– Малозаметные заграждения. Представляют собой крупноячеистые синтетические сети, натягиваемые над землей на различных уровнях. При отсутствии режущих инструментов практически непроходимы.
– Вы бы еще колючую проволоку вокруг натянули, – презрительно хмыкнул Щербаков. – И зачем все это?
– Таков полученный мною приказ, – невозмутимо ответил Мещерин. – Вопрос с установкой заграждений из колючей проволоки обсуждался с генералом Озеровым. Однако по причине трудностей транспортировки потребного количества проволоки было принято решение пока обойтись без нее. Но и без колючей проволоки у нас достаточно средств для надежной охраны и обороны лагеря.
– Бред какой-то! Какая оборона? От кого нам обороняться? – пробурчал Щербаков.
Наде стало любопытно, что ответит на это Мещерин. Ее тоже интересовали эти вопросы. Но лейтенант ничего отвечать не стал, очевидно, посчитав вопросы риторическими.
– Полоса инженерных заграждений обозначена сигнальной лентой, – обернувшись, Мещерин обвел рукой поляну. – Настоятельно советую не заходить за нее. Это в ваших же интересах.
Последнее замечание вызвало целый шквал возмущения у членов исследовательской группы. Все заговорили разом. Особенно негодовали Щербаков и Исакова.
– А как же ходить в лес?
– Или за водой?
– Что, теперь вообще никуда не выйти?
– А ночью? Ленту в темноте не видно.
– Кто-нибудь непременно подорвется на вашей мине!
Мещерин молча выслушал все упреки и, когда наступила тишина, сказал:
– Охрана лагеря осуществляется по приказу генерала Озерова. Я выполняю его распоряжение. Что касается сигнальных мин. Они абсолютно безопасны. Поэтому максимум, что вам грозит, это запутаться в сетевых заграждениях. Если это все-таки произойдет, сразу зовите на помощь, не пытайтесь выбраться самостоятельно. Только сильнее запутаетесь, – лейтенант впервые улыбнулся.
Надя сразу представила, как Щербаков или Зоя Карловна барахтаются в опутавших их сетях, и чуть не рассмеялась.
– Чтобы ходить за водой или в лес, в заграждении оставлен обозначенный вешками проход. Будьте внимательны, и никаких неприятностей с вами не случится. Сигнальная лента покрыта специальной светоотражающей краской, поэтому при движении в темноте следует использовать электрические фонари. Насколько мне известно, они входят в комплект вашего снаряжения. Если у кого-то фонарь неисправен, обращайтесь ко мне, я заменю. Однако я настоятельно рекомендую не выходить за периметр без крайней необходимости, особенно в темное время. Не забывайте, что мы несем персональную ответственность за каждого из вас. Если есть вопросы, задавайте.
– А вам не кажется, товарищ лейтенант, что вы слишком много на себя берете, решая за нас, что нам следует делать, а что нет? – язвительно спросил Щербаков.
На лице Мещерина заиграли желваки, но он сдержал себя. На помощь ему пришел Синявский.
– Илья Андреевич, – осуждающе сказал он, обращаясь к Щербакову, – охрана нашей экспедиции это не чей-то каприз, а распоряжение начальника Центра. Так что давайте проявим терпение и будем уважительно относиться к работе друг друга.
Щербаков демонстративно вскинул руки.
– Отлично! Только я, например, вообще не понимаю, что мы здесь делаем.
– Как только в районную санэпидемстанцию поступят трупы зараженных животных, мы получим материал для исследований, – терпеливо объяснил Синявский.
Щербаков что-то пробурчал себе под нос, но Надя не разобрала слов. Что-то вроде того, когда это еще произойдет. Больше вопросов никто задавать не стал. Видимо, всем членам исследовательской группы требовалось осмыслить услышанное. Только когда уже все расходились, Надя услышала, как Зоя Карловна сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Интересно, от кого это нужно нас охранять?
