Однако по прошествии года Нина пришла к выводу, что делать хорошее, добротное шоу отнюдь не предел ее мечтаний. Едва ей выпадала свободная минутка, как она принималась просматривать записи своих передач и сравнивать с шоу конкурентов. К сожалению, как она ни старалась, ей не удавалось отыскать ту изюминку, которая выделила бы ее из сонма телеведущих, приглашавших на шоу голливудских знаменитостей.
Изучив опыт своих коллег, Нина наконец решилась: в своих шоу она стала делать осторожные намеки, как когда-то Хедда Хоппер и Луэлла Парсонс, да и она сама в начале своей карьеры телеведущей, обнажать пороки, подобно Уолтеру Уинчеллу и Эльзе Максвелл, раздавать оплеухи направо и налево, а порой и облагораживать сплетни, обряжая их в ранг сообщений чрезвычайной важности. Теперь она подавала свои новости как изысканное блюдо и задавала гостям те вопросы, ответы на которые желали знать ее зрители. Среди ее коллег-журналистов такие вопросы считались «опасными».
Одного из ведущих киноактеров Нина спросила, не голубой ли он; герою телевизионных «мыльных опер», чья мать, знаменитая певица, умерла от рака печени, известному своим пристрастием к алкоголю и наркотикам, она задала вопрос о дурной наследственности; у звезды рок-н-ролла Нина как бы невзначай поинтересовалась, знал ли он, что его пассии из Кливленда было всего четырнадцать лет. Вскоре Нина Дэвис стала национальной знаменитостью. Отныне она была вхожа ко всем голливудским звездам. Никто не осмеливался игнорировать ее звонки. И хотя своими шоу она наводила на героев бульварной прессы страх и ужас, ни один не отказывал ей в интервью. Все они понимали, что сделать это все равно что подписать себе смертный приговор. Теперь у Нины было то, чего они все боялись, и к чему сама она стремилась всегда. Власть.
– Благодарю всех, кто смотрел наше шоу «Свои люди». С вами была Нина Дэвис. Я прощаюсь до завтра и напоминаю, что истории может рассказывать любой. Но лишь от нас вы услышите правду и только правду!
Выражение лица Миранды, следящей за телешоу дочери, поминутно менялось: радость уступала место разочарованию и легкой грусти. То она счастливо улыбалась – родительская гордость за дочь брала верх, то вдруг вспоминала о том, что для Нины она всего лишь одна из десятков тысяч зрителей шоу, абсолютно чужой человек.
– Она прекрасно выглядит, не находите?
Луис и Изабель понимающе переглянулись. Добродушие Миранды их и восхищало и раздражало одновременно – так было и на этот раз.
– Надо отдать ей должное, – восхищенно заметила Изабель, а про себя с горечью подумала: «Если бы только преодолеть ту пропасть, что легла между нами, моя названая сестричка». – Она всегда говорила, что хочет покорить Голливуд, и вот наконец добилась своего!
Все трое молча смотрели на застывшее в кадре лицо Нины. Шоу закончилось, пошли титры. Миранда и Луис погрузились в невеселые раздумья. Когда появилась эмблема «Сиско комьюникейшнз», Изабель невольно задалась вопросом, а знакома ли Нина с Филиппом Мединой, и если знакома, то насколько близко. Вдруг она ему нравится больше, чем я? – извечная ревность к сопернице.
Миранда выключила телевизор, изгнав с экрана призрак Нины, и обернулась к Изабель:
– Я тебе не рассказывала про одного нашего постояльца из Барселоны? Он приехал к нам несколько месяцев назад и представился другом твоей семьи. Пасква Барба. Ты его знаешь?
Изабель кивнула и потерла лоб, как при головной боли.
– Он захотел купить одну из картин твоей мамы.
– Но ведь вы не продали ее? – вскричала Изабель.
– Конечно, нет, – успокоила ее Миранда и добавила, что картинами Альтеи вправе распоряжаться только сама дочь. – А кто такой этот Барба?
– Он убил мою мать.
Услышав это, Миранда и Луис остолбенели. Что этому человеку понадобилось в Санта-Фе? Зачем он приехал в Ла-Каса?
