не делал того, в чем она меня обвиняет.
– О чем вы, сеньор Барба? Чего вы не делали? – В словах Изабель звучала едва сдерживаемая ярость.
Вокруг уже стала собираться толпа, в которую затесалась и Нина.
Заметив собравшихся, Пако занервничал: ему явно не хотелось оправдываться на публике.
– Я не убивал твоей матери, – громким шепотом произнес он.
– Это вы так говорите. Я знать ничего не знаю.
– Нет, знаешь. – Наклонившись, он заглянул ей прямо в глаза. – Ты была там и все видела и слышала.
Голова Изабель качнулась в сторону словно от удара. Флора тут же бросилась к ней.
Чего хочет Барба? Пытается заставить Изабель свидетельствовать против Мартина или же хочет выяснить, не станет ли она обличать его самого? Флора уже хотела задать Пако этот вопрос, но ей помешала Изабель.
– Вы правы, – отодвинувшись от своей защитницы, сильным, уверенным голосом произнесла она. – Я там была. – Она на секунду замолчала, не отрывая в то же время взгляда от лица Пако. Тот явно нервничал. – Когда мою мать убили, я спала в соседней комнате, но перед этим, в чайной комнате, я много чего слышала и видела, – стараясь сохранять спокойствие, продолжала девочка. – Я слышала, как вы умоляли мою мать бежать с вами. – Изабель говорила с такой уверенностью, что всем стало ясно, что она говорит правду. – Я слышала, как она отказалась ехать с вами, потому что любила отца, и только его. Вы же утверждали, что она любит вас и что, выйдя замуж за Мартина де Луна, совершила величайшую ошибку в своей жизни. – На лице Пако мелькнула самодовольная улыбка. – Моя мать засмеялась вам в ответ. – Улыбка исчезла, сменившись злобной усмешкой. – Она сказала, что вы глупец, что она никогда вас не любила. Тогда вы разозлились. Вы говорили тихо, но были в полном бешенстве. Я видела, как вы выкручивали ей руку под столом. И слышала, как пригрозили, что никогда не простите ее за то, что она вас отвергла.
Толпа ошеломленно молчала. Ничего подобного никто не ожидал. Даже Флора на миг окаменела.
– Вы простили ее, сеньор Барба? – нисколько не пугаясь его мрачного взгляда, язвительно спросила Изабель. – Или вы убили ее?
Глава 7
Внутренний дворик «Эль кастель де лес брюшотс» был очень уютным местом. Здесь, в монастырском саду, всегда царили удивительное спокойствие и безмятежность – не зря духовные лица много лет назад искали тут общения с Богом.
Выйдя из-под аркады, Флора двинулась к круглой цветочной клумбе в самом центре сада. В то время как голова ее была занята самыми разными мыслями, руки постоянно находились в движении: они то поднимали опавший лист, то обрывали увядший цветок – так Флора старалась сосредоточиться.
С улыбкой наблюдая за любимой, в тени деревьев стоял Алехандро, Даже в шестьдесят с лишним она казалась ему воплощением женственности. Перемещалась Флора легко, все движения ее были исполнены грации; когда же из-под ее соломенной шляпы выбивалась прядь волос, она изящным движением, достойным прима-балерины, поправляла прическу.
Чтобы не испугать Флору, Алехандро шепотом позвал ее по имени. Та повернулась и раскрыла ему объятия, с удовольствием вдохнув знакомый запах любимого. Оба молчали.
Наконец Флора рассказала Алехандро о том, что произошло на Рамбласе – все до мельчайших подробностей.
– Он хотел выяснить, что ей известно, – задумчиво произнес Алехандро, – и, если она знает слишком много, угрозами заставить ее замолчать.
– Как раз это меня и пугает.
– Да нет, все не так уж и страшно. Схватка состоялась в присутствии множества свидетелей. Теперь если с Изабель что-то случится, он будет первым на подозрении.
– Думаешь, он виноват?
– Я всегда так думал.
– А сейчас?
Алехандро пожал плечами.
– Единственное, что я знаю наверняка, – Мартин умер, а настоящий убийца по-прежнему гуляет на свободе.
– Тебя не беспокоит, что настоящий убийца начнет охотиться за Изабель? – спросила Флора.
– Нет, – уверенно ответил Алехандро. – Опасность грозила бы ей только в том случае, если бы он считал, что она может его опознать.
– А откуда мы знаем, может она или нет? – тяжело вздохнула Флора.
– Столкновение на Рамбласе показало, что она ничего не скрывает. – Флора посмотрела на него скептически. – В памяти ее все тот же провал. Если бы она вспомнила что-то еще, то все бы высказала в запале.
Флора задумчиво кивнула. В глубине ее души все же теплилась надежда, что Изабель видела убийство матери и правда рано или поздно выйдет наружу, а Мартин будет оправдан. Однако, если Алехандро прав, Изабель никогда и ничего рассказать не сможет.
Нина вовсю наслаждалась жизнью. Она не только влюбилась в Барселону, но и не чувствовала уже себя здесь чужой. Ее испанский благодаря стараниям окружающих заметно улучшился, речь стала беглой, а произношение почти таким же, как у коренных жителей. Консуэла и Педро с готовностью показали ей окрестности замка и соседнюю деревню. Несколько раз Нина ходила с Флорой за покупками, чаевничала с Алехандро.
А однажды в замке появился Мануэль Кортес – он же обещал сфотографировать Нину! Тем более что Кортес использовал черно-белую пленку, поскольку считал, что красоту девушки лучше всего передать игрой света и тени. Узнав об этом Нина пришла в неописуемый восторг.
Она любила всякие фотографии, но предпочтение отдавала черно-белым. Ей нравилось вглядываться в лица людей, которые торжественно или весело – кто как – смотрят в объектив фотоаппарата.
Интересно, нравятся ли им самим получившиеся снимки? Скорее всего нет. У Нины был свой фотоаппарат, она часто снимала подруг или соседей, и те всегда кривились, увидев свои фото: то нос выходил слишком длинным, то рот выглядел перекошенным.
Самой же Нине нравилось позировать. Она быстро научилась придавать своему лицу желаемое