Глава 11
Темное время
Внизу, насколько хватал глаз, плескалась молочно-белая мгла. Если подняться на пятьсот метров выше, то за пеленой накрывшего Медвежий порог тумана можно было снова увидеть тайгу: лес, сопки и извивающуюся между ними ленту Нижней Тунгуски. Но в полетном задании была четко определена высота в триста метров, и пилот поисково-спасательного вертолета МЧС строго выдерживал ее. Кроме него, в кабине находился наблюдатель, он же штурман, отмечающий на карте границы туманного пятна.
– По-моему, оно стало больше, – неуверенно предположил он.
Пилот промолчал. Он испытывал двойственные чувства. С одной стороны, он, как и все спасатели, стремился найти пропавшую в тайге команду Быстрова. Ради этого пилот готов был летать над тайгой днем и ночью. С другой стороны, ему не нравился ползущий по лесу туман. Не нравился настолько, что всякий раз перед вылетом ему приходилось буквально заставлять себя подниматься в кабину. Он никому не рассказывал о своих чувствах, но, судя по хмурым лицам других пилотов, готовившихся к вылету, они испытывали то же самое. Туман пугал своим постоянством – за те дни, что поисковые вертолеты кружили над Медвежьим порогом, он нисколько не поредел, если не стал гуще. А с некоторых пор пилоту казалось, что именно это и произошло. И вот теперь еще и штурман заявил, что зона тумана расширилась.
Пилот скосил глаза на карту, которую держал на коленях штурман. Зарисованное им туманное облако напоминало кляксу или раздавленного паука, разбросавшего во все стороны свои мохнатые лапы. Вот только заполнившая лес непроглядная мгла была живой. Она дышала и шевелилась. Из кабины вертолета пилот не раз видел, как клубы тумана вздымаются вверх и опускаются к земле. Иногда ему даже казалось, что он различает мечущиеся в тумане темные тени, похожие на черные вспышки.
– Сообщи на базу, – приказал штурману пилот.
– Первый, я – Ноль-четвертый, зона тумана расширилась к югу на… – сказал тот в выносной микрофон и замолчал.
Пилот решил, что напарник уточняет размеры по своей карте. Вместо этого штурман щелкнул переключателем встроенной рации и повторил:
– Первый, я – Ноль-четвертый, как слышите? Прием. Первый, прием!.. Рация не работает, – озадаченно сообщил он через несколько секунд.
Но еще до того, как штурман объявил об этом, пилот понял, что слышит в шлемофоне только треск статических помех. Вслед за штурманом он тоже несколько раз щелкнул переключателем, но ничего не изменилось. Почему-то его это не удивило. Мучившие его перед вылетом тревожные предчувствия все-таки сбылись. Или только начали сбываться?!
– Возвращаемся! – удивив штурмана, объявил пилот.
– Но я еще не закончил. Надо уточнить границы, – попытался возразить наблюдатель. Он еще ничего не понял.
Не слушая напарника, пилот резко повернул штурвал. Вертолет накренился и пошел на разворот, описывая крутую дугу. Плывущие над тайгой клубы тумана оказались перед самой кабиной. Пилот с опаской отодвинулся от ветрового стекла. «Словно кипящее варево», – брезгливо подумал он. Тянущиеся к небу струи пара внушали страх и отвращение. Взгляд искал хоть что-то приятное для глаз, но не находил его. Внезапно промелькнувшая в густых клубах тень приковала внимание пилота. В следующую секунду из бурлящей мглы вырвалось множество черных точек и устремилось к вертолету.
– Что это?! – воскликнул штурман, тоже заметивший вынырнувшие из тумана тени.
– Птицы, – торопливо ответил пилот, хотя вовсе не был в этом уверен.
– Птицы? – в голосе штурмана отчетливо слышалось недоверие. – Черт! Они же летят прямо на нас!
Стараясь избежать столкновения, пилот потянул штурвал на себя, но вошедший в вираж вертолет почти не слушался руля. Ему даже не удалось выровнять машину, когда первая крылатая тварь врезалась в стеклянный фонарь. Стекло треснуло, по нему во все стороны побежали зигзагообразные трещины, снаружи расплылась клякса разбившейся твари, почему-то не алая, а черная, а в кабину просунулся остроконечный клюв, усеянный множеством пилообразных зубцов. Не прошло и секунды, как в фонарь ударилась вторая
