распивочного помещения фигурной решеткой, и, обратившись к молодой, полноватой и румяной кассирше, заказал себе сто граммов водки, бутылку пива и запеченную в тесте сосиску.
– Валь! Обслужи! – куда-то в глубину раздачи оглушительно громко крикнула кассирша и, не дожидаясь, когда принесут заказ, назвала сумму.
Блэк расплатился. Правда, сначала по ошибке сунул руку в карман, где лежали доллары. Кассирша, очевидно решив, что клиент шарит по карманам в поисках денег, недовольно сдвинула брови, но затем, получив от Блэка смятую пятидесятирублевую купюру, сменила гнев на милость и даже выбросила на прибитую к стойке пластиковую тарелочку горстку мелочи в качестве сдачи. Монеты диверсанту были совершенно не нужны, они только мешались в карманах, но ради поддержания образа он аккуратно собрал их с тарелочки и опустил в карман своих джинсов. В это время перед раздачей наконец появилась окликнутая кассиршей Валя. Она поставила перед Блэком одноразовый пластиковый стаканчик, менее чем наполовину наполненный прозрачной жидкостью, больше похожую на блин пластиковую тарелочку с одинокой сосиской, сунутой в лепешку теста, и бутылку пива, которую диверсант попросил тут же открыть. Забрав с раздачи свой заказ, он расположился за соседним с компанией трех приятелей столиком. Судя по стопке пластиковых стаканчиков, составленных один в другой, и трем пустым пивным бутылкам на их столе, они выпили уже изрядно, что и подтверждал ведущийся между ними на повышенных тонах разговор.
– …Да пошел этот Мишка! – кипятился один из собутыльников. – Все они козлы и жмоты!
– Обижаете, – Блэк резко развернулся к Мишкиному знакомому. – Не все. Я, например, тоже Михаил.
С этими словами он молниеносно наполнил пустые стаканчики трех приятелей пивом из своей бутылки. Трое пьяных мужчин изумленно посмотрели на Блэка, потом один из них одобрительно хлопнул его рукой по плечу и произнес:
– Мужик!
– Во! Слышал? – обратился Блэк к Мишкиному знакомому. – А ты говоришь: козлы, жмоты. Давай за знакомство, – и он прикоснулся основанием своего стаканчика к краю стаканчика своего соседа.
– Да я ж не вообще, – смутился тот. – Я про Мишкину семью…
– Да ладно, Гера, – обратился к нему мужчина, одобрительно отозвавшийся о Блэке. – Видишь, человек выпить предлагает.
По этому поводу возражений ни у кого не возникло, и все четверо залпом осушили свои стаканчики. По мнению Блэка, подаваемая в люберецкой рюмочной водка поразительно напоминала чеченскую, производимую из контрабандного грузинского спирта. Ацетоновый привкус во рту не улетучился даже после того, как Блэк зажевал выпитую стопку сосиской.
– Значит, говоришь, Михаил? – обратился к нему все тот же мужчина, как понял Блэк, старший в этой компании.
– Угу, – кивнул он, продолжая жевать.
– Олег, – новый знакомый хлопнул себя ладонью в грудь. – Гера, – его рука перекочевала на плечо Мишкиного знакомого. – И Николай, – представил он своего третьего приятеля.
– Миха, – вновь представился Блэк, сократив свое вымышленное имя до четырех букв для удобства обращения.
Он сделал вид, что пытается вновь разлить пиво по стаканчикам, но, заметив, что бутылка пуста, разочарованно развел руками.
– Я сейчас, – заверил Блэк своих новых знакомых и вновь двинулся к кассе.
– Подожди, – его догнал Олег и, оттеснив в сторону, обратился к кассирше: – Машунь, бутылку беленькой и чего-нибудь пожевать. Ну хоть пару бутербродов.
Из последних слов Блэк сделал вывод, что платить за заказ из своего кармана Олег не собирается. Для укрепления завязавшегося знакомства диверсант готов был купить хоть ящик водки, но слова Олега внезапно встретили возражение у кассирши.
– Сщас! Разбежалась! – заявила она. – Водку только в розлив.
