успел. Со стороны стены, в которую упирался моющий агрегат, послышался щелчок электрического замка. Губанов и Овчаренко переглянулись и бросились к бетонным блокам, в которые упиралась рельсовая колея. Они едва успели нырнуть в укрытие, как в стене открылась не замеченная ими дверь и впустила три фигуры в одинаковых темно-синих комбинезонах. На шее у каждого из вошедших висела маска респиратора, а на поясе болтались длинные резиновые перчатки.
– Дежурная смена, – еле слышно шепнул Тарас Овчаренко.
В ответ Губанов сурово взглянул на боевика и приложил палец к губам.
Тем временем дежурные привычно осмотрели дождевальную установку, и один, раздвинув бахрому, заглянул внутрь моющего агрегата.
– Мужики! Гляньте, что это?! – воскликнул он и попятился назад.
На возглас своего товарища подошли оставшиеся двое и тоже заглянули в приемное окно. В моющем отсеке, прямо на распыляющих воду форсунках, лежал человек в военной форме. Он лежал на животе, поэтому рабочие не увидели его лица, однако по позе все трое догадались, что он мертв.
– Как это?.. – произнес один из рабочих.
Закончить фразу он не успел, так как в этот момент ему в спину ткнулся ствол автомата. Рабочие резко развернулись и увидели прямо перед собой двух вооруженных людей. Взведенные автоматы, хмурые лица и, главное, труп в агрегате не оставили сомнений в намерениях внезапно появившихся террористов. Рабочие, регулярно принимающие у военных транспортные контейнеры с ядерными зарядами, способными уничтожить население крупного города, привыкли к исходящей от этих зарядов опасности. Но сейчас им пришлось столкнуться с опасностью совсем иного рода. Самый молодой рабочий заорал и бросился бежать. Но Тарас Овчаренко в два прыжка нагнал его и, взмахнув автоматом, обрушил на затылок приклад. Рабочий кулем рухнул на бетонный пол. Волосы на его затылке окрасились кровью.
– Не двигаться! – рявкнул Губанов. – Так будет с каждым, кто попробует бежать или ослушается нашего приказа. – Для убедительности он указал на бесчувственное тело. – Кто из вас начальник смены?!
Ствол автомата Губанова уперся в грудь сначала одного рабочего, затем другого. Рабочие молчали.
– Отвечайте, или мой помощник убьет вашего парня! – потребовал Губанов.
Услышав его слова, Тарас демонстративно передернул затвор и приставил ствол автомата к затылку лежащего на бетонном полу человека. Тогда тот, что стоял слева, еле слышно произнес:
– Я.
– Отлично. – Губанов усмехнулся. – Будешь нам помогать, тогда ты и твои люди останетесь живы. А сейчас ты, – Губанов ткнул ствол автомата в грудь того, что был справа, – снимай свой комбинезон. А ты, – ствол переместился на грудь начальника смены, – раздень того парня. – Губанов дернул головой в сторону их недвижного товарища. – Шевелись! – выкрикнул он, видя, что рабочие не двигаются с места.
Лишь после этого правый начал расстегивать пуговицы на комбинезоне, а другой направился к раненому товарищу. Когда он перевернул парня на спину, тот наконец очнулся и открыл глаза. Начальник смены испугался, что его рабочий вновь попытается бежать, чем спровоцирует новую вспышку гнева у террористов. Но его опасения оказались напрасны. Парень с трудом мог шевельнуться, и начальнику смены пришлось самому раздевать его.
Первый защитный комбинезон Губанов забрал себе, а тот, с контуженного парня, передал Тарасу. Рабочим, оставшимся без комбинезонов, связали за спиной руки и заклеили рты полосками липкой ленты. После этого Губанов извлек из кармана уже наполненный двадцатимиллиметровый шприц и ввел обоим связанным рабочим по смертельной дозе снотворного. Губанов получил от Берша категоричный приказ не оставлять свидетелей. Связывание рук и заклеивание ртов заранее обреченным людям не имело особого смысла. Однако для того, чтобы начальник смены вел себя паинькой и не дергался, нужно было создать впечатление, что его самого и его людей никто не собирается убивать.
