– Мы возвращаемся, – обведя взглядом антитеррористическую группу, наконец сказал Чернышов.
Потом он взял переговорное устройство для связи с вертолетами и добавил:
– Я Беркут-1, операцию прекратить. Всем вернуться на базу.
Глядя на вертолеты огневой поддержки, Чернышов убедился, что его приказ услышан. Вертолеты вторично выполнили разворот и устремились обратно к аэродрому. А в динамиках устройства радиоперехвата снова зазвучал голос главаря террористов:
– И еще, полковник, как там тебя, запомни. Если еще раз хоть один вертолет приблизится к нашему лагерю ближе чем на километр, я пущу ракету. Так и знай, полковник, больше предупреждений не будет. И не забывай, здесь у нас тоже заложники.
– Вот гады, – сквозь зубы выругался Анофриев. – Все предусмотрели. Но откуда у них ракеты, Павел Андреевич?
– Не знаю, – тихо ответил Чернышов.
Он сцепил пальцы в замок и погрузился в свои мысли. Террористы оказались подготовленными к воздушной атаке. Операцию предстояло планировать заново.
Гусейн Салтанов вышел на крыльцо служебного вагончика. Во дворе метеостанции столпились его боевики. Чеченцы выкрикивали воинственные лозунги и потрясали оружием. Все были радостно возбуждены. Еще бы! Только что они отбили атаку российских боевых вертолетов. Двое боевиков уже притащили во двор ящик водки, чтобы отметить победу. Водку они привезли на метеостанцию вместе со своим снаряжением на вертолете и сейчас стремительно уничтожали ее запасы. Салтанов оглядел свое ликующее войско. В отличие от боевиков Салтанов не разделял их бурной радости.
Да, вертолеты не высадили десант и не разбомбили лагерь с воздуха. Но это только благодаря подготовленным к пуску ракетам. Если бы не ракеты, «альфовцы» сейчас, наверное, добивали бы последних бойцов из его отряда. В тот момент, когда вертолет завис для высадки десанта, Салтанов не успел испугаться, хотя видел, как побледнело лицо Картузова. Русский наемник в тот момент почувствовал приближение смерти. А сейчас и Салтанов ощущал, что тоже стоял на самом краю гибели. От пережитого волнения у него тряслись руки. Чтобы скрыть это от своих бойцов, Салтанов начал ножом затачивать кончик спички.
– Выпей, Гусейн, за нашу победу. – Ближайший к Салтанову боевик протянул ему стакан с водкой.
Салтанов выпил. Водка провалилась в желудок, как вода. Страх не прошел, да и дрожание рук тоже не прекратилось.
– А я не испугался, – рассказывал чеченец, который только что угощал Салтанова водкой. – Я бы все вертолеты завалил, если бы вот он не помешал.
Боевик указал рукой в сторону Картузова и сплюнул на землю:
– Трусливая собака. Пошел вон из нашего отряда, пока я тебя не пристрелил. Трусам не место среди воинов Аллаха.
– Этот идиот стрелял по вертолету огневой поддержки, – сказал Картузов, подходя к Салтанову. – Я пытался помешать ему, но не сумел. Если бы он вызвал ответный огонь, нам бы всем была крышка.
Салтанов лично не видел, как работают боевые ударные вертолеты. Но он разговаривал с людьми, которые это видели. Даже в его отряде служил боец, который побывал под вертолетным обстрелом. Когда боец рассказывал об этом, то даже начинал заикаться. Поэтому Салтанов понимал, что Картузов опять прав. А этот «герой» своими бестолковыми действиями мог погубить весь отряд.
– Ты посмел стрелять, даже когда тебе запретили? – грозно спросил Салтанов у своего боевика.
– Ты что, Гусейн, я мог сбить вертолет. Я один сражался, когда все испугались.
– Может, ты еще скажешь, что я испугался? – Салтанов приблизился к своему боевику.
– Нет, Гусейн, но тебя не было. И, кроме меня, никто не стрелял.
Чеченец не понимал отношения командира: «Я вел себя как настоящий воин, сражался. А вместо заслуженного признания и благодарности меня еще пытаются в чем-то обвинить».
– Ты не прав, Гусейн. Я… – Чеченец не договорил.
