или, как сейчас, в джинсах и футболке-лакосте с распахнутым воротом, но никак не в строгом костюме.
Ватутин заметил его пристальный взгляд и смутился.
– Что, Андрей Геннадьевич?
– Нет, ничего, – Егоров мотнул головой. – К делу так к делу. Проходи в комнату.
Оставив гостя, Егоров вернулся на кухню и, бросив печальный взгляд на соседний с мойкой стол, где за пять дней, что он жил на новом месте, уже скопилась изрядная гора грязной посуды, снял с себя полотенце. Когда он вошел в комнату, Александр скептически разглядывал интерьер временного жилища Егорова.
– Вот, вроде бы все есть, а обстановка какая-то нежилая, – сказал он, обернувшись. – И воздух спертый.
– Да я каждый день проветриваю, – с обидой в голосе произнес Егоров и на всю ширину распахнул оконную форточку. – Ладно, я тебя не на новоселье позвал, а для того чтобы показать один сюжет, записанный видеокамерой наружного наблюдения. – Отойдя от окна, он включил заранее настроенный видеомагнитофон и, повернувшись к Ватутину, сказал: – Хочу узнать твое мнение об одном человеке.
– О ком? – с живым интересом откликнулся Александр.
Присев возле телевизора на корточки, Егоров указал пальцем на копающегося в мусорном баке человека в брезентовой штормовке.
– Вот об этом бомже.
– О бомже?! – Ватутин изумленно вытаращил глаза.
– Ты не спеши с выводами... Вот, сейчас внимательнее!
На экране к бомжу подошел рослый широкоплечий мужчина и замахнулся на него пудовым кулаком. А потом произошло совершенно невероятное: бомж сделал неуловимое движение рукой – и противник бесчувственным кулем рухнул к его ногам.
– Что скажешь? – спросил Егоров, дождавшись, когда бомж выбежал из кадра.
– Можно еще раз? – попросил Ватутин. Судя по его дрогнувшему голосу, увиденное «проняло» опытного командира спецназа.
– Можно, – утвердительно кивнул головой Егоров. – Я сам вчера раз пятнадцать смотрел.
После четырехкратного просмотра Ватутин задумчиво покачал головой.
– Это профессиональный удар.
– Ты делаешь такой вывод, потому что он бьет с одного замаха сразу в две нокаутирующие точки: в солнечное и в подбородок?
– Не в этом дело, – продолжая смотреть на экран, ответил Ватутин. – Это боевой прием из арсенала спецназа. Только в боевой обстановке он выполняется более жестко. Завершающий удар наносится в горло. Как следствие, – разрыв гортани и мгновенная смерть. Ваш «бомж» мог запросто прикончить «качка», но по какой-то причине не стал этого делать.
– Даже так?! – Егоров снова обернулся к телевизионному экрану.
– Кстати, Андрей Геннадьевич, – обратился к нему Ватутин. – Я так и не разобрал, что он делал, склонившись над телом?
– А как ты думаешь? – хитро прищурился Егоров.
– Обыскивал?
– Точно! – кивнул головой Егоров. – Причем очень сноровисто и профессионально.
– А что искал?
– Ключи от подъезда, где до вчерашнего дня жил зам главы Минатома Борис Малашенко.
– Значит, это никакой не бомж, а профессиональный убийца?
– Убийца, – Егоров снова кивнул. – Но думаю: убийство – не единственная его профессия.
39. Управление по борьбе с терроризмом, Москва
– Андрей, Вы опять ко мне? – Тамара Тевзадзе смерила Егорова ироничным взглядом.
– Вы очень проницательны, Тамара Георгиевна, – Егоров положил на стол эксперта коробку шоколадных конфет.
– О! Я польщена, – женщина улыбнулась. – Даже в моем возрасте мне все еще оказывают знаки внимания. Боюсь только, как бы муж не начал ревновать.
Егоров бросил быстрый взгляд на стоящую на рабочем столе фотографию полного мужчины в белом медицинском халате (муж Тамары Георгиевны Рубен Тевзадзе был известным на всю Москву детским хирургом-ортопедом, попасть к нему на операцию считалось большой удачей) и заговорщически подмигнул женщине.
– А мы ему не скажем.
Тамара покачала головой:
– Ай-яй-яй, Андрей. На что Вы меня толкаете.
Она отложила в сторону конфеты и уже серьезным голосом спросила:
– Ну, что у Вас на этот раз? Опять нужно заключение по пленке?
– В точку, Тамара Георгиевна. Только по видеопленке, – Егоров вынул из принесенного с собой пакета полученную от милицейского постового видеокассету.
Женщина изумленно вскинула брови.
– Но анализ видеоизображения – не моя область.
– Вот и посоветуйте мне хорошего эксперта, – улыбнулся в ответ Егоров.
Тамара Георгиевна на секунду задумалась, потом поднялась из-за стола.
– Идемте, Андрей.
Она провела Егорова в соседнюю лабораторию и представила его сидящему за видеомониторами молодому парню в круглых смешных очках.
– Знакомьтесь, Паша. Егоров Андрей Геннадьевич. А это...
Тамара Георгиевна повернулась к Егорову, собираясь представить своего коллегу, но парень опередил ее.
– Лейтенант Дмитриев, – скороговоркой произнес он, вскочив со стула.
– Вольно, лейтенант, – улыбнулся Егоров.
– Паша, у Андрея Геннадьевича к Вам просьба, – обратилась к коллеге Тамара Тевзадзе. – Нужно просмотреть одну пленку.
– И сравнить снятого там человека вот с этой фотографией, – добавил Егоров и протянул эксперту вместе с видеокассетой фотоснимок неизвестного, снятого сотрудниками службы наружного наблюдения у ресторана «Версаль».
– Ясно, – Павел вставил кассету в видеомагнитофон и, включив воспроизведение, поинтересовался. – Так, кто Вас интересует?
– Бомж возле мусорных баков.
– Бомж? – удивилась Тамара, взглянув на экран.
Она взяла в руки принесенную Егоровым фотографию, снова взглянула на экран и, отрицательно покачав головой, заметила:
– По-моему, у бродяги с этим мужчиной ничего общего.
Но эксперт не был столь категоричен. Он несколько раз просмотрел расправу бомжа с культуристом. Потом сканировал полученный от Егорова фотоснимок и вывел изображение на экран компьютера. Спустя несколько секунд рядом с ним на экране появилось и изображение бомжа в нахлобученном на голову капюшоне. Эксперт увеличил изображения, выделив крупным планом лица обоих мужчин, и, склонившись над клавиатурой, быстро защелкал пальцами по клавишам. Егоров напряженно наблюдал за ним. Запустив программу корреляции изображений, Павел удовлетворенно откинулся на спинку стула.
– Сейчас узнаем.
Оба выведенных на экран статических изображения покрылись линиями, напоминающими координатную сетку. После чего одни и те же расчерченные участки лиц начали синхронно перемигиваться. Внизу экрана побежали какие-то цифры, но Егоров не знал, что они обозначают.
Следя за работой своего компьютера, Павел схватил со стола карандаш, повертев в руках, а затем вставил незаточенным концом в рот. Егоров понял, что он тоже волнуется.
Наконец программа закончила свою работу. При этом почти все квадратики покрывающей лица цветной
