выпускниками нынешнего ВГИКа работать куда легче, чем с капризными мэтрами. Могу привести пример, как одна такая выпускница, Ульяна Шилкина, забацала веселыми руками экранизацию «Золотого теленка» Ильфа-Петрова, испортив даже Олега Меньшикова, что практически невероятно… Молодой немец успел пригласить в свои «Бесы» таких же беспомощных артистов (вроде Евгения Стычкина, сериального клоуна, который играет сложнейшую роль, Петра Верховенского). Последние известия о судьбе сериала тревожны. О молодом немце уже ничего не сообщается, зато говорится, что общее руководство сериалом взял на себя режиссер Валерий Ахадов. Опытные люди понимают, в чем дело – материал так плох, что нужна помощь, – но и Ахадов далеко не Висконти, ох как далеко! А не лучше ли списать этот проект в графу «убытки» и не мутить «Бесов» понапрасну?
Нет, нужны какие-то препоны, какие-то барьеры на пути желающих экранизировать русскую классику! Невозможно, чтобы каждый, понимаете ли, крен с горы у нас брался за Толстого, за Достоевского. В некоторых странах таким барьером является ум и вкус самих работников телеканалов. На британском телевидении кому попало Диккенса не поручат – его экранизируют раз в пять лет, и это важнейшее дело. Следует и нам подходить к экранизациям серьезно и ответственно. Русская литература – это наш стратегический золотой запас духовных ценностей, и его нельзя просто так разматывать и обесценивать в погоне за сиюминутной прибылью. Если нет естественных преград, надо создавать искусственные! Кандидатура режиссера, которому поручается экранизация классического произведения, должна пройти жесточайший отбор – и у зрителей, и у профессионалов. Он обязан доказать свое право на адаптацию великого текста. Пусть претенденты пишут концепцию, снимают пробные сцены, да что угодно – только бы исчезла из обихода неприятная легкость, с которой великие романы превращаются в сериальное сырье.
Ангел с топором
«Недурно, недурно», – приговаривала я в стиле XIX века, усаживаясь для просмотра восьмисерийного телевизионного фильма Дмитрия Светозарова «Преступление и наказание», сопереживая не столько персонажам (именно эту вещь Достоевского я знаю почти наизусть), сколько режиссеру. Ведь к экранизациям классики у нас традиционно относятся чрезвычайно ревниво, роман входит в школьную программу, его читали миллионы, была знаменитая картина Кулиджанова с Тараторкиным в главной роли. А Дмитрий Светозаров в новые времена работал в основном на сериалах, и работал честно, профессионально – чем же плох фантасмагоричный и комический «Агент национальной безопасности», спрашивается? Но «свои», авторские фильмы он не снимал давно, а среди них случались весьма любопытные. И вот – пробил час! Вот и надо выходить на авансцену зрительского внимания, и доказывать, что ты сын классика советского кино Иосифа Хейфеца не только по крови, но и по духу.
Прежде всего отмечу высокую постановочную культуру новой экранизации Достоевского – она примерно на уровне английских сериалов по Диккенсу. Добротно, тщательно подобрано все – от панорам Петербурга до мелких деталей вроде колокольчика и дверного крюка в квартире старушки. Все герои одеты соответственно указаниям автора. В тексте – ни малейшей отсебятины. После просмотра фильма любой школьник может смело идти на экзамен, а это совсем не после каждой экранизации случается. (Недавно мы видели «Героя нашего времени», где Печорин и Вера ночью полуголые плавали в нарзане, – так по этой картине экзамен-то можно легко завалить!)
Передает ли новое «Преступление и наказание» весь объем мысли автора? Нет, конечно. Это деликатная и уважительная, но – интерпретация. Ее главная идея, насколько я поняла, связана с основным тезисом героя романа, Родиона Раскольникова, о людях обыкновенных и необыкновенных.
Раскольников в исполнении живописного Владимира Кошевого – действительно необыкновенный человек. Такие всегда были в монастырях и кабаках, на баррикадах и в подполье, то есть на всех полюсах трагической русской истории, и везде были «на передовой». Спивались – с размахом, подвижничали – до святости, бомбы метали – только в царей. Бледные маньяки, не желающие ничего обыкновенно-земного, ангелы с топорами, которых терпеливо караулит черт, носители безмерного, гордого, зачастую преступного духа. Эта маниакальная, исступленная, извращенная русская духовность прекрасно символизирована актером: особенно выразительно он усмехается, именно как маньяк Достоевского, тонкой, беспричинной, полубезумной усмешкой.