Салтанов махнул перед собой ножом. Отточенное лезвие распороло боевику горло. Из рассеченной гортани вместо слов донесся только слабый выдох, и боевик повалился спиной на снег. Салтанов повернулся лицом к своему отряду и, указывая окровавленным ножом на убитого боевика, сказал:
– Сегодня он не выполнил приказ и мог погубить всех нас. Аллах покарал его. Воины Аллаха должны беспрекословно выполнять приказы. А приказы здесь отдаем я и он.
Салтанов тем же ножом указал на Картузова. Все боевики покорно молчали. Расправа над ослушавшимся бойцом выглядела убедительнее любых слов. Салтанов оглядел своих воинов. Он не сомневался в их исполнительности. С другой стороны, Салтанов сегодня убедился, что дисциплина в его отряде ослабла. Пьяные воины едва не прозевали нападение. И только предусмотрительность Картузова спасла их. Дисциплину следовало немедленно восстановить. И показательная казнь стала для этого лучшим способом.
– Всю оставшуюся водку принести сюда и уничтожить, – продолжал распоряжаться Салтанов. – До конца всей операции никакого спиртного и анаши. За непослушание – смерть.
Салтанов снова указал острием ножа на лежащий у его ног труп. Боевики внимательно слушали слова своего командира. Все без исключения решили, что оставшиеся дни обойдутся без водки, анаши и других наркотиков. Командир, правда, ничего не сказал про другие наркотики. Но желающих проверить, относятся ли его слова, например, к гашишу или опиуму, среди боевиков Салтанова не нашлось.
– Ты с этим хорошо придумал, – сказал Картузов Салтанову, когда все разошлись, – теперь они и капли спиртного в рот не возьмут и слушаться будут беспрекословно.
– Вот видишь, как я забочусь о твоем авторитете. А ты мне не доверяешь. – Салтанов положил руку на плечо Картузову.
– Отчего же не доверяю? Ведь мы в одном отряде, – ответил Картузов, глядя, как на его камуфляжной куртке расплываются пятна крови.
Рука Салтанова была испачкана кровью зарезанного боевика.
Из размышлений Чернышова вывел вопрос Анофриева:
– Как же мы теперь до них доберемся, Павел Андреевич? – Мысль о том, как обезвредить террористов, тоже не давала Анофриеву покоя.
Чернышов посмотрел в глаза Анофриеву, но на этот раз промолчал.
Что он может сказать? Что террористы все равно будут уничтожены? Что отныне Гусейн Салтанов стал для него, полковника Чернышова, личным врагом? Что он не успокоится, пока своими глазами не увидит труп Салтанова? Это только слова, выражающие эмоции. А Анофриеву нужны не эмоции, а факты. Анофриев – командир антитеррористической группы, и ему нужен конкретный план действий. А у него пока нет такого плана. В очередной раз террористы показали свою первоклассную подготовку. За всеми их действиями стоит очень умелый организатор. Это чувствовалось и в Удмуртии, когда они захватывали баллон с газом. Это видно и сейчас, в Пятигорске. Если террористы пустят ракету, то ее не удастся сбить. Ракета не вертолет, она летит гораздо быстрее. Да и как цель она слишком мала. Зенитно-ракетные комплексы «игла» не предназначены для поражения тактических ракет. Даже если задействовать все системы ПВО Северо- Кавказского военного округа, нет никаких гарантий, что ракеты удастся сбить. И потом, что значит сбить ракету с химической боеголовкой? Это значит, что облако ядовитого газа все равно опустится на город. Выходит, план террористов неуязвим? Пусть так! Необходимо нарушить этот план. Заставить террористов отойти от него. Если ты не можешь противостоять конкретным действиям противника, необходимо заставить его изменить эти действия. Известный принцип айкидо. Если противник собирается обрушить на тебя свой удар, отойди в сторону. Пусть противник бьет мимо. Используй силу его удара, чтобы вывести противника из равновесия. Вопрос в том, как его вывести, если он собирается нанести удар химическими ракетами, – рассуждал Чернышов на пути к аэродрому Минеральных Вод.
Молчали и бойцы отряда «Альфа». Они уже сняли черные маски и опять поставили оружие на предохранители. Бой с террористами не состоялся. Сейчас все бойцы чувствовали себя проигравшими, но они жаждали реванша.
В аэропорту к Чернышову опять подошел Савельев, начальник метеослужбы.
– Как там, Павел Андреевич? – осторожно спросил он.
– Боя не было, я отменил штурм.
