Хотя сообщения о немецкой деятельности поступали, на протяжении большей части первого года эмбрионального существования MИ5 не было найдено никаких положительных доказательств. И это несмотря на то, что иногда так называемый немецкий шпионаж, кажется, осуществлялся вполне открыто, например, в форме элементарного опроса сельскохозяйственных рабочих приезжавшими и уезжавшими немцами. В письме одного фермера сообщалось о некоем немце в Восточной Англии, интересовавшегося «больше четырех лет назад» поголовьем лошадей-тяжеловозов и называвшего эту область «его районом».
Келл подозревал, что немец, назвавшийся именем Де Корвина, управляющий птицефермой в Бартли- Хилле около Фрэнта в Сассексе, был шпионом. Ферма была изолированной, и считалось, что Де Корвина не мог бы зарабатывать на жизнь только разведением домашней птицы. Но доказательства предположений, что ферма служила местом рандеву для немцев, которые, в своей зловещей манере, проводили большую часть времени, разъезжая на велосипедах по всей стране, так и не смогли обнаружить.
В соседнем местечке Распер был подобный случай. Два немца, предположительно незнакомые друг с другом, сняли жилье по одному и тому же адресу. Они быстро стали друзьями, но когда Мелвилла послали туда, чтобы разобраться с подозрениями, они тут же начали ссориться, и попытались узнать, знает ли Мелвилл какой-то иностранный язык. Итак, подозрения были – но и тут никаких улик не нашли.
В июне 1910 года Мелвилл сообщил, что немец по фамилии Штиве посетил официантов в Дувре и Фолкстоне, причем они, похоже, побаивались его. И за этим расследованием тоже не последовало ничего. Точно так же расследования проводились из-за подозрений в адрес многих немцев, учившихся верховой езде в лондонском конном центре, и офицера, отправившегося на прогулку вдоль побережья Эссекса и Сассекса в поисках потенциальных плацдармов для высадки десанта. Никаких шпионов не разоблачили.
То, что никаких примечательных результатов бюро в течение некоторого времени не достигло, никак нельзя полностью поставить в вину Келлу. Джон Спенсер Юарт написал Черчиллю письмо с просьбой о циркулярном рекомендательном письме начальникам полиции. «Он во всех отношениях является очень осторожным и надежным». Теперь Келл перемещался по всей стране, пытаясь убедить упрямых начальников полиции, что в их районах на самом деле могут существовать шпионы, пока 1 января 1911 году ему не дали в помощь капитана Ф.Л. Стэнли Кларка из Саффолкского полка, и его часть бюро разделили на два отделения – Пассивное (профилактическое) и Активное (детективно-расследовательское).
Кларк быстро внес существенный вклад в работу бюро, когда ему удалось в поезде подслушать разговор двух немцев, один из которых сказал, что получил любопытное письмо от госпожи Тони Раймерс из Потсдама с просьбой об информации о британских военных приготовлениях. Фрау Раймерс в действительности была одним из старших сотрудников в штате Густава Штайнхауэра и, как только Келл получил разрешение на перехват подобных писем, был вскрыт факт существования агентурной сети, использовавшей ряд почтовых ящиков.
Летом 1910 года бюро наконец-то доказало свое право на существование, арестовав первого из довоенных немецких шпионов, лейтенанта Зигфрида Хельма из 21-го батальона Нассау, которого застигли, когда он делал наброски в Портсмутских доках.
Предыдущим летом молодая женщина по имени Ханна Вудхаус поехала в Германию и близко познакомилась с Гансом Вольфартом из 8-го Рейнского саперного батальона. В следующем году она вернулась, чтобы встретиться с ним в Берлине. Он сказал ей о своем коллеге, приезжающем в Англию, и попросил ее показать ему окрестности и говорить с ним на английском языке. Товарища звали Хельм, и он написал Ханне письмо, сообщив, что собирается приехать в Портсмут. Она сняла для него жилье, но когда он описал свои посещения верфей, у нее зародились подозрения, и она сообщила о них властям. Хотя Хельм делал наброски многих сооружений и крепостей, местные судьи, возможно из милосердия, не стали предавать его суду за шпионаж. В ноябре на Винчестерской выездной сессии суда присяжных он признал себя виновным в нарушении Закона о государственных тайнах и был освобожден под свой собственный залог справедливым и доброжелательным судьей господином Элдоном Бэйнксом, который сказал ему:
«Мы можем быть бдительными и, возможно, с вашей точки зрения, даже слишком бдительными, при поиске нарушителей наших законов, но все же при применении этих законов, мы справедливы и милосердны, не только к подданным нашего королевства, но и к тем, кто, подобно вам, ищет гостеприимный прием на наших берегах».
На самом деле Хельм рисовал наброски устарелого форта, который вряд ли мог бы заинтересовать немецкую разведку.
