– Не исключено, – заметил Егоров. – Скорее всего, именно диверсанты Шаха похитили и убили в Египте семью академика Корчагина. Неизвестно, какую информацию получили они от Корчагина, но то, что они воспользуются ею, не вызывает сомнений. Поэтому прежде всего необходимо выяснить, какими важными для террористов сведениями располагал Корчагин. Во-вторых, установить, как террористы вышли на него. Ведь у них были полные сведения о нем, вплоть до того, куда поедет семья академика и в каком отеле остановится. И нам предстоит узнать, от кого террористы получили эти сведения. Нужно будет определить круг лиц, которые знали об отъезде семьи Корчагина за границу. Вот таков план на ближайшее время, – закончил Егоров и обвел внимательным взглядом своих коллег.
– Да, – задумчиво протянул Вадим Чигорин, массируя пальцами лоб. – Я уже и забыл, как это работать с Вами, Андрей Геннадьевич.
– Вспомнишь, – усмехнулся Егоров и, придвинув к себе пронумерованный служебный блокнот и вооружившись авторучкой, предложил: – Распределим задачи...
14. Управление по борьбе с терроризмом ФСБ России, Москва
После совещания из кабинета Егорова, Ватутин и Чигорин вышли вместе.
– Может, по пиву?
– Неплохо бы. Только куда я в таком виде? – остановившись, Ватутин провел рукой по своему камуфляжному комбезу.
– Верно, – усмехнулся Чигорин и тут же предложил. – Тогда приглашаю ко мне. Не пива, так хотя бы кофе выпьем за знакомство.
– Пойдем.
Они прошли до самого конца коридора. Кабинет Чигорина располагался почти напротив мужского туалета.
– Зато за водой близко ходить, – усмехнулся Вадим, подходя к двери своего кабинета. Он толкнул входную дверь, но она оказалась заперта. Это, однако, Вадима нисколько не смутило. Он вынул из кармана джинсов собственный ключ и, вставив его в замочную скважину, пояснил: – Напарник уже смотался. Он вообще дольше положенного задерживаться не любит. Но это и к лучшему. Никто не помешает, – добавил он, открывая дверь. – Заходи. Чувствуй себя как дома, – посторонившись, он пропустил Ватутина вперед. – А я пока чайник поставлю.
Кабинет выглядел вполне стандартно. Два письменных стола, поставленных лоб в лоб друг к другу. В дальних углах, возле окна, одинаковые стальные сейфы. У одной из стен платяной шкаф, напротив – два свободных стула. На одном из столов стоял компьютер.
– Твой? – спросил Ватутин, указав взглядом на компьютер.
– Напарника, – ответил ему Вадим, остановившийся возле платяного шкафа. – Моя вот эта техника, – обернувшись, он с усмешкой махнул рукой на наклеенный на стену красочный календарь с изображением байкерского мотоцикла, на руль которого облокотилась длинноногая красавица в обрезанных джинсовых шортах и узкой короткой маечке, из которой буквально рвались наружу пышные груди.
Взглянув на мотоцикл и постерную красотку, Ватутин откровенно рассмеялся. Вадим тем временем достал с полки платяного шкафа электрический чайник и, обернувшись к своему новому товарищу, скомандовал:
– Кофе, сахар и чашки в столе, в нижнем ящике. Давай, организуй все. А я за водой сгоняю.
Отдав распоряжение, он вышел за дверь. Александр подошел к столу, но тут его внимание привлекли разложенные на столе, под оргстеклом, любительские фотографии. Их было три. На одной из них группа из шести человек в полевой камуфляжной форме была запечатлена на фоне десантно-транспортного вертолета. Снимок получился не резким, тем не менее Ватутин узнал стоящего в центре полковника Егорова и своего нового коллегу Вадима Чигорина, расположившегося с краю. На втором снимке был запечатлен горный пейзаж с узкими долинами, снятый с вертолета, – в кадр попал внешний пилон с подвесным топливным баком. Ватутин лишь мельком взглянул на него. За свою службу он повидал множество покрытых «зеленкой», снегом и затянутых туманом гор, долин и ущелий Северного Кавказа, мирных, а чаще перечеркнутых трассерами автоматных и пулеметных очередей и дымными следами гранатометных выстрелов. Куда больше его заинтересовал третий снимок, где Чигорин в полевой форме в компании отделения автоматчиков, спустившихся с БТРа, был сфотографирован, на этот раз уже в центре, на фоне полуразрушенного городского квартала.
