подлинное командировочное предписание должны были послужить хорошим прикрытием. Вчера, при въезде в Моздок, их машину остановил комендантский патруль. Диверсанты совершенно спокойно показали патрульным паспорта бурильщиков с переклеенными фотографиями. Те вполне удовлетворились предъявленными документами, даже не взглянули на командировочное предписание и пропустили диверсантов в город. Таким образом, документы обеспечивали им вполне надежное прикрытие. Тем не менее каждую ночь Степан Мордасов выставлял возле палатки дозорного. Командир действовал по укоренившейся привычке, которая неоднократно спасала жизнь ему и его людям. В данном случае дозорный был просто необходим, в палатке велся разговор, не предназначавшийся для посторонних ушей.
– Значит, они хотят, чтобы мы ликвидировали российского премьера, – задумчиво сказал Георгий Псарев, выслушав Мордасова. – Непростое задание.
– Нам уже лет десять как не поручают простые задания, – возразил Мордасов. – Но еще никогда так много за них не платили. Не забывай, нам изменили задание, но оплата при этом не изменилась. В случае успеха каждый получит по миллиону долларов.
– Деньги – это, конечно, хорошо, – с той же интонацией произнес Псарев. – Но даже и за деньги рисковать следует только в том случае, когда риск оправдан. Почему бы туркам не предложить те же деньги своему агенту на военной базе? Ведь в Моздоке он будет рядом с премьером. У офицера военной контрразведки будет гораздо больше возможностей хлопнуть премьера, чем у любого из нас. Однако турки не стали предлагать своему агенту провести эту акцию. Они знали, что тот все равно откажется. Потому что их агент не самоубийца. Даже за десять миллионов он не стал бы рисковать своей жизнью, так как покойникам деньги не нужны. Эту истину я понял достаточно давно.
– Никто и не говорит о необдуманном риске. Заказчики предлагают нам самим разработать все детали операции.
– Это означает, что у турок нет своего собственного плана, – возразил Мордасову Псарев. – Его нет и у тебя, Степан. А пока нет плана, не о чем и говорить.
Кирилл Сайдаков внимательно слушал разговор, который вели между собой командир и его заместитель. За все время разговора Сайдаков не подал ни одной реплики, но, увидев, что Мордасов находится в замешательстве, встал со своего места и сказал:
– Командир, выйдем на пару слов.
Мордасов недоуменно посмотрел на Сайдакова, но все же поднялся. Сайдаков увел Мордасова от палатки на достаточное расстояние, чтобы их разговор не могли слышать Псарев с Чагиным. Остановившись, Сайдаков посмотрел на небо, на котором сияла полная луна.
– Лунной ночью далеко видно, а днем еще дальше, – заметил Сайдаков, разглядывая диск луны.
– О чем ты? – не понял Мордасов.
– Короче, командир, у меня есть план, как можно щелкнуть премьера, – объявил Сайдаков, посмотрев Мордасову в глаза.
– Я тебя слушаю.
– Значит, так, – Сайдаков сделал многозначительную паузу. – Самолет премьера прибывает на военный аэродром Моздока. Премьер выходит из самолета, спускается по трапу и отправляется по своим делам. До вылета премьера в Москву его самолет будет стоять на одном и том же месте. После того как премьер закончит на Кавказе все свои дела, он вернется в самолет. Но для этого ему придется подняться по трапу.
Сайдаков снова сделал паузу и выжидательно посмотрел на Мордасова. Но тот еще не уловил мысль своего снайпера.
– Суть в том, командир, что во время пребывания на Кавказе премьер дважды окажется в одном и том же месте. Я имею в виду трап правительственного самолета, по которому он будет спускаться после прибытия и подниматься перед вылетом. Следовательно, после того, как самолет остановится на летном поле, а премьер отправится по своим делам, необходимо найти позицию, пусть даже за пределами аэродрома, откуда будет виден самолет премьера. Вернее, даже не весь самолет, а дверь в его борту, откуда выходил премьер, и поданный к самолету трап. После этого останется только подождать, а в тот момент, когда премьер начнет подниматься по трапу, совместить пулю с целью. То есть в данном случае с российским премьером. Все! Один точный выстрел – и задача выполнена. Ну, как тебе мой план?