В 1911 году Фил Макс Шульц из 13-го Гусарского полка («Фил» он взял из своей степени доктора философии – потому и подписывался как Фил Макс Шульц), был обвинен в подстрекательстве плимутского адвоката Сэмюеля Даффа и коммерсанта Эдварда Таррэна к преступлениям против Закона о государственных тайнах. У Шульца был плавучий дом-лодка на реке Йилм, и он предложил обоим джентльменам сначала 50, а потом 60 фунтов в месяц за сведения о возвращении на базу скоростных кораблей из Средиземного моря. Адвокат составил формальный контракт, и, под кураторством Специального отдела, начал снабжать Шульца дезинформацией.
Приговаривая Шульца к 21 месяцу заключения на Эксетерской выездной сессии суда присяжных 4 ноября 1911 года, барон Олверстоун прокомментировал, также с некоторой наивностью: «Никто не отверг и не осудил бы поступки, в которых вас обвиняют, строже, чем все руководители Германии». Шульц отправлял письма Пьеру Тиссену в Бельгию, город Остенде, улица Рю д'Уэст, 22, и полиция знала, что это адрес Макса Тоблера, главы немецкой шпионской школы в Роттердаме. Тоблера после дела Шульца уволили, и на его место взяли Р.Х. Петерссена, который раньше руководил «Международным шпионским бюро» в Брюсселе. Петерссен надолго стал постоянной занозой для британцев. Что касается Шульца, то его выпустили на свободу 12 апреля 1913 года.
В том же 1911 году был разоблачен Хайнрих Гроссе. Уильям Солтер, бывший старшина Королевского флота, открывший частное детективное агентство, разместил в газете рекламное объявление, и получил ответ от капитана Хью Гранта, который сослался на некоего «немецкого магната», того самого г-на Петерссена, готового заплатить за информацию о британских военных кораблях. Солтер пошел к начальнику военно-морской базы в Портсмуте, а тот передал дело Специальному отделу. Солтеру уготовили роль двойного агента, и последовавший обыск в жилище Гранта принес богатый улов в виде инкриминирующих писем. Капитан Грант был арестован, и оказалось, что на самом деле его зовут Гроссе, что он немец и моряк торгового флота и уже отбывал десятилетнее тюремное наказание в Сингапуре за подделку. На допросах он утверждал, что шпионил также и для Англии – и был приговорен к трем годам. Его освободили в апреле 1914 года, но снова арестовали в августе, и он умер в лагере для интернированных. Гроссе был одним из немногих подлинных шпионов, попавших под подозрение Ле Кё, который видел его со Штайнхауэром, самозваным «главным шпионом кайзера», в военных доках в Портсмуте в 1902 году.
Внезапно начало казаться, что шпионы были повсюду. В 1911 году квартирная хозяйка из Эдинбурга сообщила властям о своих подозрениях в адрес ее жильца доктора Армгаарда (Армгорда) Карла Грейвса, но только в апреле 1912 года, при обыске его гостиничного номера были найдены письма, касающиеся новой 14-дюймовой морской пушки. Там обнаружили также эклектичную коллекцию разнообразнейших предметов, в том числе много склянок с ядом, шприц для подкожных инъекций и винтовочные гильзы.
Грейвс был блестящим мошенником. Настоящее имя его, вероятно, было Макс Майнке, родился он, предположительно, в Берлине 7 мая 1882 года. В своих весьма ненадежных мемуарах он утверждал, что был принят на работу в немецкую Секретную службу вскоре после англо-бурской войны, и дважды попадал в тюрьму в Сербии и Южной Африке. Это, возможно, и было правильно, но он предпочел не упомянуть о своем сроке за мошенничество, который получил в Новом Южном Уэльсе в 1910 году. Стоило ему вернуться из Австралии, как его приговорили к шести месяцам тюрьмы в Висбадене. Вероятно, после этого ему удалось убедить немецкий главный морской штаб или «Международное шпионское бюро» Петерссена в Брюсселе послать его в Соединенное Королевство, чтобы исследовать военно-морскую базу Росайт и военный завод фирмы «Beardmore amp; Sons», расположенный в Глазго. (Если «заказчиком» услуг Грейвса был флот, то кажется, что морская разведка, вербуя Грейвса, сделала это в обход Штайнхауэра, потому что, тот, вероятно, сильный задним умом, утверждал, что всегда считал Грейвса отъявленным жуликом.)
Предъявив фальшивый австралийский диплом медика, Грейвс попробовал получить место сменного врача в Шотландии у доктора Джеймса Маккеея, но он, к счастью для своих пациентов, решил, что сильный немецкий акцент Грейвса не «пройдет» в Лейте. Грейвс тогда сдружился с помощником управляющего
