время, в том числе и после окончания рабочего дня. Егоров привычно снял трубку.
– Да.
– Андрей Геннадьевич?
Он узнал голос Людмилы, робкий и немного испуганный. Сердце сжалось от тревожного предчувствия.
– Я слушаю вас, Людмила Викторовна! Что случилось?!
– Ничего не случилось. Просто… просто я хотела поблагодарить вас за спасение Толика и вообще за все… Вы позавчера были заняты, и мы так и не поговорили.
Уф! У Егорова отлегло от сердца.
– Да, там, на площади, я действительно был очень занят. Простите, что не уделил вам внимания.
– А сейчас?
– Что сейчас? – Егорову показалось, что женщина не слышит его.
– Сейчас вы тоже заняты? Я подумала, что если нет, то, может быть, вы заедете ко мне? – быстро добавила она.
– К вам? – удивился Егоров. Предложение оказалось совершенно неожиданным и вместе с тем приятным. – Но… уже довольно поздно. Толику скоро ложиться спать, а тут вдруг я заявлюсь в гости.
Аргументы прозвучали не убедительно. Наверное, потому что ему не хотелось отказываться.
– Не беспокойтесь за Толика, Андрей Геннадьевич. Сейчас же у детей каникулы, и я на две недели отправила его в детский лагерь. Пусть поиграет с ребятами на природе. Быстрее забудет весь этот кошмар…
Людмила замолчала. Егоров тоже молчал, совершенно не представляя, что сказать в ответ.
– Так вы приедете? – с надеждой спросила она.
– Приеду.
Усталость как рукой сняло. Он вновь чувствовал себя бодрым и энергичным, и самое главное – помолодевшим.
По дороге Егоров купил бутылку вина и коробку шоколадных конфет. Сам он довольно равнодушно относился к сладкому, но решил, что не избалованная праздниками Людмила конфетам наверняка обрадуется. Но если вино и конфеты воспринимались просто, как знак внимания, то цветы однозначно указывали на романтический характер свидания. Поэтому первоначально Егоров решил цветов не покупать, но после недолгого размышления укорил себя за это решение. В конце концов, он хочет сделать подарок без всяких намеков и задних мыслей, а получать цветы приятно любой женщине. Остановившись возле цветочного павильона, Егоров выбрал пять желтых тюльпанов с тугими махровыми бутонами, но когда у дома Людмилы с цветами вином и конфетами выходил из машины, вновь ощутил некоторую неловкость.
Волнения оказались напрасны. Увидев букет, Людмила восхищенно произнесла.
– Ой, это мне? Какие красивые. Сто лет не получала цветы. – Она зарылась лицом в лепестки, вдыхая их аромат. – И как замечательно пахнут! Спасибо, Андрей Геннадьевич.
Судя по наряду: выходным блузке и юбке, а также праздничным туфлям на высоком узком каблуке, Людмила явно готовилась к встрече. Окончательно Егоров убедился в этом, когда, пройдя в гостиную, увидел сервированный на двоих журнальный столик.
– Вы с работы. Наверное, проголодались. Сейчас будем ужинать, – объявила она, входя в комнату следом за ним. – Присаживайтесь. Я сейчас, – добавила она и скрылась на кухне, откуда донеслись такие аппетитные ароматы, что Егоров мгновенно почувствовал голод.
Пока Людмила хлопотала на кухне, Егоров с интересом осмотрел гостиную, обставленную дорогой, но уже отчасти требующей обновления мебелью. Очевидно, мебель покупалась еще до того, как Людмила разошлась со своим супругом. А вот книги на полках были явно ее, в основном научные труды, причем не только на русском, но и на английском языке.
– Вот собрала, когда писала диссертацию, – раздался сзади голос Людмилы. – А теперь не знаю, куда все это девать.
