– Ничего. Просто я не могу представить, как опытнейший международный террорист, которого вот уже десять лет полиция и спецслужбы самых разных стран ищут по всему миру, дал себя убить и ограбить обычной московской проститутке и ее приятелю.
– Ну, это эмоции, – поморщился Локтионов. – Сам знаешь, сколько прекрасно подготовленных агентов- нелегалов проваливаются из-за досаднейших случайностей.
– Полагаю, не более пятидесяти процентов.
– Что? – Локтионов недоуменно сдвинул брови, а когда распознал иронию в словах Егорова, недовольно насупился. – Опять ты со своими процентами. Между прочим, наши коллеги из московского управления, во главе с генералом Олейниковым, считают, что этот француз и есть Пиночет.
Егоров развел руками.
– Олейникову, конечно, виднее.
– Хватит иронизировать! – хлопнул ладонью по столу Локтионов. – Между прочим, аль-Бакр тоже разделяет мнение Олейникова.
– А при чем тут аль-Бакр?
– При том. – Локтионов вставил в рот сигарету и, извиняясь за собственную несдержанность, протянул пачку Егорову, но тот вежливо отказался. – Ты бы видел, какую истерику он устроил на последнем совещании комитета по организации саммита. Кричал, что будет настаивать перед американцами о насильственном возвращении имама аль-Хакима в Ирак, если мы до открытия саммита не обезвредим подосланного к нему наемного убийцу.
– Аль-Бакр работает на публику. Кто может относиться к его заявлениям всерьез?
– Те же американцы. Несмотря на свою невыдержанность и истеричность, аль-Бакр пользуется у них полной поддержкой. Между прочим, именно его, а не неуступчивого аль-Хакима американцы предпочли бы видеть во главе иракских шиитов. Не исключено, что, заявляя о слабой организации саммита, аль-Бакр действует по указанию американцев, выступавших против проведения в Москве встречи религиозных лидеров такого уровня.
– Как бы там ни было, признав, что Пиночет мертв, аль-Бакр должен наконец успокоиться, – заметил Егоров.
– Вот именно! – Локтионов закурил сигарету, но, сделав единственную затяжку, отложил ее. – Поэтому не надо подливать масло в огонь, утверждая, что он жив.
– Я этого и не утверждаю, – ответил Егоров. – Однако систему охраны саммита надо строить исходя из того, что террорист по-прежнему в Москве и продолжает активно готовиться к осуществлению теракта…
– Охраной участников саммита и места проведения встречи непосредственно занимается московское управление! – перебил его Локтионов. – А ты отработай до конца линию убитого француза. В этом вопросе надо поставить точку. Когда думаешь связаться с французским посольством?
– Как только получу результаты медэкспертизы.
Локтионов машинально посмотрел на часы.
– Это не раньше завтрашнего утра, – недовольно заметил он. – И что даст тебе экспертиза? Ведь причина смерти, как я понимаю, сомнений не вызывает. Нечего тянуть. Прямо сейчас подготовь необходимые документы, я подпишу, и вызывай их консула. Пусть тоже начинают работать.
– Олег Николаевич, – растерялся Егоров, – я сначала должен отвезти Воротову домой. Она не спала почти двое суток и еле держится на ногах.
Локтионов побагровел:
– Хватит уже про Воротову! Не маленькая, на такси доберется! А ты займись, наконец, делом, вместо того чтобы ей сопли подтирать!
Егоров вскочил со стула.
– Товарищ генерал…
– Свободен! Через пятнадцать минут я жду тебя с документами для французов.
Несколько секунд подчиненный и начальник управления молча смотрели в глаза друг другу. Локтионов первым отвел взгляд.
– Есть, товарищ генерал-лейтенант, – произнес в наступившей тишине Егоров, четко повернулся через левое плечо и вышел из кабинета.
