автовокзале Моздока для патрульных было делом привычным. Особо не разглядывая трех отдыхающих на скамье солдат-контрактников, патрульные прошли мимо, не удостоив их своим вниманием. Псарев и Чагин притворились спящими, но через слегка приоткрытые веки внимательно наблюдали за патрульными. И только Сайдаков с неподдельным интересом разглядывал военный патруль. Правда, он умудрился так и не встретиться взглядом ни с одним из патрульных.
– Степану лучше поторопиться, – не разлепляя веки, заметил Псарев, когда патрульные прошли мимо. – В другой раз они могут захотеть проверить наши документы.
– Ты думаешь, мы не справимся с ними? – спросил Сайдаков и погладил себя по левому боку, где у него висел «АПС» в подмышечной кобуре.
– Не в этом дело, – ответил Псарев. – Если возникнет стрельба, отсюда придется срочно уходить. Где потом искать командира?
Псарев опасался напрасно. Патрульные не вернулись, а Мордасов появился уже через несколько минут.
Сначала диверсанты заметили фигуру своего командира, пробирающегося к ним по проходу, а потом уловили и дразнящий запах принесенных им чебуреков. Весь переход до Моздока диверсанты ничего не ели. Только один раз на дороге, в ожидании попутной машины, они съели банку мясных консервов, разделив ее на четверых. Весь путь до Моздока занял у группы более десяти часов, и за это время участники перехода изрядно проголодались. Принесенные Мордасовым чебуреки оказались как нельзя кстати.
– Куда теперь, командир? – спросил у Мордасова Кирилл Сайдаков, запивая съеденный чебурек водой из фляжки.
– Едем на квартиру, – ответил ему Мордасов. – Адрес и ключи у меня. Но форму предварительно нам придется сменить. Теперь мы мирные беженцы, спасающиеся от войны.
– Никогда не был мирным беженцем, – с усмешкой заметил Сайдаков. – Это, наверное, очень занятно.
– Как быть с оружием?
Последний вопрос задал Псарев, и Мордасов удовлетворенно отметил, что его заместитель всегда интересуется главным.
– Я видел, здесь, на автовокзале, продаются объемные дорожные сумки-баулы. Туда поместится даже «СВД». Сейчас купим несколько баулов и сложим туда оружие вместе с формой. Бушлаты придадут сумкам объем, никто не догадается, что под ними стволы, – объяснил Мордасов.
Он сам выбрал две наиболее подходящие сумки. По пути на квартиру диверсанты сложили туда свое оружие и военную форму. К дому, снятому для них Акопом, они подъехали уже под видом беженцев.
24
Разыскные мероприятия
26.Х, вторник, 18.00
Руководить поиском прорвавшейся в тыл российских войск диверсионной группы из штаба федеральных сил было намного удобнее, поэтому оперативная группа полковника Чернышова возвратилась в Моздок. По пути в город Чернышов напряженно думал, а его младшие товарищи оживленно обсуждали между собой перспективы поиска диверсантов.
– Эх, собаку бы на место той перестрелки, – огорченно вздохнул Артем Ветров. – По свежему следу мы бы их точно достали.
– Вряд ли, – с сомнением заметил Олег Муромцев.
– Да ты что, знаешь, какое у собак чутье? Хорошая служебно-разыскная собака берет след и спустя несколько часов, – авторитетно заявил Артем. – Только где найдешь такую собаку в полевых условиях, – и Артем сокрушенно покачал головой.
– Дело не в собаке. Там, на месте боя, кое-где на траве я видел мелкие маслянистые капли. Это «антисобакин», специальный состав, отбивающий чутье у собак. Мы бы только испортили собаку, если попробовали заставить ее взять след диверсантов, – объяснил Ветрову положение дел Олег Муромцев.
– «Антисобакин»? – переспросил Артем. – Ну надо же! Это, должно быть, крутые диверсанты, раз у них есть даже такие средства.