Она явно кокетничала. Судя по отсутствию пылинок на корешках и страницах книг, Людмила постоянно пользовалась своей научной библиотекой. Однако сейчас Егоров видел перед собой не научного сотрудника научно-исследовательского института с ученой степенью, а просто молодую симпатичную женщину, которой отнюдь не безразлично, какое впечатление она производит на приглашенного в гости мужчину.
Ловко манипулируя кулинарными щипцами, Людмила выложила на тарелку Егорова два довольно крупных куска курицы, запеченной в каком-то белом соусе, и тут же ухватила третий, намереваясь добавить его к предыдущим.
– Что вы? Куда так много?! Я столько не съем! – запротестовал он.
Ответ Людмилы совершенно сразил его.
– Вы попробуйте, вдруг понравится.
Она оказалась права. Сочное мясо буквально таяло во рту, и пряный соус очень подходил к нему. После набивших оскомину полуфабрикатов Егоров жадно набросился на еду и оторвался от тарелки, только когда прикончил первый кусок.
– Простите, Людмила. Я так увлекся. Очень вкусно, – сконфуженно пробормотал он.
Она беспечно махнула рукой:
– Ну что вы, Андрей Геннадьевич, кушайте. Мне нравится смотреть, как вы едите.
Егоров взял со стола распечатанную бутылку.
– Давайте выпьем.
– Давайте. – Людмила с готовностью подставила фужер. – А за что?
– За вас. За то, какая вы замечательная хозяйка.
Людмила смущенно опустила глаза.
– Если бы не вы, Андрей Геннадьевич, ничего бы этого… В общем, это первый ужин, который я приготовила после всего того ужаса. Давайте выпьем за то, что все наконец закончилось. – Встретившись со строгим взглядом Егорова, она запнулась. – Что, нет? Не закончилось?
– Для вас и для Толика закончилось. Больше вам ничто не угрожает.
Людмила облегченно вздохнула:
– Спасибо вам, Андрей Геннадьевич.
Она поднесла фужер ко рту и, глядя в глаза Егорову, медленно выпила до дна. Ее взгляд был красноречивее всяких слов.
– Да вы берите себе еще, Андрей Геннадьевич, – внезапно спохватилась Людмила, подвинув к нему стеклянную форму с запеченной курицей. – А я пойду чайник поставлю.
Она встала, но Егоров, стремительно поднявшись на ноги, преградил ей дорогу.
– Потом.
– Потом… – повторила она вслед за ним.
Их лица находились рядом, и с каждым произнесенным звуком Егоров чувствовал ее горячее дыхание. Осторожно, чтобы не спугнуть наступивший между ними момент откровения, он обнял женщину за плечи. Людмила испуганно вскинула руки, но уже в следующее мгновение подалась навстречу и прижалась к нему всем телом. Ее губы пахли клубникой и казались сладкими на вкус, а язык соленым и горячим. Через секунду ее блузка и его пиджак полетели на стоявшее рядом кресло. Туда же отправился и кружевной бюстгальтер. Открывшиеся груди сохранили превосходную форму, а набухшие соски и вовсе торчали, как у девушки.
– Ты сложена, как Венера, – вырвалось у Егорова.
Людмила что-то простонала в ответ. Говорить она уже не могла.
Егоров оглянулся на диван, но добраться до него мешал сервированный для ужина журнальный столик. Недолго думая, он сбросил с кресла одежду и уложил туда трепещущую женщину. Людмила тотчас же откинулась на спину, вытянув перед ним ноги. Он быстро стянул с нее колготки и трусики – юбку она сбросила еще раньше, – затем подался вперед и легко проник в женское тело. Она безропотно подчинялась ему. Ощущение своей полной власти над раскинувшейся перед ним беззащитной женщиной придавало происходящему особую пикантность и остроту, как соус запеченному мясу… Время остановилось. Сквозь затуманенное сознание Андрея прорывались только скрип раскачивающегося кресла и короткие всхлипы Людмилы, являющиеся для него в этот момент самыми нежными и прекрасными звуками на земле.