За изучением этого снимка его и застал вернувшийся Вадим.
– Так у тебя еще ничего не готово? – обиженно спросил он, поставив чайник на электрическую подставку и воткнув шнур в розетку.
– Давно из Грозного? – спросил у него Ватутин, ткнув пальцем в последний снимок.
Вадим бросил взгляд на фотографию:
– Четыре года назад. Я тогда еще старлеем был. Моя первая командировка в Грозный и вообще на Кавказ. – Он горько усмехнулся и добавил: – Если бы не Егоров, я там бы и остался, на куче мусора. Андрей Геннадьевич мне тогда жизнь спас. И всем этим ребятам, – Вадим постучал пальцем по фотографии, – тоже.
– Как это? – Ватутин вскинул на него вопросительный взгляд.
– Он тебе не рассказывал?! – в свою очередь удивился Вадим. – Я понял: вы с ним давние друзья.
– Нет, – отрицательно покачал головой Ватутин.
– Тогда слушай. Занятная история. – Воодушевившись, Вадим принялся рассказывать. – Поступила к нам оперативная информация о том, что группа чеченских боевиков готовит теракт в Москве. А взрывчатка для теракта якобы спрятана где-то в Заводском районе Грозного. В общем, опуская детали, скажу, что мы все- таки выследили бандитов, которые пришли за взрывчаткой. Решили брать их, когда они выйдут к тайнику. Ночь, третий час. Егоров в комендатуре Заводского района по рации руководит операцией. Я с отделением спецназа слежу за бандитами. Те и привели нас на бывший завод резинотехнических изделий. От завода, правда, одни разрушенные корпуса остались. Бандиты по заводской территории порыскали и рванули к одному из цехов. Я по рации доложил Егорову об их перемещении и за ними. А цех интересный оказался: окон нет, входные ворота каким-то строительным мусором и железными конструкциями завалены. Боевики у ворот покрутились и по пожарной лестнице на крышу взобрались, чтобы оттуда внутрь пробраться. Я про себя думаю: там мы их и возьмем. Спецназовцы, что со мной были, тоже подобрались, готовятся к штурму. И в этот момент выходит на связь Егоров и приказывает нам всем немедленно покинуть территорию завода, организовав наблюдение по периметру. Я чуть не обалдел: вот же они, боевики, и тайник со взрывчаткой где-то в цехе. А Егоров одно – покинуть территорию завода – и точка. Пришлось подчиниться. Выбрались мы, рассредоточились вокруг, наблюдаем. Час проходит, другой, рассвело – бандитов нет. В десять утра на пожарной машине, в сопровождении двух БТРов, приезжает Егоров, а с ним четверо эмчээсников в костюмах радиационной защиты. Ощупали нас всех своими дозиметрами и к цеху. А когда с крыши, через проделанную «чехами» брешь, в цех заглянули, все ясно стало. Оказывается, в этом цехе еще с советских времен располагалась установка полимеризации каучука. А в ней радиоактивные стержни, тонкие, как карандаши, но невероятной мощности излучения. Их-то бандиты и собирались установить в Москве в местах скоплений людей, но только и успели вскрыть установку да пару стержней оттуда вытащить, как окочурились. И с нами бы то же самое случилось, если бы мы следом за ними в этот цех полезли. А мы бы точно полезли, если бы Егоров нам не запретил. Я давай допытывался: откуда он про ту установку узнал. А Андрей Геннадьевич только усмехнулся. Цех, говорит, мне тот по твоему описанию не понравился: без окон, без дверей. Решил выяснить, что там до войны было. Так и узнал. Вроде все просто, но парни из спецназа, которые в ту ночь со мной были, на Егорова потом смотрели, как на бога. – Вадим обернулся на шум закипевшего чайника. – Ладно, давай кофе пить.
Он сам достал из нижнего ящика жестяную банку растворимого кофе, стеклянную банку с сахаром и две керамические чашки. Сделав очередной глоток, Чигорин спросил:
– Кстати, а как ты узнал, что снимок из Грозного? Он же не подписан.
– Мне эта панорама, – Ватутин еще раз взглянул на фотографию, – по ночам целый месяц снилась.
– Расскажи, – попросил Вадим.
Несколько секунд Ватутин сосредоточенно размышлял, потом кивнул головой:
– Ладно, дело прошлое. Можно и рассказать. Вскоре после того, как чеченское правительство вернулось
