– Все, я свободна?
– Да. Если там еще кто-нибудь есть, – следователь указал взглядом на дверь, – пригласите.
Но в коридоре уже никого не было, кроме Егорова. Увидев его, Анна несказанно обрадовалась.
– Андрей Геннадьевич, вас теперь, наверное, наградят за то, что вы предотвратили теракт?
В глубине души искоркой тлела надежда, что и она вместе с ним тоже получит награду. Пусть не орден, а хотя бы медаль. То-то отцу будет приятно.
Но Егоров пренебрежительно отмахнулся, разрушив все ее честолюбивые мечты.
– Глупости. Ничего я не предотвратил. Если бы взрывотехники не установили в конференц-зале систему «Шатер», блокирующую сигналы радиовзрывателей, Пиночет беспрепятственно взорвал бы свою мину. Так что своим спасением участники саммита обязаны в первую очередь им… Да и за что награждать? – Егоров неожиданно помрачнел. – Взрыв не состоялся, но Пиночет ушел. Так что, если отбросить лирику и эмоции, сегодняшнюю схватку с ним мы проиграли.
– Сегодняшнюю? – растерянно переспросила Анна. – Думаете, он…
Она не договорила. С оглушительным хлопком распахнулась дверь соседнего кабинета, и оттуда, как зверь из клетки, вырвался аятолла аль-Бакр, тащивший за шиворот растрепанного человека, тоже араба, в черном костюме и съехавшем набок галстуке. Аль-Бакр что-то прорычал в лицо своему пленнику, отчего тот испуганно втянул голову в плечи и быстро заговорил по-арабски. Но аль-Бакр не стал его слушать. Резко развернувшись, он припечатал мужчину спиной к стене, отчего у того свалились на пол очки, и стал что-то угрожающе говорить, брызгая несчастному слюной в лицо. Его рот угрожающе раскрывался, а глаза так и пылали яростью. Казалось, еще секунда, и он вцепится в своего пленника зубами.
Следом за арабами из кабинета выбежал перепуганный следователь, но, увидев, что творится в коридоре, растерянно затоптался на месте. Да и что он мог сделать? Своей комплекцией следователь почти вдвое уступал аль-Бакру, а иначе как силой остановить разгневанного аятоллу было невозможно. К счастью, рядом оказался Егоров. Он единственный не потерял присутствия духа. Решительно шагнув к аль-Бакру, он перехватил его взметнувшуюся для удара руку. Разгневанный аятолла дернул рукой раз, другой, третий, понял, что не сможет освободиться, и повернулся к Егорову. Тот что-то коротко сказал ему по-арабски. Аль-Бакр разразился в ответ длинной угрожающей фразой. Но Егоров только снова повторил свои слова. Тогда аль-Бакр обратился к следователю:
– Этот человек предатель! Он передал убийце свой пропуск, по которому тот проник на конференцию.
За следователя ответил Егоров, который вслед за аль-Бакром тоже перешел на русский:
– То, что он не может объяснить, куда подевался его пропуск, еще не доказывает, что он заодно с убийцей.
Аль-Бакр метнул в лицо Егорову гневный взгляд.
– Отдайте его мне, и через час он во всем сознается.
– Не сомневаюсь. Вот только можно ли доверять такому признанию? В любом случае хочу вам напомнить, господин аль-Бакр, что вы находитесь в России и следствие будет вестись по нашим законам!
Аятолла что-то сердито рявкнул в ответ, но все-таки выпустил своего пленника – после чего Егоров тоже отпустил его руку, повернулся, одернул полы халата и широким шагом направился прочь. Сам пленник в отличие от аль-Бакра, видимо, не знал русского языка, но прекрасно понял, что своим спасением обязан Егорову. Он обхватил двумя ладонями руку Егорова и принялся отчаянно трясти, выражая таким способом ему свою благодарность.
Наконец и следователь обрел дар речи.
– Андрей Геннадьевич, вы, я вижу, знаете арабский. Прошу вас, помогите с переводом. Мы еще не закончили беседу. А снова звать на помощь этого сумасшедшего, – он с опаской посмотрел в конец коридора, где скрылся аль-Бакр, – я, честно говоря, просто боюсь.
– Хорошо, давайте закончим, – кивнул головой Егоров.
Потом перевел освобожденному арабу слова следователя, и они втроем снова скрылись в кабинете.