Но Мордасов не разделял оптимизма своего снайпера, о чем прямо сказал Сайдакову:
– За пределами аэродрома такую позицию, о которой ты говорил, найти, безусловно, можно. Но! – Мордасов предостерегающе поднял палец. – Разве ты не знаешь, какие охранные мероприятия развернутся в Моздоке во время визита второго лица в государстве? Да весь периметр аэродрома, на который приземлится самолет российского премьера, будет взят в плотное кольцо снайперами. Тебе и близко не дадут подобраться к аэродрому, тем более произвести прицельный выстрел.
– А кто тебе сказал, командир, что я собираюсь подбираться близко? – делая ударение на последнем слове, спросил Сайдаков. – Из стандартных снайперских винтовок калибров 7,62 и 9 мм эффективный огонь по незащищенным целям ведут на расстоянии до 600 м. Соответственно, на таком же расстоянии обеспечивается безопасность охраняемого лица. Могу поспорить, на расстоянии дальше чем пятьсот метров от самолета премьера не будет ни одного снайпера. Для выполнения работы мне потребуется крупнокалиберная дальнобойная «снайперка». Меня вполне устроит американская «Лайт фифти»[11] или ее российский аналог.
«А он, оказывается, на вольных хлебах времени зря не терял», – восхищенно глядя на Сайдакова, подумал Мордасов.
За те десять лет, что он отслужил наемником, Степан Мордасов принимал участие в различных военных конфликтах по всему миру. За это время он познакомился со множеством образцов самого разнообразного стрелкового оружия, в том числе и специального. Названная Сайдаковым снайперская винтовка Мордасову была хорошо известна. Правда, ни он сам, ни его диверсанты никогда не пользовались винтовкой «Лайт фифти». Из-за своей более чем полутораметровой длины она не подходила для вооружения диверсионной группы. Кроме высокой боевой мощи, к оружию диверсантов предъявляются и другие требования, как то: легкость, компактность, простота использования. Отправляющаяся на задание диверсионная группа должна быть высокомобильной, чтобы иметь возможность уходить от преследования. А с таким крупногабаритным оружием сделать это весьма проблематично. Степан Мордасов был отлично знаком с тактикой диверсионной войны. Кроме теоретических знаний, он в течение десяти лет постигал ее на собственном опыте. Поэтому Мордасов понимал, что крупнокалиберная снайперская винтовка «Лайт фифти» не используется в качестве штатного оружия диверсионных групп. Однако она вполне годится для одноразовой акции.
Мордасов не смог не оценить возникшую у Сайдакова идею. Правда, для осуществления предложенного Сайдаковым плана имелось еще много препятствий, и основным было отсутствие дальнобойной снайперской винтовки. Но самого Сайдакова это препятствие нисколько не смутило.
– Свяжись с заказчиками, объясни им ситуацию, – предложил он Мордасову. – Уверен, они разобьются в лепешку, чтобы достать для нас необходимое оружие. Ведь другого такого случая больше не представится. Во всяком случае, иного способа выполнить заказ я не вижу.
– Прежде чем просить у заказчиков винтовку, надо до конца проработать весь план. Идем в палатку, обсудим его с Псаревым.
– Минуту, командир, – Сайдаков остановил Мордасова. – Разработать план, конечно, нужно. Ты возглавляешь группу, вот и займись этим. А мое дело – это нажать на спуск. Но вот что я хочу тебе сказать, командир. Идея об использовании дальнобойной снайперской винтовки моя, стрелять из нее предстоит тоже мне. Ты командир группы, ты будешь разрабатывать план покушения. Это наше с тобой задание, и другие члены группы к нему не имеют отношения. Поэтому я предлагаю разделить весь причитающийся гонорар пополам.
Мордасов изумленно посмотрел на Сайдакова. Когда Ришат Хакимов был еще жив и диверсионная группа состояла из пяти человек, им порой приходилось выполнять задания меньшим числом. В этом случае гонорар делился только между участниками операции. Но на это задание они отправились вчетвером, и, пробираясь из Чечни в Моздок, все рисковали одинаково. Поэтому, по мнению Мордасова, гонорар должен был делиться поровну между всеми членами группы, включая Чагина и Псарева. Об этом Мордасов прямо сказал Сайдакову. – Ты самостоятельный человек, командир, и вправе сам решать, как распорядиться своей долей, – невозмутимо ответил Сайдаков. – Но за себя я хочу сказать: меньше чем за два миллиона гринов