Тела пока еще только одурманенных снотворным рабочих боевики запихнули в моющий отсек дождевальной установки, куда уже спрятали труп часового. После чего Артур Губанов повернулся к начальнику смены и объявил:
– Запомни – нас интересует только контейнер! Будешь выполнять наши команды, останешься в живых, – еще раз предупредил он. – А сейчас объясни, как управлять этой установкой?
Начальник смены перевел взгляд с лиц террористов на их автоматы и принялся отвечать.
Глава 65
ВЕТРОВ: «МЫ ЕДЕМ, ЕДЕМ, ЕДЕМ»
Гончарову не терпелось, чтобы все поскорее закончилось. В этот день ему, похоже, не сиделось на месте. Вот и из дверей проходной он вышел на десять минут раньше, чем пообещал накануне Чернышову. Хорошо, что я со своей группой тоже приехал заранее. Иначе бы мы вообще разминулись или, в лучшем случае, встретили бы его машину где-нибудь на шоссе. От волнения конструктор был здорово рассеян, а может, просто невнимателен от природы. Во всяком случае, выйдя из проходной, меня он не заметил. Пришлось даже окликнуть его, только тогда он посмотрел в мою сторону.
– А я уж подумал, что вы не приехали, – облегченно выдохнул Гончаров, когда я подошел к нему.
Я не стал ему напоминать, что до назначенного времени еще, по крайней мере, десять минут, а разными словами постарался хоть немного успокоить инженера. Трудно судить, насколько это мне удалось. Все-таки Гончарову впервые приходилось выступать в роли двойного агента, но, по-моему, инженер-конструктор немного воспрял духом.
– Валерий Германович, ведите себя естественно. Мы будем рядом, – предупредил я. – Заметите кого- нибудь из ваших «знакомых», сами к нему не подходите, даже если он будет звать и подавать какие-нибудь знаки. Пусть он сам подойдет. Тем более с ним не следует никуда ехать. Если будет настаивать – скажите, что вы заняты и вам нужно срочно вернуться на работу.
– Это действительно так, – ответил Гончаров. – Сегодня же поступят заряды для утилизации. Их, правда, будут разбирать не в нашем цехе, но мало ли какой вопрос может возникнуть. Вот и главный инженер к нам на площадку приехал. Так что мне никак нельзя задерживаться.
– Тем более, – остановил я словесный поток Гончарова, а про себя подумал, что, когда мы задержим связного Берша, Гончарову придется давать обстоятельные показания и до конца дня он уже вряд ли успеет вернуться на работу.
Но ничего, от руководства завода мы его как-нибудь отмажем. Так что прогул инженеру-конструктору не грозит.
Получив от меня последние указания, Гончаров направился к своей машине. Я подождал, когда он отъедет, и тоже вернулся в нашу оперативную «Волгу». До выезда на шоссе общего назначения мы будем сопровождать Гончарова на «тридцать первой» «Волге», где ее сменит «вазовская» «девяносто девятая». Водитель из наружки отпустил машину Гончарова на почтительное расстояние, затем тоже выехал с автостоянки и прочно повис у нее на хвосте. Я тем временем достал мобильник и соединился с полковником Чернышовым.
– Павел Андреевич, мы уже в пути, – сообщил я ему.
– Рано выехали, – отозвался Чернышов.
– Это все наш подопечный. Говорит, у него аврал на работе, вот и спешит.
– Да, мне уже звонил начальник горотдела. Полчаса назад литерный поезд проследовал через узловую станцию. С минуты на минуту он будет на месте.
– Значит, наши коллеги уже отстрелялись, теперь очередь за нами, – заключил я.
Чернышов в ответ недовольно хмыкнул в трубку, и я тут же пожалел, что употребил столь неудачное сравнение. Вообще-то я человек не суеверный. Но все же не стоило искушать судьбу. Вот только стрельбы нам не хватало!
– Внимательнее на трассе, – закончил разговор Чернышов и отключился.
После разговора с ним у меня неожиданно появилось чувство тревоги. Но сколько я ни вглядывался в край подступающей к трассе лесополосы, так ничего подозрительного и не заметил. На обочине не было ни пешеходов, ни одиноко стоящих автомобилей, встречные машины нам тоже не попадались, но ощущение опасности не пропадало. Черт! Неужели из-за одного неудачного сравнения у меня возникла эта тревога? Хорошо, если так. А что, если все мои страхи не беспочвенны?
Гончаров спокойно катил на своей машине впереди нашей «Волги». В таком же порядке мы проехали