А вокруг нашего необыкновенного героя – обыкновенные люди, и хорошие, и так себе, и обреченные на несчастье, и, возможно, счастливые в будущем, и подлецы и добряки. Но – без топора, топора они в руки не возьмут, даже гаденький лощеный чиновник Лужин (Андрей Зибров) не возьмет. В исполнении этих ролей многие артисты сильно отличились – и обаятельный, веселый Сергей Перегудов (друг Раскольникова Разумихин), и уникальной силы переживания Юрий Кузнецов (Мармеладов), и надрывная Светлана Смирнова (Катерина Ивановна), и несчастная умная Елена Яковлева (мама Раскольникова), и чистосердечная, ищущая «креста» Полина Филоненко (Соня), и многие другие. Фильм населен густо, в любом уголочке кишит разнообразная жизнь, созданная режиссером с обстоятельностью почти физиологической, точно из картин художников-передвижников. Это правильный контраст: непонятная и ненужная герою жизнь кипит вокруг одинокого и пустынного «острова» его больного духа, презирающего эту жизнь. Такое случается с мыслящими людьми, и очень часто, вопрос только в мере презрения к жизни, в том, остановится ли человек или пойдет до конца. Русский ответ на этот вопрос – трагичен. Это было так, и это так и осталось. Необыкновенные, мыслящие люди в России слишком склонны ненавидеть «обыкновенность», вплоть до преступления. Большой удачей оказывается, когда такого человека получается загнать в христианство, приспособить к церковной жизни, изолировать в монастыре. Иначе он много бед наделать может…
Особняком в картине стоит Порфирий Петрович (Андрей Панин). Панин играет неровно, не все сцены ему одинаково удались, но играет он весьма интересно. Он разглядывает «необыкновенного» Раскольникова с ненавистью, завистью, восторгом и брезгливым отторжением. Он изо всех «обыкновенных» самый умный, самый хитрый, самый ловкий. И самый артистичный: кривляется с удовольствием и даже, кажется, немножко практикует гипноз и внушение. Его должность – ограждать мирную жизнь от таких вот ангелов с топорами, хотя саму жизнь он, кажется, ценит только тогда, когда в ней заводится настоящий азарт игры. Но он не побеждает Раскольникова, а лишь заманивает в ловушку.
А победить маньяка невозможно. Он остается при своих убеждениях – злой, горделивый, ужасно прекрасный и бесконечно страдающий. Один навсегда, на аршине пространства, убравший двумя взмахами топора всякую возможность просто жить, учиться, помогать родным, любить, работать. Это все – для хорошего парня Разумихина. А тут завелся и вьется узкой каторжной тропой другой путь – путь извращенного духа, звенящего кандалами, ищущего «преступления и наказания». И наказание не в кандалах. А в глухом неизбывном страдании души – ведь если ум, дух, даются не всем, то душа дана всем и преступления она не выносит. Вот и солидный, насмешливый барин Свидригайлов (Александр Балуев) казнит сам себя, а ведь чего бы не жить в сытом разврате. Нет, у Достоевского не вывернешься от расплаты.
Наверное, этот фильм лучше смотреть на диске, поскольку милые вставки современного рекламного идиотизма в этом случае смотрятся особенно ужасающе: тут тебе старушка падает окровавленная и преступник с блудницей читают Евангелие, и вдруг раз – пейте Активию или Пассивию, не припомню.
Ладно, впрочем, наш друг Достоевский нам и это простит. Он же первый сказал, что люди – бедные, бедные…
Отец Мухтара
Иногда я смотрю этот фильм – без отвращения, он хоть и рядовой, но сделан не так уж плохо. Во всяком случае, хотя бы с моралью там всё обстоит твердо: добродетель торжествует, злодейство наказано. Правда, сильно меня раздражает одна и та же дверь, с таким волнообразным изгибом вверху – сериал как видно из дешевеньких, снимается в одном и том же павильоне, так что эта несчастная дверь фигурирует везде с изнурительным постоянством. Подкрасят ее в белый, и сходит за интерьер богатеньких злодеев. Подмажут официальным коричневеньким, и она уже в кабинете начальника РУВД. Зато