Беседа продолжалась больше часа. Все это время Анна терпеливо ждала в коридоре – делать все равно было нечего, а уходить одной страшновато. Еще нарвешься на разъяренного аятоллу. Кто знает, что взбредет ему в голову?
Наконец на пороге кабинета появился Егоров. Анна указала глазами ему за спину, где избежавший расправы аль-Бакра араб, сидя за столом, заполнял какие-то бумаги, и шепотом спросила:
– Андрей Геннадьевич, это кто?
– Абдан Абид, секретарь имама аль-Хакима, – ничуть не стесняясь, в полный голос ответил Егоров.
Только тогда Анна сообразила, что араб ни слова не понимает по-русски.
– Это по его пропуску Пиночет прошел на саммит?
– Скорее всего, – уклончиво ответил Егоров. – У остальных участников саммита пропуска на месте. А у Абида, по его собственным словам, пропуск накануне куда-то пропал.
Анна с сомнением покачала головой.
– Что значит пропал? Как это он мог пропасть? Сам по себе, что ли?
Егоров усмехнулся, взял Анну за руку и отвел в сторону.
– Например, пропуск могли украсть. – Он оглянулся на открытую дверь кабинета и шепотом добавил: – Пока ясно только одно: из восьми человек иракской делегации кто-то связан с Пиночетом.
Глава 12
Способ убийства
До дома удалось добраться благополучно. Его не остановили и даже не попытались задержать ни на выходе из отеля, ни в городе, по дороге обратно. Благополучно. Пиночет усмехнулся собственным мыслям. Какое может быть, к дьяволу, благополучие, если акция сорвалась?! Если клиент жив и как ни в чем не бывало продолжает лопотать о религиозном устройстве мира?! Не снимая обуви, Пиночет прошелся по коридору и остановился перед висящим на стене зеркалом. Чем-то оно нравилось Наташе, и прежде чем выйти из дома, она подолгу крутилась возле него. На взгляд Пиночета, зеркало было просто уродливым. Один плюс, что большое. Он хмуро взглянул на свое отражение: провалил операцию. Но отразившаяся в зеркале мысль вернулась обратно, заставив его по-иному взглянуть на случившееся. Это только первый раунд. Будут и другие, и только от него зависит, какой из них станет решающим. Он в полном порядке. У него есть конспиративная база и оружие. А идущие по следу спецслужбы по-прежнему рыщут впотьмах. Клиент еще два дня пробудет в Москве, отлет иракской делегации запланирован на послезавтра. У него в запасе двое суток, чтобы подготовить новую акцию. С учетом того, что в его распоряжении осталась одна противотранспортная мина, придется остановиться на дорожном варианте. Тем более что после сегодняшнего в отель больше не сунешься. Себе дороже.
Мысли, как шестеренки, заворочались в голове с лихорадочной быстротой. Так было всегда в минуты эмоционального напряжения. Мина на маршруте следования кортежа. Тщательно замаскированная, чтобы ее невозможно было обнаружить при осмотре трассы. Никаких радиовзрывателей – хватит сегодняшних ошибок! Вместо них старый и надежный провод, подсоединенный к детонатору. Только так: мина, провод и визуальный контроль за трассой. Выбрать наблюдательную позицию, наметить пути отхода, запастись транспортом, чтобы было на чем убраться с точки исполнения… Пиночет привычно составлял список необходимого, о чем следовало позаботиться заранее. Он уже не чувствовал в себе того страха, с каким всего час назад выбежал из «Президент-отеля». Наоборот, им овладело желание поквитаться со своими противниками за сегодняшнюю неудачу.
Через несколько минут черновой план был готов. Пиночет принял душ, тщательно вымыл голову, смыв с волос фиксирующий лак, а с лица тональный крем, придающий ему сходство с арабом. После душа захотелось есть. Что было неудивительно, он не ел с самого утра. А если точнее, то со вчерашнего вечера. Если пару сэндвичей, перехваченных на квартире у «болвана», можно назвать едой. Вспомнив об итальянском фотографе, Пиночет поморщился. Сейчас «болвана» наверняка допрашивают контрразведчики, если, конечно, им удалось привести фотографа в чувство. Пусть допрашивают – итальянец ровным счетом ничего не знает. Пиночет решил, что допрос фотографа лично ему ничем не грозит. Но одно то, что подготовленный им камикадзе попал в руки спецслужб, задевало его самолюбие. Пиночет заставил себя