– Да отпусти ты им, – пришла на помощь официантка-подавальщица Валя. – Мы же все равно закрываемся, – и поставила на стойку бутылку «Столичной», если верить этикетке, и уже знакомую Блэку тарелочку с двумя кусками белого хлеба, покрытыми парой кружков варено-копченой колбасы сомнительного качества.
– А еще есть? – Блэк указал на бутерброды.
– Найдется с десяток, – ответила Валя.
– Неси! – махнул рукой Блэк.
Он понимал, что переигрывает. На трезвую голову его новые приятели удивятся подозрительной щедрости случайного собутыльника. Но ему во что бы то ни стало нужно было завязать с ними крепкое знакомство, настолько крепкое, чтобы его пригласили в дом, оставили ночевать. И широкий жест для этого был как нельзя кстати.
Валя принесла полиэтиленовый пакет, вперемежку наполненный кусками хлеба и все той же колбасы, и, продемонстрировав его кассирше, пояснила:
– Пятнадцать штук.
– С вас… – пощелкав пальцами по клавишам своего кассового аппарата, девушка назвала цену.
Блэк безоговорочно расплатился, хотя и заметил, что купленная им бутылка водки вскрыта: ее винтовая пробка сорвана и завинчена заново. В лучшем случае, водка была разбавлена, в худшем Блэк даже не брался гадать, что туда налито. Однако его новый знакомый сгреб с раздачи и бутылку, и пакет с бутербродами, причем сделал настолько по-хозяйски, словно сам за все заплатил.
– Эх, Маша, за копейку наша! – громким голосом приветствовал Гера победу над принципиальной кассиршей.
– Сщас, размечтался! – Девушка за кассой тряхнула головой, приосанилась и уперла руку в бок, демонстрируя, что стоит куда больше.
«Послать на хер алкашей вместе с их паленой водкой. Дождаться после закрытия рюмочной кассиршу Машку, зарулить вместе с ней в какой-нибудь дорогой кабак. И все! Девка растает. Она не замужем и, похоже, живет одна. Я смогу надолго обосноваться на ее хате, но куда при этом девать команду? Не в подсобку же рюмочной селить этих барбосов. Нет, как вариант, толстощекая Машка не годится, – продолжал рассуждать Блэк. – Нужно развивать знакомство с алкашами».
Заполучив бутылку водки и целый пакет с закуской, вся троица засобиралась на улицу. Очевидно, рюмочная и впрямь закрывалась в одиннадцать вечера. Блэк вышел вместе со своими новыми знакомыми и, кивнув головой на бутылку, которую по-прежнему держал в руках Олег, спросил:
– Ну, так где обоснуемся?
Ответ на вопрос потребовал изрядного интеллекта от его приятелей. Все трое старательно наморщили лбы, после чего Олег произнес:
– К Гере далеко, у Николая Клавка с пацаном, у меня соседи по коммуналке, кх, – он произнес нечленораздельный звук, сморщился, словно разжевав кислейший лимон, и чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Может, к тебе, Миха? – неожиданно переадресовал вопрос он.
– Да я б с радостью, мужики! – для большей убедительности Блэк ударил себя кулаком в грудь. – Но… со своей сегодня поцапался, – как бы неохотно признался он. – Да и ушел! Поживу где-нибудь недельку, пока она пар не выпустит. Не подскажете, мужики, где можно хату снять? Бабки-то у меня есть. Во! – в подтверждение своих слов Блэк вытащил из разных карманов ворох рублевых и долларовых купюр.
– Да ты, в натуре, крутой, Миха! – воскликнул Гера, загипнотизированный видом денег. – А перекантоваться негде, так давай ко мне! Бобылем живу – во, повезло! Хибара у меня двухкомнатная. Мебели, правда, маловато. Зато простор! – нашелся он.
– Решено! – перебил своего приятеля Олег. – Двигаем к Гере.
– Я это… пожалуй, домой пойду, – с сожалением отказался Николай. – А то Клавка опять пилить начнет: где шляешься да где шляешься.
Блэк предположил, что Олег сейчас же заклеймит своего приятеля позором, но тот, к его удивлению, сказал:
– Клавдия – это святое, – с этими словами он обнял Николая за плечи, поцеловал в лоб и добавил: – Иди.