– Во время боя из всех солдат мотострелкового отделения стреляли только двое, – добавил Олег Муромцев. – Только двое. И то они успели произвести всего по нескольку выстрелов, магазины у обоих остались почти полные. Даже если отнести заброшенную в люк БТРа гранату на счет случайности, диверсанты показали себя высокопрофессиональными бойцами. В считаные секунды они полностью уничтожили всю разведгруппу, практически целое отделение спецназа.
– И то, что граната попала в открытый люк, тоже не случайность, – вмешался в разговор Ветрова и Муромцева Павел Чернышов. – Использовать оборонительную гранату на таком близком расстоянии смертельно опасно. Диверсант никогда бы не осмелился ее применить, если бы не был стопроцентно уверен, что сумеет забросить гранату внутрь БТРа.
– Но ведь мы все равно сумеем их остановить, правда, Павел Андреевич? – Артем Ветров перевел взгляд с Муромцева на Чернышова.
– Просто обязаны, – ответил Чернышов.
К вечеру стало окончательно ясно, что предварительный поиск не дал результатов. Группе диверсантов удалось пройти через позиции российских войск и скрыться в неизвестном направлении. В штабе Северо-Западной группировки Чернышов бегло прочитал рапорты начальников блокпостов и военных патрулей, принимавших участие в розыске. Все рапорты оказались поразительно однообразны. «...Лиц, подходящих под описание разыскиваемых диверсантов, не обнаружено» – такая фраза в той или иной форме присутствовала почти в каждом рапорте. Эти рапорты мало интересовали Чернышова, и он передал их майору Осипову. Делом, заведенным по факту гибели мотострелкового отделения в перестрелке с группой диверсантов, занималась военная контрразведка. У оперативной группы Управления по борьбе с терроризмом имелось свое задание, поэтому Чернышов передал все собранные материалы майору Осипову, который как раз представлял в Моздоке военную контрразведку.
– Я понимаю, какую опасность несет прорвавшаяся диверсионная группа. Поэтому обещаю, что мы примем самое непосредственное участие в ее розыске, – заверил Чернышов Сергея Осипова.
– Спасибо, Павел Андреевич, в таком деле ваша поддержка будет просто неоценима, – ответил тот.
Но в данном случае Сергея Осипова гораздо больше обрадовали бы совсем другие слова. О прорвавшейся группе диверсантов Осипов знал гораздо больше полковника Чернышова. Ему был известен не только состав диверсантов, но и порученное им задание. Те сведения, которые Осипов сообщал турецкой разведке, как раз и должны были облегчить диверсантам выполнение их миссии.
– Павел Андреевич, мне, если честно, впервые приходится заниматься розыском диверсионной группы противника. Пожалуйста, подскажите, какие мероприятия в первую очередь следует провести, – обратился Осипов к Чернышову.
– В первую очередь необходимо организовать контроль за эфиром в оперативном тылу Северо-Западной группировки, а также в Моздоке и Владикавказе, где находятся опорные базы федеральных войск. Диверсанты наверняка поддерживают связь со своим командованием. И это может быть только радиосвязь. Для этого потребуется несколько радиопеленгаторных установок. Но не забивайте голову, этим займусь я сам. Впрочем, радиоперехват и пеленгация – это задача технических служб, а нам, как оперативникам, предстоит побеседовать с военнослужащими, которые сегодня несут службу в патрулях.
– Но ведь они ничего не знают, – возразил Осипов.
– Так написали в своих рапортах начальники патрулей. Но военные патрули есть практически в любом населенном пункте, где находятся федеральные войска. В патруль, кроме одного офицера, входят еще несколько солдат. Не может быть, чтобы никто из них не видел диверсантов. Просто патрульные не обратили на них внимания. Надо как следует расспросить их, чтобы установить истину.
– Вы, пожалуй, правы, – немного подумав, согласился Осипов. – Но патрульных, наверное, будет несколько десятков человек. Вы собираетесь беседовать со всеми?
– У меня в группе еще два человека, оба прекрасные оперативники. Как я и обещал, мы поможем вам, – ответил Чернышов.
Осипов понял, что столичный полковник намерен заниматься диверсионной группой всерьез. И, поняв это, он ощутил страх: «Кроме того, что допрашивать патрульных, полковник собирается прослушивать эфир.