– Он сказал нам, что путешествует по Соединенным Штатам, а Рафаэль Авда посоветовал ему остановиться у нас.
Звучало вполне правдоподобно. Пако был коллекционером, к тому же он и раньше имел дела с Рафаэлем. Но Изабель все равно не доверяла ему.
– Сколько картин тебе надо завершить? – Миранда решила поговорить о приятном.
– Две, – ответила Изабель, с трудом возвращаясь к действительности. – Надеюсь успеть к приезду Скай. Она заберет их с собой в Нью-Йорк.
– Мне бы не хотелось, чтобы твоя нью-йоркская выставка совпала по времени с «Очарованием».
– Спросим о дате у Скай. Она приезжает завтра утром.
– Ах, мне так не терпится ее снова увидеть! – Миранда радостно рассмеялась. – Тебе она тоже понравится, Луис.
Луис кивнул и улыбнулся. Если эта девушка хоть самую малость соответствует тому образу, который нарисовали ему Миранда и Изабель, то она и в самом деле незаурядная личность.
Впрочем, все может оказаться совсем не так. Джулиан Рихтер получил такие же восторженные отзывы Миранды и Изабель, однако Луису он не понравился. Каждый раз, когда Рихтер приезжал в Санта-Фе – а он уже побывал тут трижды, – Луис честно пытался проникнуться симпатией к человеку, сделавшему карьеру его подопечной, но Джулиан оказался собственником, а в этом нет ничего хорошего. Его забота об Изабель была всего лишь ловушкой: он заманил девушку обещаниями богатства и славы. Луису сразу все стало ясно, когда он наблюдал за Рихтером в мастерской Изабель. Он делал все, чтобы Изабель почувствовала неуверенность в собственных силах и стала зависимой от него, Рихтера. Луис давно подозревал, что мэтр вовсе не стремится представить Изабель широкой общественности. Он стремится сделать ее своей собственностью.
Вечером того же дня Луис закрыл входную дверь гостиницы и дал все необходимые распоряжения ночному клерку, а затем удалился в спальню.
Миранда подняла на него печальный взгляд. Ее глаза затуманились грустью.
– Как ты думаешь, она вернется домой? Он сразу понял, что речь идет о Нине.
– Жить с нами? Вряд ли. А так, чтобы навестить… Возможно. Что бы Нина ни говорила тогда перед отъездом, она знает, что двери родного дома всегда для нее открыты.
– Звездная пыль запорошила ей глаза с самого детства.
– Да. Плюс ее богатое воображение. – Луис усмехнулся. – Не забывай, что она еще очень молода, а Голливуд в действительности совсем не похож на сказочную страну, которую она себе нарисовала.
– Скажи, она любит нас хоть немного?
Луис не ожидал подобного вопроса.
– Нина не сможет любить так самозабвенно, как ты, Миранда. Она находится в постоянной борьбе со своими страхами и сомнениями. Кто были ее родители, почему они бросили ее, почему мы с тобой так долго скрывали от нее правду? Она пытается найти ответы на все эти вопросы, и бог знает, что еще ее тревожит.
– Удастся ли ей справиться со всем этим?
Луис в упор взглянул на Миранду:
– Это зависит от того, что она выберет: правду или ложь.
Как всегда по возвращении в свою «хижину», Изабель остановилась на пороге и улыбнулась. Когда она сообщила Миранде и Луису, что едет домой писать картины, они предложили ей поселиться в небольшом домике, где жили в первые годы после приезда в Санта-Фе.
Само собой, Луис взялся его отремонтировать: заново покрыл пол плитами, расширил окна, переоборудовал помещения.
Стены в самой большой комнате Изабель выкрасила в теплые розовые тона; светло-коричневый кафель и кедровые балки и вовсе смягчили цвет. Две низкие стены ступенчатой формы разграничили комнату на гостиную и спальню.
Собрание индейских украшений Изабель поместила на ступенчатой стене, у кровати. На гвоздиках, тихонько звеня, раскачивались изящные вещицы: бирюза, кораллы, оливковые косточки, семена дыни, амулетики, цветы тыквы, серебро и жемчуг. Над камином Изабель повесила одну из картин Альтеи,