Оставшись в одиночестве, Локтионов снова взял недокуренную сигарету, но так и не донес до рта, а вместо этого раздраженно смял в пепельнице…
Егоров задерживался, но Анну это не удивило. Когда имеешь дело с начальством, никогда не знаешь, когда освободишься. Тем более что он отправился на доклад к самому начальнику управления! Анна мысленно позавидовала Егорову, которого, судя по всему, ценит руководство. Еще бы не ценило, раз он чуть ли не каждый день, а то и не по разу, бывает у начальника управления с докладом! А она за всю службу всего четыре раза была в кабинете начальника оперативного отдела ГРУ, когда готовилась к командировке в Венесуэлу. Анна грустно вздохнула и как раз увидела идущего к машине Егорова. Он почему-то не сел за руль, а остановился возле ее двери.
– Прости, но я не смогу тебя отвезти.
– Что-то случилось?! – испугалась Анна.
Ее испугал даже не отказ – в конце концов, Егоров человек военный, мало ли какие у него могли возникнуть неотложные дела, – а то, каким тоном он это произнес.
– Не бери в голову. – Егоров ободряюще взглянул на нее и даже попытался улыбнуться. Хотя Анна видела, что он отнюдь не расположен к улыбкам.
– Вот. – Он вынул бумажник. – Возьми такси.
– Нет-нет, что вы, Андрей Геннадьевич. – Анна решительно отстранила предложенные деньги. – У меня есть. Не беспокойтесь. – Она выбралась из машины. – Работайте спокойно. А вечером поговорим. Угу?
Анна подставила щеку для поцелуя, но Егоров ограничился тем, что пожал ей запястье. Видно, у него действительно было паршивое настроение.
Глава 10
Без права на ошибку
Пиночет быстро привык к своему новому имени Валера, которое у русских, в отличие от французов, имело ударение не на последнем, а на втором слоге. Новым было не только имя, но и внешность, одежда, манеры и стиль поведения. Перевоплощения являлись частью его ремесла, необходимым условием выживания в чужой стране. И то, что он до сих пор жив и более того – ни разу не оставил никаких зацепок полиции и силам безопасности, свидетельствовало, что он овладел этой техникой в совершенстве.
Натурализация в России прошла без осложнений. В московском аэропорту на пограничном контроле Пиночет предъявил российский паспорт, который еще в Каракасе добыл для него бывший полицейский, в свое время щедро прикормленный Шерманом. Паспорт был самый настоящий, за исключением фотографии, которую тоже вклеили профессионалы своего дела, поэтому уже через несколько минут Пиночет со штампом о въезде на территорию Российской Федерации вышел в зал прилета международного аэропорта Шереметьево-2. Здесь его сразу окружили бойкие московские таксисты. Он немного поторговался для вида и, остановив свой выбор на шустром малом с лицом проныры, попросил отвезти его в недорогую московскую гостиницу. Цена не имела никакого значения – он мог бы снять президентский номер в «Метрополе», «Балчуге», «Мариотте» или аналогичные апартаменты с первых страниц каталогов лучших отелей российской столицы. Но для московского образа требовалось жилье попроще. Гостиница действительно оказалась скромной, а номер так и вовсе убогим. Пиночет снял его на три дня – более чем достаточно, чтобы подготовить опорную базу, а не пробыл и двух часов. Первая же попытка завязать знакомство оказалась удачной.
Гуляя вечером по супермаркету, он обратил внимание на довольно симпатичную, недурно одетую женщину лет тридцати – тридцати пяти. Опыт подсказывал, что ее истинный возраст ближе к верхней границе. Отсутствие обручального кольца на пальце и набор выбранных покупательницей продуктов подтвердили первоначальный вывод о том, что она живет одна. Элементарные знания психологии, личное обаяние и богатый опыт общения с противоположным полом облегчили процедуру сближения до минимума. Зацепив своей корзиной, Пиночет разорвал у женщины пакет с продуктами, тут же купил на кассе новый,
